Всеобщая история искусств. Русское искусство с древнейших времен до начала XVIII века. Том 3

Алпатов Михаил Владимирович

Желая иметь своих, русских художников, Петр начинает широко практиковать отправку молодых людей за границу для обучения не только наукам и технике, но и искусству. Одного использования в качестве образцов иностранных гравюр (как это сделал Никитин, который в картине «Куликовская битва» следовал гравюре Темпеста) было совершенно недостаточно. Требовалось более глубокое освоение новых принципов художественного мастерства, и это могло быть достигнуто только систематическим обучением молодежи. Среди пенсионеров Петра наиболее значительный след в русском искусстве оставили позднее архитекторы Еропкин, Коробов, Мичурин, живописцы братья Никитины и Матвеев. Не ограничиваясь этим, Петр замышлял завести собственное художественное учебное заведение. Сначала дело ограничивалось рисовальной школой при Печатне и при Канцелярии строений. Незадолго до смерти Петра, в 1724 году, А. Нартов составил проект Академии художеств, в котором предусматривалось разделение искусств на «многие разные художества, о которых одному человеку

фундаментально сведущу быть невозможно».

В начале XVIII века в положении художников произошли существенные перемены. В 1711 году мастера Оружейной палаты были распущены и частично переведены в Петербург для участия в украшении новой столицы. В 1722 году художники были приравнены к ремесленникам и составили цехи, которым были предоставлены привилегии выполнять всякого рода живописные работы. Но материальное положение художников было тяжелым: они постоянно жаловались на невыплату им содержания. Опасными конкурентами для русских мастеров были иностранцы. Известно, что Каравак упорно препятствовал тому, чтобы Матвеев получил звание живописного мастера. В 1728 году русский гравер Зубов подает челобитную: «за всегдашние мои означенные многотрудные и усердные работы… определить мне его императорского величества денежного жалования, да квартиру, да дрова, и свечей против вышеозначенного иноземца Бортмана в пол».

Высокопоставленные заказчики рассматривали художника как послушного исполнителя своих требований, порой причуд. Обращаясь к Петру, Трезини писал: «Я со всяким радением рад трудиться против чертежа вашего, токмо даждь боже, дабы вашему величеству труды мои угодны были». Живописца Гзеля принуждали писать заспиртованных «уродцев,» чучело слона, шутов и великана Буржуа. Художники в отдельных случаях вынуждены были исполнять задания, не имеющие ничего общего с художественным творчеством. Однако, несмотря на ряд препятствий и трудностей, все искусство петровского времени в целом отразило успехи государственной и культурной жизни, славу великого русского государства.

В формировании в России новой эстетики существенную роль сыграло в то время знакомство с классическими трактатами: в начале XVIII века был переведен Виньола, позднее Палладио. Большое образовательное значение имели и путешествия русских за границу. Еще в 1697 году один русский путешественник посетил Амстердам и Рим, но, судя по его записям, попал он туда без достаточной подготовки. В соборе св. Петра его поразили только размеры здания, и он занес в свой путевой дневник сведения об его длине и ширине, описал цвет и качество ковров, которыми по случаю праздника были увешаны его стены. Сходным образом Шереметев, путешествуя по Италии, обратил больше всего внимания на каменный столб, согласно преданию, каким-то чудом будто бы принесенный в церковь Николая в Бари. Однако уже П. А. Толстой «восхищается Миланским собором, как замечательной постройкой. Правда, он продолжает называть античные храмы «поганскими божницами», а античные статуи «мраморными девками», но его восхищает самое художественное выполнение их, мастерство художников. Его внимание привлекла к себе капелла Медичи во Флоренции. В парках того времени его поражало «множество плодовичных дерев с обрезанными ветвями, ставленных архитектурально».

В развитии русского искусства начала XVIII века определяющее значение имело строительство новой столицы — Петербурга. Строительство это отвечало жизненным интересам молодой Российской империи. Во-первых, русская торговля испытывала настоятельную потребность в выходе к морю; с возникновением Петербурга на исконно русской земле, ряд веков находившейся под властью шведов, эта давно назревшая потребность удовлетворялась. Во-вторых, строительство Петербурга в качестве крепости на Неве при ее впадении в Финский залив должно было сделать неприступной эту окраину России. Наконец, создание новой столицы имело большое политическое значение. Бревенчатая Москва с ее «сорока сороками», где Петр встречал особенно упорное сопротивление своим новшествам со стороны родовитой знати, была символом отжившей свой век старины. Создание новой столицы помогало осуществить самые передовые идеи градостроительства. В результате огромных усилий и нечеловеческого труда крепостных, которых тысячами сгоняли на строительство новой столицы, Петербург был построен уже при Петре и тогда же он стал политическим центром империи. Это был город нового типа, в котором преобладающее значение получили общественные и частные дома, военные и промышленные сооружения, и, наоборот, постройки церковные и монастырские не играли решающей роли. Правительство приняло особые меры для ускорения строительства: каждый воз, приезжавший в город, должен был доставлять по одному камню, вместе с тем было запрещено каменное строительство в других городах России, и это помогло сосредоточить все материальные силы страны на сооружение Петербурга.

