Вульф
Шрифт:
Она дрожит от холода после душа, и ее соски становятся еще больше похожи на жемчужины. Она медленно скользит взглядом вверх и вниз по моему члену, а затем поднимает глаза на меня.
— Значит, я здесь только для того, чтобы обслуживать вас, хозяин? — говорит она, ее мрачный тон взрывает мою кровь, как укол героина в вену, и я понимаю, что эта женщина чертовски опасна для меня — она хочет моего гнева.
Бринли обхватывает мой член своей маленькой ладошкой и скользит по штангам, одной за другой. Я провожу большим пальцем по ее нижней губе, приоткрывая ее рот, ее язык непроизвольно двигается, а ее большие голубые глаза смотрят вверх сквозь ресницы.
— Вот та порочная девочка, которую я хочу, — говорю я, и она стонет, подтверждая свое желание.
Я касаюсь головкой члена ее мягких губ, и мой голос становится еще более властным.
— Открой.
Она высовывает язык, слизывая ожидающую ее сперму. Мои глаза грозят закатиться.
— Теперь соси, — приказываю я.
Бринли слушает, пытаясь играть с головкой моего члена, и я стону, когда ее язычок высовывается наружу, обводя каждую штангу. Я чувствую ее стон, и он отзывается во всем моем теле. Я смотрю на нее и замечаю, как она сжимает бедра и стискивает свободную руку на коленях. Я улыбаюсь, когда-нибудь, очень скоро, она признается вслух, как сильно хочет меня.
— Ты ведь не так уж часто занималась этим, верно? — спрашиваю я с ухмылкой, потому что ответ очевиден. Когда ее глаза встречаются с моими, она слегка качает головой, мой член все еще находится у нее во рту.
Блядь, Господи. Я буду чертовски рад научить ее.
— Втяни щеки. — Я слегка опускаю ее челюсть. — Расслабься. Не просто облизывай. Проглоти мой член, колибри, — говорю я, мой хриплый голос наполнен похотью. Она понятия не имеет, что делает, но это все равно лучший минет, который я могу вспомнить.
Она делает то, что я говорю, ее язык совершает неуверенные, медленные движения, когда она пытается взять меня глубоко. В процессе я задеваю заднюю стенку ее горла. Она давится и брызжет слюной вокруг меня. Ее рука лежит у моего основания, пальцы едва соприкасаются, и она даже не может прикоснуться губами к своей руке.
Это зрелище вызывает у меня желание заполнить все ее отверстия, для которых, как я знаю, я слишком велик.
— Вот так, используй свой язык, — говорю я, пока она входит в ритм. Я запускаю руки в ее волосы, чтобы помочь ей. Бринли задыхается, слюни стекают по ее подбородку, когда я снова задеваю заднюю стенку ее горла.
Я больше не пытаюсь сдерживаться, я слишком далеко зашел. Ее горячий рот, обхвативший меня, — мой криптонит. Сжав ее волосы, я позволяю своим большим пальцам скользнуть вниз к ее подбородку и опустить ее челюсть так низко, как только могу.
Бринли давится, и мне это нравится. Я становлюсь только тверже от ее борьбы.
— Привыкай принимать меня целиком, — ворчу я. — Твое милое личико, пока я трахаю тебя в глотку, только что стало моим новым любимым зрелищем.
Бринли брызжет слюной, она задыхается, но я не останавливаюсь. Я вхожу в ее горло снова и снова, не переставая. Как долго? Понятия не имею. Я продолжаю медленно двигаться туда-сюда, просто чтобы насладиться ощущениями. Я отчаянно пытаюсь продержаться еще хотя бы секунду. Все мои мысли о ней с того самого момента, когда я впервые увидел ее сидящей на солнце, вырываются на поверхность, в ее глазах смесь страха и желания. Между ними нет границы.
Она стонет и всхлипывает, двигая телом, сжимая бедра, когда я на мгновение задерживаюсь у задней стенки ее горла.
