Встретимся в полночь
Шрифт:
Джулия была заинтригована.
– Хорошо. Я буду готова. Вы можете заехать за мной в семь.
Он потер подбородок и нахмурился.
– Да, конечно. Правда, мне дали понять, что, если вы будете жить здесь, у Крейвенсмуров, теперь, когда я приехал и остановился в своем доме, это будет выглядеть несколько странно. Не могли бы вы поселиться у меня?
Он был так очарователен. Нарочно ли это, чтобы обезоружить ее? Ему очень хорошо удавался именно такой подход – самопорицание, смешанное с озорством. Он был неотразим и знал об этом,
– Рафаэль, я отказываюсь верить, что вы так внезапно сделались рабом общественного мнения.
Он пожал плечами:
– Это не так. Я думал о вашей семье. О ваших сестрах. Ну конечно. Скандал ведь такая коварная штука, он может запятнать всю семью. Однако на самом ли деле Рафаэль заботился о ее семье или просто воспользовался подвернувшимся фактом для собственной выгоды, Джулия не знала.
– Не говоря уже о том, что это, без сомнения, удобно для ваших целей, – заметила она.
Он наклонил голову.
– Мадам, я приехал в Лондон, чтобы испытать судьбу в последний раз. Либо я преуспею в моем стремлении, либо сгорю в огне жалкого унижения. Я готов к поражению, но надеюсь на победу.
Перед Джулией опять был Рафаэль прошлого сезона – такой дьявольски привлекательный, что она просто таяла. После всех этих недель без него, когда она казалась себе сильной, считала себя независимой, он появился и сразу же одной своей притягательной улыбкой превратил ее в дрожащее существо.
Джулия понимала, что это безумие. Это все равно что держать в руке огонь, потому что он красив, не думая о неизбежной боли.
– Да. Конечно, я перееду в ваш дом. Я велю упаковать мои вещи.
Его реакция удивила ее. Он откинул голову назад и глубоко вздохнул. Его глаза на мгновение закрылись, как это мог бы сделать набожный человек, мысленно обращаясь к Богу. Потом он выдохнул и посмотрел на нее:
– Я пришлю за ними кого-нибудь из лакеев. В котором часу?
– Ну, скажем, в четыре.
– Прекрасно. Сказать ли бабушке, чтобы она ждала вас к чаю?
– Да.
– Она будет рада, что вы вернулись домой. Это слово повисло в воздухе. Домой.
Рафаэль встал. Это было для него трудным делом, скорее всего и болезненным. Джулия сжала руки, чтобы удержаться и не помочь ему.
Он сказал:
– Надеюсь, вы простите мой ранний визит. Для меня важно освободить середину дня и посвятить ее моим упражнениям. Поскольку я задержусь в Лондоне на некоторое время, я буду продолжать занятия в боксерской школе Джексона. Это превосходный способ снять сдерживаемое напряжение. – Он окинул ее взглядом; в глазах его был огонь. – Когда у мужчины нет иных способов избавиться от него. Я не из тех, кто склонен к воздержанию.
Джулия изумленно открыла рот.
Он сердито посмотрел на нее и сказал:
– Прошу вас, постарайтесь не выглядеть так восхитительно, хорошо, Джулия? Это просто жестоко.
Рафаэль страдал от
Воздух был заряжен, пропитан ею. Ему даже казалось, что он чувствует ее особенный запах, как будто она только что прошла мимо. Конечно, это была чистая фантазия. Да, Джулия вернулась в его лондонский особняк, но не в его комнату.
Нет, пока нет.
Рафаэль выругал себя, потом усмехнулся и покачал головой. Для него опять пришло время соблазнять. Но ставки сейчас были выше, чем когда-либо. Теперь дело уже не только в гордости или в какой-то сумме, но в чем-то гораздо более ценном, более глубоком и важном.
Сказать, что он скучал, было бы просто нелепым заявлением. Он пылал, пылал каждое мгновение, пылал мучительным огнем неопределенности, не зная, вернется она в Гленвуд-Парк или нет.
И тогда Рафаэль принял решение. Вместо того чтобы сидеть в огромном старом доме и ждать, точно беспомощная старуха, он, Рафаэль Жискар, виконт де Фонвийе, будет действовать. И он принялся за работу. Все дни его проходили в упражнениях, он твердо решил вернуть себе прежние силы, восстановить функции организма, по возможности компенсируя отсутствие того, чего нельзя вернуть. Лицо Джулии постоянно стояло перед ним, и он из кожи лез вон, не желая давать себе никаких поблажек. Он не станет больше считать себя обреченным. Он – хозяин своей жизни.
Посмотревшись в зеркало, Рафаэль ощутил вдруг непривычную неуверенность. Он приглаживал свой фрак, как будто тот ему не нравился, но фрак сидел великолепно. И Рафаэлю пришлось признать, что все дело в том, что он нервничает в ожидании встречи с Джулией.
Поняв это, он испытал такое оскорбление своей гордости, что выскочил из комнаты и поспешил к Джулии. Он не воспользовался дверью между их комнатами, полагая, что Джулия заперла ее.
Рафаэль осторожно постучал в ее дверь, выходившую в коридор. Ответила горничная.
– Могу я видеть виконтессу? – смиренно спросил он. Тогда к двери подошла Джулия и широко распахнула ее.
– Все в порядке, Джин. Вы можете идти.
Держась за дверь, Джулия настороженно посмотрела на него.
– Я почти готова, Рафаэль. Вы не могли бы подождать меня внизу?
Вынув из кармана маленький медальон, он протянул ей:
– Я только хотел подарить вам вот это.
– О, – удивилась она, беря у него сверкающее золотое украшение. – Как красиво. – Она поднесла его к глазам и внимательно осмотрела граненую поверхность, преломляющую свет. Потом подняла на него глаза, и на губах ее мелькнула улыбка. – Спасибо, Рафаэль. Это в связи с чем?