Город был заложен в 1703 году в качестве крепости. Центром его был первоначально Заячий остров, где возникла Петропавловская крепость. В 1716 году в Петербург прибыл французский архитектор Леблон (1679–1719), ученик Ленотра. Ему было поручено составление генерального плана новой столицы (стр. 376). По проекту Леблона, Петербург должен был стать цитаделью, обнесенной крепостной стеной. Овальный план города

как бы механически был наложен на то место, где раздваивается река при впадении в Финский залив, так что центр его пришелся на Васильевский остров. Здесь на перекрестке главных улиц должен был находиться дворец. Вся территория крепости, по плану Леблона, была разбита на ровные квадраты и прямоугольники; улицы должны были составлять мелкую сетку с площадями и парками в местах их пересечения. В эту строго геометрическую планировку не была включена Петропавловская крепость. В проекте Леблона нашли себе выражение идеи регулярного градостроительства. Его столь необычная для Руси геометрическая правильность была одобрена Петром.

План Леблона был частично осуществлен на Васильевском острове. Современная сетка его пересекающихся под прямым углом улиц, так называемых линий и проспектов, представляет собой наследие Леблона. Но план Леблона имел один коренной недостаток: он отличался чрезмерной отвлеченностью. В этом отношении он был похож на планы идеальных городов, которые, начиная с Возрождения, неоднократно создавались архитекторами, но оставались на бумаге. Леблон совершенно не посчитался с природными условиями Петербурга: в его проекте Нева всего лишь пересекает правильный овал плана, ее набережные не приняты во внимание при размещении главных зданий. Центр Петербурга мыслился им в полной обособленности от его окраин. По плану Леблона, город не имел возможности расти, и это противоречило основной тенденции его исторического развития. Вот почему план Леблона был отвергнут и Петербург был построен по иному принципу (стр. 377).

В дальнейшей планировке города участвовали русские архитекторы с Еропкиным во главе. Центром Петербурга стал не императорский дворец, а Адмиралтейство, которое, по плану Леблона, должно было находиться на краю города. Выделение Адмиралтейства соответствовало значению города как приморской столицы. В адмиралтейской верфи строились и чинились суда; здесь выковывалось морское могущество страны. От Адмиралтейства протянулись два основных проспекта города. Один из них, Невский проспект, длиной в несколько километров, прошел до монастыря, посвященного победителю немецких «псов-рыцарей» Александру Невскому, и оттуда — по направлению к Новгороду; другой— Вознесенский — шел по направлению к дороге на Москву. Позднее к этим двум присоединился еще средний проспект, Гороховая улица. При этом магистралью города стал не этот средний, а боковой, ближайший к Неве проспект. С перенесением центра на левый берег самая Нева, эта прекрасная, широкая, полноводная река, приобрела в планировке города основоположное значение. Вдоль ее набережных стали группироваться здания города с Зимним дворцом во главе. Группе зданий на Дворцовой набережной соответствовала по другую сторону Невы Петропавловская крепость. Притоки Невы Мойка и Фонтанка, а также многочисленные каналы пересекли основные проспекты, что внесло оживление в картину города.

План Петербурга. Проект Леблона

Новая столица по своему архитектурному облику решительно отличалась как от тесно застроенной Москвы с ее концентрическими поясами стен и кривыми уличками, переулками и тупичками, так и от задуманного Леблоном плана с его геометрической сеткой улиц. В созданном совместными усилиями ряда русских архитекторов Петербурге большую роль стали играть речные просторы и открытые площади, больше свободы выявилось в разбеге архитектурных линий, и в связи с этим в архитектурный образ города вошли и краски его многочисленных садов и парков и окутанных дымкой далей. Правда, Петербург приобрел свой «стройный, строгий вид» значительно позднее. Но все же уже в первые годы строительства были заложены прочные основы для того, чтобы стараниями последующих поколений создалось то неповторимое единство архитектурных и природных особенностей города, которое можно определить двумя словами: красота Петербурга. Берхгольц, который впервые увидел Петербург в 1721 году, был поражен тем, с какой быстротой он приобрел облик передового европейского города.

План Петербурга

В застройке Петербурга существенная роль принадлежала частным домам. В отличие от московских бревенчатых изб и причудливых хором Канцелярия строений, ведавшая строительством, выработала иной тип построек, по образцу которых предстояло строиться жителям новой столицы. Поскольку в Петербурге имелось мало дерева, дома сооружали из кирпича или на деревянном каркасе, заполненном глиной. Все дома выходили фасадами не во внутренние дворы, а на улицы и были расположены по «красной линии». Дома были крыты высокими четырехскатными кровлями; стены оставались гладкими; окна обрамлялись узкими наличниками. Было выработано три типа зданий: в домах для простых людей имелась одна фасадная дверь и всего четыре окна, выходивших на улицу; дома для «зажиточных» имели четырнадцать окон и мезонин; дома для «именитых» были двухэтажными, с более развитым фасадом.