Выдумщица
Шрифт:
Наверное, до него дошло, что женский вариант лгунишки Буратино — это самый надежный кандидат на должность бухгалтера-делопроизводителя.
А может быть, и нет.
Может быть, он видел меня вчера в парке. Мне показалось, что он меня не заметил, но, может быть, все-таки заметил. И может быть, у него интрижка с этой густой челкой, и он не хочет, чтобы об этом узнала его жена.
Но как я могу рассказать об этом его жене?
И зачем мне это?
Я даже не знаю, кто она такая. И ничего такого мы и не видели. Они не целовались.
А может быть, он просто увидел меня и вспомнил, какой писаной красавицей я явилась к нему, и захотел вновь со мной встретиться.
Ну да, конечно.
И тут я вспоминаю кое-что еще.
Элис.
То, как она чуть не ударилась в панику, как только его увидела. То, как она хотела, чтобы мы пошли домой по другой дороге.
Но откуда Элис знает Джона Сэмпсона?
Почему она…
О, Фейт, зачем все эти вопросы. Расслабься и получай удовольствие. Ты получила работу, которую хотела получить. Ту, на которой, по мнению мамы, ты уже давно работаешь. Расслабься.
Фейт Уишарт, бухгалтер-делопроизводитель. Что-то в этом есть.
80
По дороге к Элис я наталкиваюсь на Фрэнка. Все еще безбородого. Все еще красивого.
Он тащит из библиотеки кипу книг, на обложках которых изображены звезды.
— Я только что получила работу.
— Замечательно, — говорит он. Он искренне рад за меня.
Я все ему рассказываю.
Он выглядит немного обеспокоенным.
— Фейт… — говорит он.
— Да?
— Я только… Просто не знаю… Я хотел бы знать… что ты скажешь, если я предложу тебе пообедать со мной сегодня?
— Конечно, — говорю я. — С большим удовольствием.
— Отлично, — говорит он.
— Замечательно.
— Ну и хорошо.
— Я загляну к тебе в полвосьмого?
Добравшись до Элис, я выкладываю ей все о Фрэнке и о работе.
Новость о работе, похоже, радует ее, но не особенно удивляет. Рот у нее, конечно, открывается, и она говорит: «Надо же, поразительно», но я-то могу читать Элис, как книгу. Могу отличить искреннее удивление от его натужно-искусственного варианта.
А это как раз искусственно натужная разновидность.
— Так когда же ты идешь к нему? — спрашивает она меня, похлопывая по спинке Оскара, прижатого к ее плечу.
— Сегодня в два.
— А что он сказал?
— Да на самом деле ничего особенного. Вообще ничего. Просто предложил мне работу, и все, потом повесил трубку. Никаких вежливых вступлений, вообще ничего.
— Вот как, — она выглядит обеспокоенной, помогая Оскару справиться с газиками.
Какое-то время я просто сижу и смотрю на них. Потом поднимаюсь, чтобы идти.
На полпути домой до меня вдруг доходит, как это связано одно с другим. Теперь все это обретает смысл. Телефонный звонок. Реакция Элис. Ее лицо в парке.
Звоню ей сразу же, как только вхожу к себе.
— Это был он, так ведь?
Она ничего не отвечает. Только дышит в трубку.
— Это он — отец ребенка, верно? Джон Сэмпсон — отец Оскара. Джон Сэмпсон, это твой Питер. Он обманул тебя, назвавшись чужим именем, так?
— Я… — голос у нее дрожит. И эта дрожь подтверждает мои подозрения.
— И ты ему позвонила, да? В понедельник утром. Позвонила и сказала, чтобы он дал мне работу, а он позвонил мне и предложил работу, потому что испугался, что, если не даст мне работу, ты расскажешь его жене о вашей связи. И об Оскаре.
— Да, — отвечает она едва слышно. — Прости, пожалуйста.
— Но… — голос у меня раздраженный, даже сердитый. Но потом я кое-что понимаю. Я понимаю, что дело не только во мне. Дело еще и в Элис с Оскаром. И если уж мне на кого и сердиться, так на Джона Сэмпсона. В конечном счете это он врал Элис о том, что у него нет жены, о том, что любит ее. Назвался другим именем. Придумал другую работу. Все другое. И именно он сбежал, когда узнал, что она беременна. Именно он не хотел больше иметь с ней ничего общего. А единственной виной Элис было то, что она оказалась слабой. До тех пор, пока не увидела его в парке с еще одной жертвой. И тогда, поняв, что это он издевался надо мной на собеседовании, она наконец не выдержала. И позвонила ему. И шантажировала его.
— Нет, — говорю я. — Это ты меня прости. Но, Элис, я не вижу для себя ни малейшей возможности работать на этого ублюдка, ни при каких обстоятельствах.
Я и в самом деле так считаю. Ни при каких обстоятельствах. Но это не причина, чтобы не пойти к нему и не поговорить относительно банковского счета для Элис. Она твердила, чтобы я этого не делала, а я настаивала, что это самое меньшее, что он может сделать, и она наконец сдалась.
81
— Пять сотен фунтов ежемесячно, — говорю я ему в офисе, обговаривая наше соглашение. — Прямым дебетованием.
— Хорошо…
— Конечно, решение должно исходить исключительно от вас. Я ни в коем случае не хочу, чтобы вы думали, что я шантажирую вас или что-нибудь в этом роде. Просто я уверена, что вы не захотите лишить Оскара этой помощи.
— Конечно же нет, — отвечает он. — Ни в коем случае.
Из офиса я выхожу с улыбкой, получив от него обещание, которое, я знаю, он не нарушит. По пути к лифту я прохожу мимо густой челки, мечущей на меня испепеляющие взгляды, и замечаю сыпь по линии подбородка, уходящую ниже, на шею.
— Дорогая моя, вам следует проконсультироваться с кем-нибудь насчет этого, — говорю я ей, и челюсть у нее отвисает.
82
— Итак, — спрашивает Фрэнк, проверяя, как печется в духовке лазанья со шпинатом и творогом рикотта, — ты получила работу?
— В общем нет, — отвечаю я, прежде чем приступить к своему рассказу.
— И что же он сказал?
— Ничего. Он был не в состоянии что-то сказать.