Все страхи мира (Том 2)

Клэнси Том

– Я не верю в такие совпадения.

– Его жену зовут Мария, а дочь - Катя.

Лицо Хольцмана не выдало его чувств, однако он знал, что лишь горстка людей в ЦРУ знает такие подробности. Он только что задал Кларку изощренный вопрос и услышал правильный ответ на него.

– Через пять лет - начиная с сегодняшнего дня - вы расскажете мне о всех деталях этого дела.

Кларк задумался. Ну что ж, если репортер пошел на то, чтобы нарушить свои правила, то и Кларку придется ответить тем же.

– Это справедливое желание.

Хорошо, я согласен.

– Господи Боже мой, Джон!
– воскликнул Чавез.

– Он настаивает, чтобы за услугу была оказана услуга.

– Сколько человек знакомы с подробностями операции?

– Подробностями - вы имеете в виду взгляд изнутри? Немного. Если вы имеете в виду все подробности, то с нашей стороны человек двадцать, и только пять из них все еще работают в ЦРУ. Десять человек не служили у нас.

– Тогда кто?

– Придется раскрыть слишком уж многое.

– Кто-то из частей специального назначения ВВС, - предположил Хольцман. А может быть, армия, группа особого назначения номер 160, эти безумцы из Форта Кэмпбелл, те самые, что высадились в Ираке в первую же ночь...

– Можете фантазировать сколько угодно, но от меня вы ничего не дождетесь. Но учтите, что, когда я приму решение рассказать вам о своей части операции, мне понадобится узнать, каким образом вам вообще стало известно о проведении этой операции.

– Есть люди, которые любят поговорить, - заметил Хольцман.

– Это верно. Итак, вы согласны на мои условия, сэр?

– Если мне удастся подтвердить то, что вы мне рассказали, - если я действительно буду уверен, что мне лгали, - то мой ответ - да, я сообщу вам имя моего источника. Но вы должны дать обещание, что это никогда не попадет в прессу.

Господи, да это похоже на дипломатические переговоры, подумал Кларк.

– Согласен. Я позвоню вам через два дня. Если это вам интересно, то вы первый репортер, с которым мне довелось беседовать.

– И какой вы сделали из этого вывод?
– усмехнулся Хольцман.

– Лучше уж заниматься разведкой.
– Кларк помолчал.
– Между прочим, из вас вышел бы превосходный разведчик.

– Я и есть превосходный разведчик - в своей области.

, - Сколько весит эта штука?
– спросил Расселл.

– Семьсот килограммов.
– Госн сделал паузу и произвел в уме арифметические расчеты.
– Три четверти тонны - вашей тонны.

– Превосходно, - кивнул Расселл.
– Фургон выдержит такую нагрузку. Только как перегрузить контейнер из грузовика в мой фургон?

Госн побледнел, услышав этот вопрос.

– Я не подумал об этом.

– Как его ставили в грузовик?

– Контейнер стоит на такой деревянной.., платформе.

– Ты имеешь в виду поддон? Его подняли автопогрузчиком?

– Да, - ответил Госн.

– Тебе повезло. Пошли, я что-то покажу тебе. Расселл вывел его на мороз. Несколько минут спустя Госн увидел внутри

одного из амбаров бетонную погрузочную платформу и ржавый автопогрузчик, работающий от баллона с пропаном. Однако дорога, что вела к амбару, была покрыта замерзшей грязью и присыпана снегом.

– Насколько деликатно ее устройство?

– Бомбы всегда устроены деликатно, Марвин, - напомнил Госн.

Расселл расхохотался.

– Да, в этом ты прав.

В этот момент в Сирии уже наступило утро. Доктор Владимир Моисеевич Каминский только что приступил к работе - таково было его правило. Каминского, профессора Московского государственного университета, послали в Дамаск преподавать по его специальности - болезням органов дыхания. Будучи специалистом по таким болезням, трудно быть оптимистом. Как в Советском Союзе, так и здесь, в Сирии, больше всего ему приходилось иметь дело с раком легких заболеванием так же часто легко предупредимым, как и смертельным.

Его первым пациентом оказался больной, посланный сирийским врачом, вызывавшим восхищение у Каминского, - сириец получил медицинское образование во Франции и проявил себя с лучшей стороны. Кроме того, он посылал к советскому специалисту больных, чья история болезни представляла несомненный интерес.

Войдя в кабинет, Каминский увидел крепкого мужчину чуть старше тридцати. Присмотревшись к его лицу, врач обратил внимание на серый цвет лица и обтянутые скулы. Первая мысль была: рак, однако Каминский был человеком весьма осторожным. Диагноз мог оказаться иным, а болезнь - заразной. Ему пришлось потратить на осмотр пациента больше времени, чем он рассчитывал, понадобились несколько рентгеновских снимков, дополнительные анализы, но его вызвали в советское посольство еще до того, как были готовы их результаты.

***

От Кларка потребовалось безграничное терпение, но он не звонил Хольцману почти три дня, полагая, что у журналиста могут оказаться неотложные дела и он не сможет сразу заняться этой проблемой. В половине девятого вечера Джон выехал из дома и отправился на заправочную станцию. Там он оставил машину рабочему, чтобы тот заправил ее, - сам Кларк не любил заниматься этим - и подошел к телефону-автомату.

– Слушаю, - ответил Хольцман, сняв трубку телефона с номером, не занесенным в справочники. Кларк не назвал себя.

– Вам удалось проверить упомянутые мной факты"?

– В общем да. По крайней мере большинство. Похоже, вы правы. Очень неприятно, когда тебя обманывают, правда?

– Кто?

– Я зову ее Лиз. Президент зовет ее Элизабет. Хотите нечто интересное? добавил Хольцман.

– Конечно.

– Пусть это будет доказательством моей доброй воли. Фаулер ее любовник. Об этом не сообщалось в прессе, потому что, по нашему мнению, это не должно стать достоянием общественности.

– Вот и хорошо, - заметил Кларк.
– Спасибо. За мной не пропадет.