Вслед за героем
Шрифт:
— Ты, сестрица, от окна отойди, — ласково сказал ей солдат, — а то, чем черт не шутит, когда бог спит. Кто тогда нас чинить будет? — Он добродушно рассмеялся, и вдруг неожиданно строго закончил: — Нет, верно говорю: отойди, со смертью в жмурки не играй.
Ударила третья мина, немного ближе. По стенке чиркнуло несколько мелких осколков.
Сестра исчезла в глубине комнаты. Солдат пригнулся
Я, чтобы не попасть в зону обстрела, обогнул сад с другой стороны и, держась ближе к стенам строений, добрался до командного пункта.
Ревело уже несколько минометов. Гитлеровцы били в наш тыл, предполагая там скопление войск и боевой техники. А рота капитана Александрова залегла в ста метрах от них, маскируясь в кюветах шоссейной дороги и небольших окопах, отрытых еще во время первой схватки.
Полковник Лебедев
Спускаться в подвал не хотелось. Я укрылся за грудой битого кирпича — все, что осталось от какого-то сооружения, возможно, еще совсем недавно украшавшего хутор. В этих развалинах удобно было маскироваться, а главное, отсюда можно было хорошо обозревать прилегающую местность.
«Недаром, — подумал я, — капитан Александров выбрал этот подвал для своего командного пункта».
Высунув голову из-за камней, я увидел цепочки наших окопов и заметил даже два пулеметных гнезда в кювете на повороте шоссе.
Наши молчали. Гитлеровцы усиливали огонь: к воющим звукам минометов присоединился треск пулеметных очередей. Можно было ожидать, что вскоре заговорит и вражеская артиллерия.
Странно было смотреть на поле, покрытое зелеными ростками озимых всходов, освещенное теплым весенним солнышком, над которым в грохоте устрашающих звуков витала смерть.
Вдруг я услышал за собой громкий возглас:
— Черт побери! Вы там спите, что ли?!
Я оглянулся: за углом дома, у входа в наш подвал стоял какой-то военный. Он энергично размахивал руками и кричал. Что именно, я уже не разобрал, так как волна обстрела снова перекрыла все звуки.
Пригнувшись, я побежал на зов. Каково же было мое удивление, когда я увидел перед собой полковника Лебедева. Я отрапортовал.
— Позвольте, а где же капитан Александров? А я-то подумал, что это он в лирическом, так сказать, уединении, пренебрегая телефоном и прочими видами связи, ведет наблюдение за полем боя.
— Боя еще нет, товарищ полковник.
— Но он может начаться каждую минуту…
— В эту самую минуту, товарищ полковник, я буду как раз на месте, — эту фразу произнес Александров, появившийся из-за спины полковника и слышавший последние его слова.
Коротко поздоровались.
— Докладывайте обстановку.
Мы спустились в подвал. Самодельная лампа была погашена. Маленький голубой квадрат узенького оконца и открытая дверь пропускали света столько, сколько нужно было, чтобы двигаться, не задевая
Александров доложил полковнику, что обстановка осталась без изменения.
Лебедев некоторое время молчал, постукивая пальцами по столу, как бы прислушиваясь к тому, что происходит снаружи.
Обстрел затихал.
— Вы правильно сделали, капитан, что не вступили в перестрелку, — наконец промолвил полковник. — Скажите, чем вы руководствовались?
Александров ответил не сразу. Он как будто подыскивал слова для выражения своей мысли.
— Маскировка, — ответил он коротко.
— Маскировка? — переспросил Лебедев. — Я понял вашу мысль. Но я бы назвал это иначе: сохранение военной тайны…
— Пожалуй, и так, товарищ полковник. Я не хотел, чтобы противник знал что-нибудь о нас. Неизвестный враг — самый страшный. А о них мы уже кое-что знаем.
— Да, капитан, ваши разведчики доставили нам очень ценные сведения. Оказывается, наши знаменитые друзья Мадраим и Андронов снова вместе и результаты последней разведки — их работа. Добро! Как говорится, на ловца и зверь бежит!
По лестнице кто-то быстро шел. На пороге появился солдат. После яркого дневного света он не сразу увидел нас в полумраке подвала. Наконец, все еще стоя у порога, он гаркнул:
— Разрешите доложить!
— Докладывай, только потише, — ответил полковник Лебедев. — У нас у всех хороший слух.
— Против позиций второго взвода скапливается противник. В районе высоты, на которой находится разрушенный сарай, происходит движение отдельных групп. Лейтенант Бобров спрашивает ваших распоряжений.
— Разрешите, товарищ полковник, — обратился Александров к Лебедеву.
— Да, пожалуйста.
— Почему не доложили об этом по телефону? — спросил капитан связного.
— Кабель оборвался. Сейчас ищут место обрыва.
Командир роты молчал, как бы обдумывая ответ. Лебедев посмотрел на часы.
— Капитан, — сказал он, — распорядитесь, чтобы лейтенант Бобров по-прежнему вел тщательное наблюдение за противником, огня не открывал и ожидал дальнейших распоряжений.
Когда связной покинул подвал, нам показалось, что с его уходом ушли и последние звуки перестрелки. Но это была уже не та мирная тишина, которая была ранним утром. Чувствовалось, что эта тишина не долговечна и первый выстрел может так всколыхнуть ее, что вокруг начнет бушевать ад кромешный.
Лебедев снова посмотрел па часы. Помолчал, вынул массивный серебряный портсигар с замысловатым вензелем на крышке и угостил нас хорошими папиросами.
Голубоватый ароматный дымок наполнил наш подвал запахом мирного, уютного жилья. Исчез кислый запах махорки, давно немытого тела и видавших виды солдатских портянок.
— Лейтенант! — обратился ко мне полковник. — Могу вам предложить место в интересной боевой экспедиции.
Наблюдая за тем, какое впечатление произведет на меня его предложение, полковник после короткой паузы продолжил: