Подступала поэма.Она изводила меня.То манила доступностью легкой,а то не давалась.Подступала поэма.Звучать начинала, дразня.А потомза границами голосавдруг оставалась…Если я уезжал,то она меня честно ждала,терпеливо ждалана ступенях у самого дома.Подступала поэма.Невнятной и точной была.Сумасшедшей и невозмутимой.Жестокой и доброй…А однажды приснилось мне:я нахожусь на посту.И ночная дорога,как пеной,туманом закрыта.Вдруг почувствовал я,как приходитв мою немотуощущение ритма,звенящая яростностьритма!Этим медленным ритмомя был, будто льдами,затерт.Он
во мне тяжело нарастал,колыхаясь и зрея…– Кто идет? —закричал я.– Стой!Кто идет?И услышал спокойный ответ:– Время.
«Хочу, чтоб в прижизненной теореме…»
В. Коротичу
Хочу,чтоб в прижизненной теоремедоказано былосудьбой и строкою:я жил в эту пору.Жил в это время.В это.А не в какое другое.Всходилизнамена его и знаменья.Пылалипроклятья его и скрижали…Наверно,мы все-такичто-то сумели.Наверно,мы все-такичто-то сказали…Проходит по ельникузыбь ветровая…А память,людей оставляя в покое,рубцуясьи вроде бы заживая, —болит к непогоде,болит к непогоде.
Подслушанный разговор
– Снова дралась во дворе?– Ага!Мама,но я не плакала.Вырасту —выучусь на моряка.Я уже в ваннеплавала!– Боже,не девочка, а беда!Сил моих больше нету.– Мама,а вырасту я когда?– Вырастешь!Ешь котлету.– Мама,купим живого коня?– Коня?!Да что ж это делается?– Мама,а в летчики примут меня?– Примут.Куда они денутся?!Ты же из каждого,сатана,душусумеешь вытрясти!– Мама,а правда, что будетвойна,и я не успеювырасти?..
Стасису Красаускасу
Этого стихотвореньяты не прочтешьникогда…В город вошли,зверея,белые холода.Сколько зима продлится,хлынувши через край?Тихов твоей больнице…– Стаська,не умирай!..Пусть в коридоре голом,слова мне не сказав,ставший роднымонкологвновь отведет глаза.В тонкой броне халатамедленно я войдув маленькуюпалату,в тягостнуюбеду…Сделаю всекак нужно,слезысумею скрыть.Буду острить натужно,о пустяках говорить,врать,от стыда сгорая!..Так и не разберу:может быть, мыиграемобав одну игру?!Может,болтая о разном, —очень еще живой —ты между темпрекраснознаешьдиагноз свой.Может, смеешься нарочнов этоти в прошлый раз,голову наммороча,слишком жалеянас?!В окнах,больших к хмурых,высветитсяответ.Как на твоих гравюрах —белый и черныйцвет.И до безумия простоканетв снежный февральстрашная эта просьба:– Стаська,не умирай!..
«Так вышло…»
Так вышло.Луна непонятною краскойобочины выкрасила…Нас выжгло!Нас —будто из поезда полночью —выбросило.По пояс —холодного снега в кювете.В сугробах – полмира!..А поездпроносится мимо…проносится мимо,проносится мимо.Постой!Но ведь только минута прошла,как мы ехали в нем и смеялись.С его теснотойи нежданною грустьюсмирялись.Глупили!В чужие печали и бедыбесстрашно влезали.Мы былисамими собой.А теперь мы – не сами.Теперь,вспоминая себя,оглушенно и тяжко молчим мы.Тебея кажусь незнакомым,далеким,едва различимым…Пустынная
полночь.Ладони в ожогах метельного дыма.А поездпроносится мимо,проносится мимо,проносится мимо…Летит он – снарядом!И тащит куда-то не наши обиды,не наши болезни и счастья.Ты – рядом.А как достучаться?А как дотянуться?А как до тебя докричаться?…Под снегом великим,над временем тысячеверстнымбезмолвныекрикивисят,зацепившись за звезды.Мне их не избавитьот каждого прошлого дняи от каждого мига…А памятьпроносится мимо,проносится мимо,проносится мимо…
Прощание с морем
Что ж,собираться начнем помаленьку.В город уедем от непогод…Надо бы в моребросить монетку,чтобы вернуться сюдачерез год…Здесь был спокойно и солнечно прожитмесяц,где так далеко до зимы.Здесь были счастливы мы(а быть может,нам показалось,что счастливы мы).Надо вернуться опять в этот месяц…В теплое морепадает мелочь.Круглые капельки серебра.Капли надежды…Едем.Пора!..…Где-нибудьв тихой палате больничнойза пять минут до конца своеговспомню я сноваэтот обычай,слабой рукойухвачусь за него.И, завершая собственный опыт,на промелькнувшееоглянусь.Брошу монеткув жизненный омут…Может, вернусь?
«Мы совпали с тобой…»
Алене
Мы совпали с тобой,совпалив день,запомнившийся навсегда.Как словасовпадают с губами.С пересохшим горлом —вода.Мы совпали,как птицы с небом.Как земляс долгожданным снегомсовпадаетв начале зимы,так с тобоюсовпали мы.Мы совпали,еще не знаяничегоо зле и добре.И навечносовпало с намиэто время в календаре.
«Этих снежинок…»
Этих снежиноксмесь.Этого снегапрах.Как запоздалая местьлетнемубуйствутрав.Этих снежинокявь,призрачноекрыло.Белого небытиямножественноечисло…Этого снеганрав.Этого снегаболь:в небесебя разъяв,стать на землесобой…Этого снегасрок.Этого снегакруг.Странная мгла дорог,понятая не вдруг.Выученнаянаизусть,начатая с азов,этого снегагрусть.Этого снегазов…Медленной чередойпадающая из тьмыв жаждущую ладоньприкосновеньязимы.
Из сборника «Друзьям» (1985)
Воспоминание об июне 45 года
Жаркий день.Трамвайные звонки.По Москвесержант шагает браво.Все на нем сияет:орден Славы,пряжка на ремнеи сапоги.Он идет к Садовому по Бронной,сдерживая торжествос трудом.Неубитый,радостный,здоровый —он шагает!..И при всем при томтак глядитна девушек столичныхсквозь своюдвадцатую весну,будто он вчера —единолично! —взял Берлини выигралвойну!
«Когда война кончилась…»
Мустаю Кариму
Когда война кончилась,черный снегтаял на черных полях,набухали на вязах почки,а кюветы были водою полны.Но по-прежнему умирали солдатыв армейских госпиталях.От войны умирали.Хоть и не было больше войны…Умирали солдаты.А в окна весенняя морось летела.И скворцы, приосанясь,подругам в любви клялись…Умирали мальчишки,завершив свое самое первое, самое главное дело:добыв Победу!Словно только для этогои родились.