Второй шанс
Шрифт:
Дверь долго не открывали, но после того, как Василиса, оставив дверной звонок в покое, принялась стучать ногой и кричать, чтобы Давид Моисеевич немедленно открыл, послышался лязг замков.
– Добрый день, – поклонился ювелир, – извините, Василиса, не узнал сразу. Вас так давно не было видно в моем доме.
Рот старика улыбался, а глаза смотрели настороженно; внимательно исследовали легкое пальтишко, практичные ботинки на толстой подошве. От былой красоты остались только шикарные волосы и достаточно молодые годы.
– Давид
– Слушаю вас, Василиса. Колечко хотите заказать или колье?
– Нет, наоборот. Хочу вернуть ваше кольцо. То есть мое, но которое вы делали. Вот. – И Василиса протянула на ладони кольцо с розовым бриллиантом.
Ювелир при виде драгоценности вздрогнул и зажевал старческими губами:
– Не понимаю.
– Нет, вы все прекрасно понимаете. А вот я, хотела бы разобраться. Мне сегодня сказали, что это вовсе не бриллиант, а обычное стекло. И за это стекло мой муж заплатил вам пять миллионов. Вы даже хотели больше, говоря, что это очень редкий и чистый камень, и вы заказывали его в ЮАР. И как вы сможете это прокомментировать?
– Ваш муж мог подменить камень. У вас, кажется, материальные трудности?
– Это сейчас ни при чем.
– Именно, что причем, именно. Камень подменили, настоящий продали, вот вам и сказали, что это стекло.
– Нет, это ерунда. Кольцо было у меня все время, еще до того, как… все произошло. Кирилл не мог. И вы даже не хотите на него взглянуть? Не хотите, потому что знаете, что это подделка?
– Вы пришли в мой дом, чтобы оскорблять меня? – повысил голос ювелир. – А потом, даже если я подтвержу, что это стекло, что это изменит? И как вы можете это доказать, милая дама?
– Никак. Это вы можете сами убедиться, что камень никто не менял, не вынимал из вашей оправы. Ведь работу то свою вы узнаете?
– Без сомнения. Таких, как я уже почти не осталось в Петербурге. Старая школа.
– Ну, посмотрите же!
– Если работал хороший профессионал, по крайней мере, аккуратный, то следов практически остаться не должно. Это вам не отмычки дверные, следы искать.
– Ну, взглянуть то вы можете?
Ювелир вставил в глаз болтающуюся на цепочке лупу, и пошел к свету.
– Мог и не смотреть. И так все ясно. Оправа моя. А в оправе, – еще один быстрый взгляд на Ваську, – в оправе стекло. Ничем помочь не могу.
– Тогда купите у меня эту оправу, – жалостливым голоском, от которого самой стало противно, попросила Василиса.
– Ну, если только, как золотой лом… – мохнатые брови задвигались на крупном лице, – старого Давида все так и норовят обмануть, только Дава никого обмануть не может. Потому что не умеет. Я дам вам пятнадцать тысяч.
– Сорок! Это же уникальная работа и к тому же платина!
– Это мне в убыток, – пожевал губами ювелир.
– Не думаю, Давид Моисеевич.
– Я могу дать вам только двадцать тысяч и ни рублем больше, –
– Двадцать нас не спасут. Оставлю на память, – произнесла Василиса и резко развернувшись, покинула квартиру ювелира, куда так любила приезжать вместе с Кириллом.
Давид Моисеевич тяжело опустился на старинный кожаный табурет и прошептал: «Жадность никогда не приносила мне доход. Надо было заплатить ей сорок тысяч. Старый я дурак». Но Василиса всего этого уже не слышала.
«Просто прощание с иллюзиями, – подумала она, выходя на гудящий проспект. – Странно, но я, ни о чем не жалею. Надо бежать к Танюшке, может, можно что – нибудь сделать без ста тысяч. Я могу за нее поручиться. И сегодня я расскажу ей все про мою жизнь. Не буду больше врать и прятаться».
На улице бежали люди с озабоченными лицами, со своими делами и проблемами. Первые легкие снежинки упали с тяжелого серого неба. Василиса поймала одну языком и подмигнула смешному мальчишке с россыпью рыжих веснушек на курносом носу.
Светлана
– Мам, давай к нашему дому еще пририсуем помещение, – в комнату вбежала Маришка с листом ватмана в руке, на котором рос и ширился индивидуальный проект семейства Кротовых.
– Цель назначения?
– Что? – переспросила Маришка.
– Для чего тебе еще одно помещение? Вон, какой он у нас широкий получился.
В обсуждение проекта включилось все многочисленное семейство, включая бабушек. Каждый высказывал свое тайное пожелание. Получалось, что о большом доме мечтали все, и сейчас торопились высказать свои пожелания, чтобы успеть до приезда Павла. Словно в день его появления начнется грандиозное строительство.
– Я сегодня в школе случайно узнала, что у одной нашей девочки дома живет морская свинка. Ну, очень славная! Она даже свистит по утрам и будит девочку в школу.
– И что? Ты предлагаешь построить для морской свинки большую комнату?
– Ну, я подумала, что вместе с ней у меня уже будет собака и хомячок и котенок и, если папа разрешит, рыбки в аквариуме. А с морской свинкой это уже перебор получается для одной моей комнатки?
– Марин, а ты не хочешь уменьшить свой зоопарк? – строго спросила Светлана.
Она понимала, что зря раздражается на дочку. И весь этот проект – это просто игра, чтобы занять чем – то мысли, пока нет рядом Пашки. Но с самого утра не могла успокоить волнение.
«Как перед свиданием, – улыбалась она про себя. – Это, потому, что мы с ним долго не расставались. Жили себе вместе, притерлись друг к другу, а сейчас даже холодно без него. И так пусто! А ему там, наверное, и скучать было некогда. Дела сдавал, вещи наши собирал. Надо было с ним поехать, помогла бы. Маришка, на следующий день уже здорова была. Как специально, что – то меня дома удерживало».