Выбор павшего. По следу памяти
Шрифт:
На Свята стало страшно смотреть. Казалось, бабушка невольно передала ему всю свою безумную боль, такая мука исказила побледневшее лицо харта. Забыв о нашем споре, он со всех ног кинулся к Ядвиге, которая, будучи не в состоянии держаться на ногах, медленно оседала на землю.
Однако я его опередила, предупреждающе крикнув:
— Не прикасайся к ней! Заклятье заразно!
Мой спутник резко остановился, медленно опустился на колени рядом с умирающей и взглянул на меня чуть ли не с ненавистью:
— Ты все знала?..
— Кого ты спрашиваешь? — огрызнулась я, борясь с отвращением и спазмами в желудке. — Конечно же, знала.
— Не ссорьтесь, дети, — умоляюще прошелестела она, переведя взгляд с меня на внука. — Не ссорьтесь…
— Но если бы она мне сразу сказала!.. — запальчиво начал Свят.
— Я все равно уже… не жилец, — тихо ответила Ядвига, с любовью взглянув на своего внука. — Тебе ли не знать, что проклятья высшего мага… необратимы, будь он хоть хартом, хоть дейте…
Я не выдержала и отвернулась. Обратимы… Иногда… Я ведь живу… Живу и буду жить, видя, как умирают близкие мне люди… Когда-то давно мы научились с этим бороться, но ведь как глубоко память запрятала это умение, я все не могу до него добраться… Почему, почему, ну, почему же мы, при всем нашем могуществе не умеем возвращать жизнь?.. Я до боли в пальцах стиснула кулаки, сдерживая непрошенные слезы. Не могу. Не имею права оплакивать человека, пока он еще жив, иначе он потом не найдет дороги в сердце мира… Мои слезы и слезы мира — одно и то же, а если человека проводил мир — путь назад душе отрезан…
— Касси, — позвала меня Ядвига. — Касси, послушай меня, милая…
— Я… слушаю… — с трудом выдохнула я.
— Не сердись, мы… не рассказали тебе всего, — с трудом выговаривала она. — В тебе… чувствовалась огромная сила, ты избежала… ловушки болота и мы посчитали, что ты… хочешь завершить начатое… и только потому — вернулась… Мы всегда знали, где находится твой племянник… Этот путь — лишь проверка. Узнать… какой ты… стала, какие у тебя… цели… Смогла ли ты… вернуться к себе прежней или… сохранила что-то от людей… Касси, извини… Мы… несправедливы к тебе…
Непрошенные слезы обжигали мне глаза. Опять. Опять меня используют, как марионетку в популярном театре кукол… Они тоже все знали, как и Магистр Альвиона. Знали, с интересом наблюдали за мной со стороны и, как теленка на веревочке, специально водили вокруг болота… А я опять поверила в то, что мне просто решили помочь по доброте душевной… Только в Альвионе с моей сомнительной помощью пытались спасти мир, а здесь — я наткнулась на внеплановую проверку на вшивость.
Когда же я стану прежней, елы-палы?..
— Мы никогда не хотели завоевывать миры, — угрюмо ответила я. — Они и так находились у нас в руках, на кой черт нам сдалась еще большая власть? Мы его понимали, мы умели с ним разговаривать, мы управляли им… и вами. И Судьбой. Мы научились жить столько, сколько не живет никто из вас. Мы так много раз умирали, что научились чувствовать смерть и избегать ее… до поры, до времени. Мы знали и умели все, понимаете — все — и нам больше уже ничего не надо…
— Но вы на нас напали, — недоверчиво возразил Свят. — И если бы Хранители не вмешались…
— А нечего было подставлять моего брата! — сорвалась я. — Нечего было заманивать его в ловушку! Что, в нас перестали нуждаться? Наша помощь уже не была так уж необходима? Вы сами научились все уметь и понимать? Нет, не все? А-а-а, миру надоело наше могущество? Миру надоела наша неуязвимость? Надоело видеть в нас свою ошибку? Надоело чувствовать
О-о-о, им было ясно! Им прекрасно все было ясно, но мне от этого легче не становилось. Выговорившись, я замолчала, отвернулась и отерла рукавом катившиеся по лицу злые слезы. Оба моих слушателя же находились под впечатлением от рассказа и хранили гробовое молчание. Ядвига устало смежила веки, всем своим видом выражая раскаяние, а Свят… А у того черт знает, что на душе творилось. Я и раньше его толком не понимала… На лице — неизменная полуулыбка, а глаза — внимательны и непроницаемы, поди, попробуй, разберись в нем…
Хотя, толку в нем разбираться… Надо просто вспомнить одну немаловажную деталь, которую я раньше упустила, потому как не посчитала важной. А теперь… Теперь выясняется, что именно из-за этой детали и завертелась вся карусель. И разноцветные кусочки мозаики сами собой медленно складывались в реальную картину происходящего. Села бы раньше подумала — стольких бы проблем избежала…
Но я — это я, и не могу иначе… Еж, как говориться, птица гордая, пока не пнешь, не полетит… И пока меня не подтолкнут к очередному краю пропасти, я ничего полезного не вспомню… А эти воспоминания — настолько давние, древние… Я тогда едва успела разменять вторую жизнь и только училась пользоваться памятью… Да, пожалуй, именно тогда и началось все то, что мы сейчас расхлебываем… Я хмуро посмотрела на своих собеседников и, заметив, какие усилия прилагает Ядвига, дабы заговорить, покачала головой:
— Можете ничего мне не рассказывать, я и так все знаю… И даже то, чего вы не знаете. Хотите послушать? Да ради Бога. Это ведь ваш вождь здесь шаманит, верно? Откуда я знаю? Оттуда. Я там была и все видела, правда, мне тогда лет двадцать-тридцать всего стукнуло… Но я помню. Помню, как ваш вождь сцепился с моим отцом. Из-за чего? Вернее сказать, из-за кого. Из-за женщины, разумеется. И сцепился насмерть, хотя она уже и замуж вышла, и нас с братом растила. Что случилось потом? А что обычно случается, когда воюют сильнейшие? Правильно, страдают невинные люди. В тот день, когда ваш вождь задумал убить нашего, погибла моя мама… И папа, не помня себя от горя, проклял весь ваш народ. Да, Свят, нечего на меня так смотреть, я специально раньше тебе ничего не рассказывала. Зато теперь ты можешь смело меня ненавидеть. По милости дейте харты лишились способности помнить. Он и силу у вас отнять хотел, да почему-то передумал…И зря. Теперь нам приходится разбираться с делами прошлого. Где ваш вождь откопал знания о нас или же он чудом избежал проклятья — это я позже выясню… Но — он все о нас знает и задумал отомстить… Нет, а вот чего он добивается, я не знаю, меня в такие секретные планы никто не посвящал, а подслушать не успела, очень уж мы быстро в Тхалла-тей перебрались… — я устало прикрыла глаза и наобум ляпнула: — И про то, что ты близкий родственник своему вождю, тоже можешь мне не рассказывать.