Второе пришествие
Шрифт:
– Этот следователь не будет нас искать?
– поинтересовался Введенский.
– Можете не беспокоиться, Марк, в его памяти все стерто. Как и нет ни одного документа об этом деле. А сейчас извините, мне надо побыть одному.
34.
Чаров обожал большие и дорогие машины с большим набором, как он говорил, прибамбасов. Они нравились ему своей мощью и своим комфортом. Он буквально блаженствовал во время езды. Иногда, особенно по ночам, садился в свой джип и носился по улицам. Об этом своем пристрастии он никому не рассказывал, о нем даже не знал патриарх. Ни столько от того, что он стеснялся этого увлечения, сколько опасался, что кто-то из братии мог
Но ощущение своего преуспевания укрепляла психологическую устойчивость Чарова, он чувствовал еще большую уверенность в себе, и это ему безумно нравилось. Его переполняло ощущение тайного превосходства над другими. И даже когда он понимал, что это чувство мешает его работе, верно оценивать ситуацию, все равно не мог от него отказаться. Да и не особенно-то хотел, уж слишком оно было приятным. Поэтому соглашался даже на то, что оно иногда мешает его делам, затрудняет достижение нужного результата, так как отвлекает в сторону.
Но сейчас, когда он мчался на встречу с епископом Антонием, никого превосходства по отношению к нему не испытывал. Это даже удивляло и в какой-то мере огорчало его, так как протоирей предчувствовал, что это будет осложнять общение с ним. А он очень хотел ощущать преимущество именно над этим человеком. Чаров знал, что он является одним из самых умных и образованных среди всех церковных иерархов. Таких полемистов может быть, в церкви сегодня больше и нет. Не случайно его отправили, как можно подальше от Москвы, так как ни у кого не находилось достаточно аргументов противостоять ему. Хотя это была все же не главная причина, но она вытекала, в том числе и из этих его способностей. И сейчас Чаров предчувствовал, что ему предстоит не простой разговор. Он не их тех, кого можно легко победить. Да и вообще возможно ли это сделать? Не нужно ли применять к этому человеку иные методы? Эта мысль бродила в его голове все последнее время. Ему очень хотелось обсудить ее с патриархом, но пока никак не удавалось найти приемлемую словесную форму, чтобы ее облечь в надлежащий вид. А говорить прямо - значит, испортить в глазах святейшего свою репутацию. А он, Чаров, столько приложил усилий для ее создания. И все погубить одной беседой. Нет, с таким поворотом событий он никак не может согласиться. Нужно искать обходные пути. Весьма вероятно, что предстоящая беседа с епископом как-то поможет ему. Этот человек появился тут неспроста; те, кто знают его, понимают, что он преследует большую цель. Помешать ее реализации - его, Чарова, первейшая задача. И тогда перед ним откроются такие перспективы, что только от одних мыслей о них начинает кружиться голова. И это не его домыслы, об этом ему намекнул патриарх. Он же не случайно подчеркнул особую важность этого поручения.
А затем как бы в дополнении между ними состоялся очень короткий, но и очень странный разговор, который с этого момента без конца крутился в голове Чарова. Он уже намеревался покинуть кабинет патриарха, когда тот остановил его странным, приглушенным голосом.
– Подождите еще пару минуточек,
– О чем конкретно?
– спросил Чаров.
– То, что произошло в очереди желающих поклониться шарфу Богородицы.
Чаров насторожился. Опыт однозначно подсказывал ему: если патриарх упоминает об это событии, значит, оно весьма важное. Как печально, что он не слышал ничего о нем. Это его огромное упущение.
– Извините, я не слышал, - вынужден был он признать свое неведение.
Несколько секунд патриарх пребывал в нерешительности, раздумывая, посвящать ли подчиненного в эту историю?
– Когда люди стояли в очереди, появилась весьма большая группа людей не здешнего вида. Они стали уговаривать верующих разойтись, аргументируя это не подлинностью реликвии.
– Стоит ли придавать этому большое значение, такие инциденты происходят не так уж редко.
Патриарх, соглашаясь, кивнул головой.
– Да, такое случается и особого удивления не вызывает. Но тут есть одна особенность, один из той группы - опрошенные паломники считают, что он у них главный - заявил, что он Иисус Христос.
Какое-то время Чаров сосредоточенно молчал, обдумывая, какой должна быть его реакция на это сообщение.
– Скорей всего он сумасшедший или мошенник. А остальные его соучастники.
– Возможно. Это первое, что приходит на ум. Если бы не некоторые странные обстоятельства.
– Могу я узнать про них?
– Всю группу вместе с предводителем арестовала полиция.
– Так в чем же тогда проблема?
– В том, что после того, как их погрузили в полицейский автобус, их следы исчезают. Я просил начальника московской милиции проверить, что произошло дальше?
– И что же?
– Чаров невольно затаил дыхание.
– Эти люди исчезли таинственным образом из поля зрения. Как будто бы испарились. Автобус их куда-то повез, но неизвестно, куда привез.
– А автобус тоже исчез?
– Нет, автобус стоит там, где ему и положено, возле полицейского участка.
– Значит, и они там.
– Их нет там. И никто не помнит об их пребывание в этом участке. Как нет никаких записей на сей счет.
– Но такого не может быть!
– Не может, - согласился патриарх.
– Но есть. Попробуйте, Валериан Всеволодович, что-то разузнать по вашим каналам. Меня не покидает предчувствие, что это может быть более чем важно.
– Но вы же не верите...
– Я верю только в господа нашего Иисуса Христа. А в данном случае я хочу знать, кто эти люди и что произошло, куда они исчезли? Вы понимаете меня?
– Разумеется, разве было когда-то, когда я вас не понимал, Ваше Святейшество.
– Пока таких случаев не было. Надеюсь, не будет и впредь, - проговорил патриарх таким тоном, что Чаров понял, что аудиенция завершена.
Приближаясь к дому епископа, Чаров снова и снова возвращался к этому разговору. Он сам не знал, почему, но не мог отделаться от мысли существования какой-то связи между тем самозванцем, как он стал для себя называть того человека, объявившего публично, что он Иисус Христос, и тем, к кому он сейчас направлялся.
Чаров еще ни разу не был у епископа дома. И сейчас удивлялся, какая маленькая квартирка у него. Две небольших комнаты, тесная прихожая. Он попытался припомнить - кто-то проживает еще в таких условиях из иерархов его ранга. Но так и не сумел.
– Мир вашему дому, - поздоровался он.
И услышал в ответ:
– С миром принимаем.
Посмотрим, какой у нас получится мир, усмехнулся про себя Чаров.
Они расположились в небольшой комнате, судя по ее обстановке она выполняла почетную роль кабинета хозяина квартиры. Епископ Антоний молча сидел в кресле всем своим видом демонстрируя, что не имеет желания первым начинать разговор. Чаров знал, что этот человек не любит его, да и сам относился к нему точно так же. Если не хуже. И это не может не мешать общению между ними.