— Опусти руку вниз к этой сладкой киске, помоги себе. Ты кончишь, когда я это сделаю, — говорю я, зная, что это не займет у нее много времени. Глаза Бринли округляются, и, черт возьми, этого достаточно, чтобы мне захотелось покрыть своей спермой всю ее. Я завороженно наблюдаю, как она осторожно, почти грациозно
— Не будь такой чертовски вежливой. Делай, что хочешь. Добавь еще, — говорю я.
Она стонет и выполняет то, что я говорю — добавляет еще один палец, а затем ведет им вверх, надавливая на клитор маленькими кругами.
— Хорошая девочка, — говорю я, проникая в ее горло и выходя из него, пока она трахает себя пальцами. Я вижу, что и в этом деле она новичок, но она знает, чего хочет, ей просто нужно действовать увереннее. Я выхожу из нее, позволяя перевести дух, стараясь контролировать свою потребность разрушить ее. Она даже не успевает полностью вдохнуть, как я снова вхожу, но это то, чего она жаждет. Звук ее мокрой киски подстегивает нас обоих, а ее бедра продолжают двигаться навстречу собственной руке, пока она приближается к оргазму. Слюна стекают по ее шее, а мои яйца пульсируют и сжимаются. Я все глубже погружаюсь в ее горло, когда моя приближающаяся разрядка начинает покалывать позвоночник.
Ее рваный стон, когда она кончает с моим членом во рту, — вот что приводит меня к финалу.
Я слегка отстраняюсь и касаюсь набухшей головкой своего члена ее губ, а она, естественно, высовывает свой гребаный язык. Я не могу больше сдерживаться. Я кончаю, сильно. Она закрывает глаза в предвкушении, когда горячие струи бьют в ее губы, щеки, шею.
— Черт, Бринли… — рычу я. Моя сперма стекает с ее опухших губ, и она поднимает на меня глаза. Я все еще твердый, как черт, и продолжаю извергаться. Я смахиваю сперму с головки члена большим пальцем и засовываю ей между губ. Она смотрит на меня стеклянными глазами, но втягивает мой большой палец в рот.
Мое дыхание учащается, пока я наблюдаю за ней. Я не помню, когда в последний раз кончал так сильно.
Этого недостаточно, и глядя на то, как она сейчас выглядит, я уже отчаянно хочу большего.
— Моя порочная девочка, Бринли, ты принимаешь все, что я тебе предлагаю. Вот что значит быть моей.
Глава 25
Бринли
Сперма Габриэля все еще остается на моих щеках, губах, языке, вместе с его большим пальцем, и какая-то безумная часть меня безмолвно умоляет наполнить меня ею. Я слизываю ее и смотрю на него сквозь ресницы. Я поняла, что потерялась в нем в тот момент, когда он прикусил нижнюю губу и простонал мое имя. А когда он отстранился от моего рта и кончил так, как я всегда считала унизительным, но вместо этого мне понравилось, я поняла, что обратного пути уже нет.
Я буду продолжать жаждать этого, жаждать его. И осознание этого пугает меня до смерти. Мои влажные волосы прилипли к коже, и я сжимаю бедра, все еще отчаянно желая большего. Я хочу его всего.
— Босс, — раздается низкий голос за дверью дома.
Габриэль достает большой палец из моего рта с тихим чмокающим звуком.
— Мы привезли ее вещи, чтобы избавиться от них, и мы готовы, — говорит голос.
Избавиться? Они думают, что я умерла?
Габриэль засовывает свой все еще твердый член в боксеры и натягивает джинсы. У меня не так много опыта общения с мужчинами, но те немногие, с кем я встречалась, были совсем не похожи на него. У него самый красивый и ужасающий член, на который я когда-либо смотрела. Я никогда раньше не видела такого большого и с пирсингом. Честно говоря, я не знаю, как он вообще может поместиться внутри меня. Как это будет ощущаться? Будет ли больно? Узнаю ли я?