Второе пришествие
Шрифт:
– Интересно - это не совсем то слово. Для меня тот разговор имеет мировоззренческое значение.
– Пойдемте в другую комнату, - предложил Иисус.
Они поднялись на второй этаж, здесь Введенский еще ни разу здесь не был. Он почему-то подумал, что они окажутся в личных покоях Иисуса и Марии, но Христос ввел его в почти пустую комнату. Кроме нескольких стульев и стола тут больше ничего не было.
– Садитесь, - сказал Иисус.
– Ничего не бойтесь, не шевелитесь, не произносите ни слова.
Введенский невольно бросил взгляд на Него и удивился тому, каким взволнованным Он выглядел. Грудь учащенно дышала, глаза ярко блестели, и щеки были очень бледными.
Иисус сел рядом с Введенским. Он
– Смотрите, - прошептал Иисус.
Что-то неуловимо изменилось в комнате, а еще через мгновение она исчезла. Введенский увидел освещенную ярким солнцем преторию. И двух людей. Один стоял на невысоком подиуме, одет был в тогу. Другой - в широкой полотняной рубашке, разорванной на груди. Оба смотрели друг на друга и молчали. Введенский не сомневался, кто из двоих Спаситель, а кто прокуратор Иудеи.
– Ты Царь Иудейский?
– неожиданно строго, но в общем не слишком сердито спросил Понтий Пилат.
– Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда.
Какое-то время наместник оставался неподвижным.
– Итак, Ты Царь?
– вдруг спросил он.
– Ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.
– Что есть истина? Я хочу знать. Многие так говорят.
– Истина та, что возвышает. Если чувствуешь, что становишься ближе к Богу, значит, ты на ее пути.
– Разве можно к нему приблизиться?
– удивился Понтий Пилат.
– Зачем тогда нужен Бог, если к Нему нельзя приблизиться, - слегка удивился Иисус.
– Бог, который недосягаем, страшный Бог. Он может принести только вред.
– Ты так говоришь?
– изумился наместник. - Но даже если это и так, где же взять такого Бога?
– Бог всегда в душе. Посмотри в нее как можно глубже - и ты Его отыщешь.
– Ты так говоришь, будто сам смотрел.
– Так оно и есть. Когда я смотрю в свою душу, то вижу Его.
– Что же ты и мне предлагаешь...
– Сам решай. Нельзя прийти к Богу насильно. Не должно быть принуждения ни в чем. А тот, кто в принуждении повинен, никогда не войдет в царство божье. Подумай об этом, римский наместник.
Понтий Пилат неопределенно кивнул головой, затем вышел из Капитолия. Он обратился к стоящей толпе.
– Я никакой вины не нахожу в Нем.
Изображение исчезло, на его место вернулась комната. Введенский посмотрел на Иисуса.
– Теперь вы знаете, как все было на самом деле.
39
Введенский и Вера возвращались домой. Пока Введенский общался с Иисусом, Вера все это время провела с Марией Магдалиной. Введенскому почему-то казалось, что между женщинами состоялся важный разговор. По крайней мере, так все время нашептывала ему интуиция. И сейчас он с нетерпением ждал, когда его спутница начнет рассказывать, о чем шла речь между ними. Но всегда, когда дело касалась Веры, он старался проявлять осторожность, ее реакция на его расспросы могла быть непредсказуемой. Лучше подождать, когда начнет говорить сама.
Но на этот раз долго Вера не стала его томить. Внезапно она резко повернулась к нему.
– Ты знаешь, о чем мы разговаривали с Марией?
– Не знаю, - ответил Введенский.
– О нас с тобой.
– О нас? - удивленно спросил он, ничуть тому не удивляясь.
– Нет, конечно, не только о нас, но это была главная тема.
– О чем же вы говорили конкретно?
– О любви, браке, чувствах, сексе.
– Даже о сексе?
– Теперь он удивился уже искренне.
– А что тут такого, тема, как тема. Почему ты удивился?
–
– Я тоже сказала об этом Марии.
– Что же она ответила?
– В Новом Завете много чего нет, что было на самом деле.
– Ладно, оставим Новый Завет на время в покое. О чем вы говорили конкретно?
– Я спросила ее, как она относится к сексу без брака? И вообще, как она относится к браку? И к сексу?
Введенский от неожиданности едва не врезался в двигающуюся впереди машину, затормозил в самый последний момент. До сих пор он не мог и представить, что у них могут начаться сексуальные отношения, пока они не повенчаются. Для Веры такое поведение было сродни категорическому императиву. Так ему казалось до сегодняшнего дня. Но сегодня - день открытий. Что он ему еще принесет?
– И что она ответила?
– Мария сказала, что есть любовь и есть и брак. Любовь позволяет делать все, что хотят любящие. В том числе и заниматься любовью. Если двое любят друг друга, то секс между ними не грех. Брак же всего лишь ритуал, есть он или нет, не так важно. Они с Иисусов вместе вот уже две тысячи лет. Но никогда не оформляли никаких отношений. Мария потом мне сказала: Иисус сильно страдал, видя, что христианство превращается в царство догм и ритуалов. Он проповедовал любовь, а не соблюдение обрядов. Ни один из них не имеет никого отношения к Его учению. Это все ложь и обман, единственная цель которых - зарабатывать деньги, удерживать людей в орбите своего влияния. Они сильно переживали все эти века, видя, что происходит.
Вера замолчала, откинувшись на спинку кресла. Введенский тоже не произносил ни слова, он понимал, что происходит в душе его возлюбленной. Воспитанная в семье правоверного священника, крупного церковного иерарха, с младенчества впитав в себе все эти догмы, представления, обряды ей трудно одномоментно отказаться от всего этого набора. Да он и сам пережил нечто подобное, ему тоже пришлось идти по сходному пути. Правда, он воспринимал отказ от прежних воззрений, как освобождение. Может, не сразу, но по крайней мере, долго он не мучился. Почти с самого начала в нем жило подспудное ощущение, что он на верной дороге, то, что с ним происходит, является единственно правильным. И это сильно снижало накал мучений, вызванных сбрасыванием с себя навязанному ему образа жизни. Но у Веры, во-первых, этот процесс начался гораздо позже, во-вторых, она глубже него увязла в этом топком болоте, к тому же она женщина. А у женщин подобные вещи идут тяжелей, им трудней, чем мужчинам, сбросить с себя шкуру, сотканную из внушенных стереотипов. Вера у женщин обычно глубже и бездумней, она пронизывает их целиком. Он ни раз сталкивался с такими фанатками, лишенными всякой способностью к рассуждению, сопоставлению, анализу, убежденных в своей правоте. Что-либо доказывать им абсолютно бессмысленное занятие, их или надо не замечать, или бороться с ними не на жизнь, а на смерть. К счастью Вера не такая, хотя порой у него зарождались опасения, что со временем из нее может вырасти что-то подобное. По крайней мере, предпосылки для такого развития событий ему, казалось, были. Но к великому его счастью, он, судя по всему, все же ошибался. К тому же им обоим несказанно повезло, они познакомились с Иисусом и Марией Магдалиной. И это невероятно ускорило преображение Веры. То, что могло бы занять годы, сократилось до дней и недель. И было бы гигантской ошибкой не воспользоваться такой счастливой возможностью. Впрочем, в данный момент почти все зависит от нее. Он лишь может помочь ей, наконец, обрести, себя, освободиться от жуткой власти коллективного бессознательного, под плотным куполом которого пребывает так много людей. Что ж, посмотрим, как станут развиваться события. А интуиция ему подсказывает, что все случится быстро, в самое ближайшее время. Может, даже часы.