Вверх тормашками в наоборот-3
Шрифт:
Пиррия
Пиррия приволоклась к месту ночёвки последней. В последнее время ей стало лучше. Тело не так болело, а может, она привыкла к боли. Ко всему привыкаешь со временем. Шрамы на лице стухли, из красных толстых и безобразных полос превратились в розовые отметины. Такие же уродливые, но менее заметные.
Верхняя и нижняя юбки промокли насквозь. Пиррия лихорадочно думала, как выкрутиться: лишней одежды у неё почти нет. Скорей бы в город, попасть на ярмарку или рынок, чтобы
Алеста молча протягивает ей пару ярких юбок. Вот у кого запас барахла – при желании можно всех нарядить. Юбки, подъюбники, кофточки, рюши, кружева, меховая оторочка. Жакеты, плащи, безрукавки. Одним диким богам ведомо, зачем ей столько одежды. Впрочем, вот и пригодилась. Алеста щедрая, ей никогда и ничего не жаль. Удивительное качество для нелюдимой и скрытной девы-прорицательницы – последнее отдаст без всякого сожаления.
Росса ворчит и растирает Пиррии заледеневшие руки.
– Больная, слабая, не спится ей, не сидится. Что за манера шастать по ночам, приключения искать на пятую точку.
Дара фыркает негромко: это у неё потихоньку набираются все разных словечек. Пятая точка с приключениями – из её репертуара.
Пиррии хочется отмахнуться, но нет сил. Она чувствует себя виноватой. Раграсс уехал, а его здесь любили больше, чем её.
– Не переживай о нём, – влезает в мозги вездесущая лендра, – ты не сделала ничего плохого.
– Сделала, – вздыхает Пиррия. – Он застал меня врасплох, кулон был активирован. Теперь Панграв поймёт, что его хитрость раскрыли, а Раграсс ушёл от нас.
Дара аж подпрыгнула на месте.
– Так это ж хорошо! – горячо зашептала девчонка, блестя азартно глазами. – Ты прикинь, как здорово-то: этот мерзкий властитель знает теперь, что Раграсса с нами нет, и можно больше не докладывать ему. Ушёл ваш сын – до свидания.
Пиррия долго смотрит на неспокойный Небесный груз. Какая наивность. Она не догадывается, что и за ней приказано следить. Панграв не тот человек, чтобы гнаться за одним конём. Ему стадо подавай.
Хорошо, что объяснять ничего не нужно: Геллан и Ренн знают. Кулон жёг ей шею. Пиррия б с удовольствием забросила опасную штучку куда-нибудь, но эти двое почему-то запретили избавляться от передатчика.
Она натягивает на себя сухие вещи и вздыхает. Устраивается поудобнее на ночлег. В небе – яркий всполох. Не молния – финист. На душе теплеет. Вот он спускается, разбрасывает крылья. Может, кому-то холодно спать на свежем воздухе и не у костра. Пиррии холода нипочём. У неё свой огонь – горячие крылья Тинная.
Финист нежно воркует. Пиррия перебирает пальцами горячие перья. Единственный друг. Нет, к ней хорошо относятся. Может, даже очень хорошо для опальной сайны, но ни к кому она не чувствовала и части тех чувств, что вызывала в ней огненная птица. Прикипела душой – наверное, так правильнее будет сказать.
– Пиррия.
Рядом высится фигура Ренна. Сразу нехорошо завязывается узел
Маг слушает её сбивчивый рассказ внимательно, постукивая указательным пальцем по нижней губе.
– Может, хорошо, что так получилось. Теперь Панграв знает, что Раграсса с нами нет. Мы можем кормить его небылицами.
Пиррия холодеет. Она знает, что за этим последует. Ренн просчитывал шаги. Какую игру вёл? Зачем ему дурачить Панграва да ещё так мастерски? Она спрашивала. Маг никогда не отвечал. Только улыбался загадочно, а в глазах клубилась тьма.
Он прикладывает ладонь к её лбу. Чертит знаки и бормочет заклинания. Пиррия становится мягкой и безвольной от его действий, а голова после колдовства похожа на комок тряпья.
Пиррия перед кулоном выдавала то, что вкладывал в неё маг. Само выскакивало, стоило ей активизировать передатчик. Она принимала в себя ложь и понимала: ведётся какая-то тонкая интрига, но зачем – не разгадать.
Её тяготила эта обязанность. Благо, на связь не нужно было выходить каждый день, иначе в мозгу давно не осталось бы ни одной извилины.
– Я бы хотела избавиться от этой штуки, – сказала опальная сайна устало, как только Ренн закончил свой ритуальный танец вокруг неё. Пальцами она теребила украшение, желая одного: содрать его с шеи и не видеть больше никогда.
Маг неожиданно погладил её по голове. Просто, как ребёнка. С сочувствием. Его жест испугал Пиррию до темноты в глазах.
– Скоро. Потерпи немного.
В голосе его – человечность, извинение. Жёсткий неулыбчивый Ренн – Пиррия не могла поверить ушам и ощущениям. Может, он продолжает играть? Маг сутулится и уходит прочь. Пиррия машинально зарывается пальцами в перья финиста.
– Я никогда не понимала их, Тинай, – задумчиво разговаривает она с птицей. – Проще разбушеваться, натворить дел, кинуть столб огня до небес. Но вот это – постоянный контроль, вечные интриги, зажатое лицо, просчёт каких-то ходов-выходов – не понять. Может, потому я слепо доверилась заносчивому Леррану. Никогда не хватало ума плести сеть заговоров, и я не жалею об этом. Сейчас – особенно.
Наконец-то становится тихо. Полночи – мшисту под хвост. Пиррия с сожалением прислушивается к себе, вздыхает, страдальчески смыкает веки. До рассвета совсем мало времени. Нужно спать, чтобы хоть немного отдохнуть перед дорогой.
Глава 5. Засада
Раграсс
Пока обида и ярость бурлили в крови, он погонял коня. Недолго. Ледяной ветер остудил голову, и Раграсс заставил горячего Жара перейти на шаг. Боль отдавалась в затылке при каждом толчке, а в душе царила мрачная растерянность.
Он пожалел, что поддался эмоциям. По крайней мере, нужно было расспросить Пиррию, что сподвигло опальную сайну шпионить. И неплохо было бы послушать Геллана, почему он позволил ей доносить.