Вторая любовь
Шрифт:
Отношения… Осторожность… Приличия… Романы…
Глория во все глаза смотрела на свекровь. У нее кружилась голова от смысла того, что было сказано, и еще больше от того, что осталось недосказанным.
— Я… Я не могу обманывать Ханта, — удалось выговорить ей.
— Как мило, — чуть усмехнулась Алтея. — Дорогая моя, можешь делать все, что угодно, до тех пор, пока вы с Хантом женаты. Единственное, чего я не потерплю, это даже намека на скандал. Перед Хантом открывается потрясающая карьера, и тот, кто попытается этому помешать, будет иметь дело
— Предельно. Но не проще ли и, скажем так, честнее, развестись?
— Разумеется, нет! Избиратели очень много внимания уделяют устойчивому семейному положению.
— Но другие политические деятели разводились, — уточнила Глория. — Посмотрите на Рональда Рейгана и Джейн Уаймен! А Рейган добрался до Белого дома.
Выражение лица Алтеи стало совсем ледяным.
— Меня не интересует, разводился ли Рейган. Это произошло задолго до того, как он занялся политикой. Должна ли я напомнить тебе, дорогая… — И свекровь продолжила, поворачивая клинок в открытой ране! — …о твоем обещании, данном мне двенадцать лет назад? Если ты выйдешь замуж за Ханта, то на людях ты всегда будешь рядом с ним. Вне… зависимости… от обстоятельств, верно? Даже если это будет значить, что ты станешь притворяться всю оставшуюся жизнь?
Глория вздохнула.
— Да, конечно, я помню, — с раздражением ответила она.
«Мне следовало догадаться, — размышляла молодая женщина. — Не имело смысла просить об освобождении. Все вышло так, как я и боялась. Алтея не изменит своих взглядов, пока жива. Для нее свет клином сошелся на политической карьере сына. И нет никаких сомнений в том, что, по ее мнению, все планеты Солнечной системы вращаются вокруг этого».
Хант и это его чертово политическое будущее! О Господи. Если она еще раз об этом услышит, то и вправду отпустит тормоза и зарыдает. Ее уже выворачивает от этих бесконечных разговоров о Ханте и политике.
Алтея протянула руку к чашке и поднесла чай к губам. Потом, бросив поверх края взгляд на Глорию, она деланно изумилась.
— Я сказала, что разговор окончен, моя дорогая, — подчеркнуто произнесла свекровь, отпуская невестку так же холодно, как она отпустила бы прислугу.
Глория встала. Какое-то мгновение она просто постояла так, собираясь с силами. Потом, удивив даже саму себя, она уперлась руками в бока и выпалила:
— Я имею право возбудить дело о разводе. Вы не сможете остановить меня, мама! И никто не сможет! У меня есть все права!
— Разумеется, это так, дорогая, — произнесла Алтея медовым голосом, но ее взгляд оставался пугающе холодным. — Но держи в голове добрачное соглашение, подписанное тобой. Я советую тебе внимательно прочитать его. Или, что еще лучше, обратись за советом к профессиональному юристу, прежде чем примешь какое-нибудь непродуманное решение.
Воздух между ними раскалился
Спустя несколько секунд Алтея поставила чашку и позвонила дворецкому. Тут же открылась дверь.
— Вы звонили, мадам?
— Да, Колин, — подтвердила хозяйка дома. — Молодая миссис Уинслоу собирается уходить. Вы не проводите ее?
— Разумеется, мадам.
Глория взяла себя в руки.
— В этом нет необходимости, — натянуто произнесла она. — Господь свидетель, я бывала здесь достаточно часто.
Она посмотрела на дворецкого, потом перевела взгляд на свекровь. Ее глаза сверкали, в них горел вызов.
— Я найду выход, — спокойно произнесла невестка, в ее словах слышалась угроза.
Алтея выдержала взгляд.
— Найдешь, дорогая.
Но, естественно, у Глории ничего не вышло. Да и был ли у нее шанс? Это добрачное соглашение оказалось не тоньше телефонной книги и таким же безапелляционным, как свод законов.
Адвокаты Уинслоу поработали основательно. Они предусмотрели все случаи. Даже Рауль Манкевич, самый лучший адвокат Лос-Анджелеса по делам о разводе, которого наняла Глория, не нашел ни единой зацепки.
В сокращенном варианте ответ звучал так — развод дает Глории свободу. Точка.
К несчастью, больше она не получит ничего. Контрольный пакет акций компании «Уинслоу комьюникейшн. Инк.» и все состояние семьи Уинслоу принадлежат Алтее.
Как и все остальное.
На имя Ханта не записано ничего, даже музей на Ноб-Хилле. Он тоже принадлежит свекрови, вместе с мебелью, картинами и машинами.
Единственным достоянием Ханта является его зарплата сенатора штата.
— Мне очень жаль, — торжественно сообщил Глории Рауль Манкевич. — Я назвал вещи своими именами.
Лысый адвокат маленького роста, один живот и огромные очки с затемненными стеклами, в костюме, сшитом на заказ, был умной, жилистой старой птицей.
Глория шумно выдохнула, благодарная хотя бы за то, что он не стал ходить вокруг да около.
— И нет никакого способа обойти договор? — спросила она.
Рауль покачал головой.
— Абсолютно никакого. Пока ваша свекровь жива, вы не получите ни гроша.
— А после ее смерти?
— Это уже совсем другая пара пистолетов. Будучи единственным ребенком в семье, ваш муж должен унаследовать все до последнего цента. Если вы спрашиваете меня, то отвечаю: вот тогда вам и надо возбуждать дело о разводе. Тогда ваши шансы разорвать добрачное соглашение в суде и получить приличное содержание оцениваются как вероятные или хорошие.
Глория молча размышляла. Надеяться на смерть Алтеи глупо. «Этот старый дракон переживет нас всех. Просто назло».
— И все-таки, — сказал адвокат, — я обнаружил два довольно… выигрышных момента в добрачном соглашении. И оба они, к счастью, в вашу пользу.
— Да? — Глория навострила ушки и выпрямилась. — И что же это может быть, мистер Манкевич?
— Во-первых, если ваш муж попросит о разводе, вам причитается неоговоренное содержание. О нем должны договориться адвокаты семьи Уинслоу и адвокат, которого выберете вы.