Вселенная любви
Шрифт:
– Теперь оставьте меня до захода солнца – попросила художница, осматриваясь.
Заскрипели дверные петли, и Кристина осталась наедине с великим городом. И тут произошло нечто мало понятное и в это не просто поверить. Реальность в сознании художницы была заслонена выступившим из прошлого витавшим в воздухе информационным слоем эпохи крестовых походов. Благо воображение Кристины было богатое, а внешний антураж идеально соответствовал задаче.
Кисть мастера очертила треугольник крепостных стен Константинополя и обозначила городские доминанты, со святой Софией, акведуком Валента, базиликами. Художница сменила кисть, и голубая краска отобразила воды Босфора, залива Голубой Рог, Мраморного моря.
– Уже проще – выдохнула Кристина – теперь детали, достойные золотой кисти великого Боттичелли.
Тут художница на несколько часов застыла. Её прекрасные влажные голубые глаза были полузакрыты. Она впала в забытьё. Словно что-то вспоминала. Это сон на яву.
А увидела она то, что в тот день должна была отобразить на холсте маслом.
Эта история длилась два столетия с 1096 по 1291 год. А началась с того, что турки сельджуки бесчисленной людской волной, выплеснувшейся из Средней Азии, весенним половодьем, наводнив Сирию, овладели гробом господним. Ромеи были изгнаны с Ближнего Востока, но и в Малой Азии греки не в силах были сдерживать турок, и император Константинополя Алексей I Комнин обратился за помощью к западу, на котором обладатели наследуемых феодов на рыцарских турнирах о шиты друг друга в щепки ломали копья, а противоречья наследников множились год от года.
В 1095 году на Клермонском соборе папа Урбан II, воздев руки и очи к небесам, провозгласил первый крестовый поход против неверных.
– Небесный Иерусалим пришло время обрести через Иерусалим земной – его устами говорила церковь пастве, и она ревностно внимала – отправляйтесь в паломничество на святую землю, и вы обретёте отпущение грехов и вечное спасение. И пристигните к поясу меч, ибо вам предстоит вести священную войну.
Первым на восток выступило вооруженное вилами и топорами крестьянское войско, грабя всё на своём пути, с особым пристрастием громя евреев иноверцев. Следом за крестьянами в Малую Азию отправились рыцари Франции и Нормандии, отменно вооруженные великолепные бойцы. И их ожидал успех. В 1098 году знамёна крестоносцев поднялись над стенами Эдессы и Антиохии. А в 1099 году в Палестине, при Аскалоне, крестоносцы разгромили армию египетского султана и их знамя затрепетало на разогретом раскаленными аравийскими песками ветру над вожделенным Иерусалимом. И тут крестоносцы явили миру новое явление.
– Ордена – прошептала Кристина – это романтика, густо замешанная на тайных знаниях, аскетизме, героизме и величайших богатствах.
Рядом с холстом, на железной треноге, пылал огонь. Кристина бросала в него смолы и травы, с наслажденьем вдыхая дым. Кто-то не видимый вёл повествование совершенно явственно, и Кристина внимала ему.
В 1113 году в Иерусалиме появился первый духовно-рыцарский орден иоаннитов, или госпитальеров. А в 1118 году возник орден тамплиеров храмовников и это была ударная сила крестоносцев.
Святую землю европейцы обстроили каменными крепостями, оборонять которые стали рыцари духовных орденов.
Второй крестовый поход 1149 года провалился. И в 1187 году египетский султан Салах-ад-Дин занял Иерусалим.
Третий крестовый поход 1190-92 годов возглавили английский король Ричард I Львиное Сердце и французский король Филипп II Август. Вернуть Иерусалим христиане не сумели, но завоевали Кипр и удержали свои крепости на побережье Палестины.
Наконец, навоевавшись с мусульманами в иссушенных солнцем песках Ближнего Востока, запад обратил взор на богатый Константинополь.
Тут на сцену мировой истории выступили её давние ключевые игроки и извечные соперники, итальянские портовые города Венеция и Генуя.
Голова Кристины закружилась, и она произнесла:
– Всё, пока достаточно, пора писать.
Гениальная кисть стала смешивать краски. Холст ожил. На голубой глади Мраморного моря Кристина масляными мазками отобразила венецианский флот. Он утопал в разноцветных парусах и флагах и развешанных на бортах красочных щитах и казался огромным. Облачённые в белые плащи с красными крестами на груди и спине крестоносцы уже забрались на стены Константинополя и, сражаясь двуручными мечами, продвигались его улицами к центру города. Начался безудержный грабёж. В небеса поднялись клубы дыма от пожаров. Крестоносцы грабили и поджигая разрушали дворцы императоров и знати. Скоро их величественные руины затянула молодая зелень.
На заходе солнца Пётр увидел Кристину лежащей на тёплых камнях, подложив руку под голову, в полном изнеможении.
– Я знаю, художники сумасшедшие.
– Почему – Петр обрадовался её речи.
По голосу он понял, что Кристина в полуобморочном состоянии, но абсолютно счастлива.
– Совершать такие усилия это безумие. Холст сохнет. Его нельзя трогать трое суток. Спрячь его от влаги в нише.
Петр взглянул на холст и замер. Вся история раннего средневековья отобразилась на куске ткани метр на метр. Произошло то, что картина превзошла оригинал. Пётр видел с вершины башни треугольник заключенного в крепостные стены Константинополя. В центре панорамы на холсте помещалась его рукотворная проекция, сотканная из рельефных масляных мазков, рождающих у зрителя эмоции. И проекция затмила оригинал.
– А как с подобным можно расстаться? – вырвалось у Петра.
– Я думала об этом. Видимо, мне надо сделать копию. Но это, как поднять себя за уши. Мои силы иссякли и видимо на долго.
Тут Пётр заметил, что Кристина неестественно бледна. В это мгновенье она потеряла сознанье.
– Знаешь – сказала Кристина, очнувшись – художник должен потратить столько сил сколько необходимо для успеха его произведения. Сколько отдашь, столько и получишь. Так что в другой раз не пугайся. Это норма. В человеке заключён космос, со всей его энергией. Просто художник умеет дать выход этой энергии, а иной просто, в лучшем случае, наломает дров.
– Кемаль нас увезёт на Чёрное море, и в пене прибоя мы устроим фотосессию – предложил Пётр, нежно целуя щеку и огромные, пережившие потрясение и второе рождение, глаза возлюбленной.
– Я согласна – произнесла художница с обворожительной улыбкой, вытирая слезы усталости.
глава 7
Холст оставили на попечение Нихата в городской башне, за огромным замком и им любовались любопытные птицы, влетавшие через узкие бойницы кормить птенцов. Лодка Кемаля, пройдя Босфор, повернула на север и остановилась под высоким обрывом, на вершине которого темной безмолвной громадой высились стены и башни, прекрасно сохранившейся византийской крепости, с характерным чередованием кладки из рядов алой плинфы и дикого камня.
– Недалеко отсюда, в полу часе ходьбы от побережья, сохранился вырубленный в скале заброшенный монастырь святого Николая. В его пещерах можно укрыться в непогоду, полюбовавшись остатками фресок. Среди низкорослых дубов есть тут и рыбацкая деревня. Там продают вкусную жареную рыбу. В этих дубравах скрыты источники, двумя каналами подававшие пресную воду в акведук Валента, питавший водой две с лишним сотни подземных цистерн Константинополя. А я выду в море, порыбачить. Вернусь завтра.
Кемаль был краток. На том и решили.