Выход где вход
Шрифт:
— А помнишь, как в Голованово у нас в последний день продажа обвалилась? — поежился Кит от досады. — Ууууу-у-у-у… До сих пор трясет! Покупательница на квартиру была верная. Месяцами бы ждала, пока хозяева подберут всё, что нужно. Вариантик — залюбуешься. Жаль, что собственница оказалась такой дрянью.
— Её тоже можно понять! — запротестовала Вера. И тут же испуганно понизила голос, разрушавший тишину чайного домика. — Обидно же! Своими руками прописала к себе мужа, а потом в нём разочаровалась. А он, собака, начал делить квартиру…
— Ты
— Ты только потише говори, — попыталась урезонить Кита Вера, опасаясь, что их спор привлечет внимание. — Разве не ясно, что женщина бесновалась из-за неудачного замужества? Мстила она ему, понимаешь? Мечта у неё рухнула… Как тут не озлиться?
Всё-таки клиенты — как дети. Привыкаешь к их странностям, неожиданным вывертам. Сочувствуешь им, как героям романа. И сколько Вера не злилась на них, а переживала как за родственников. Кит переменил положение на подушке. Неслучившаяся сделка саднила как свежая царапина.
— У неё была реальная возможность с ним расстаться! — огорченно настаивал Никита, перестав регулировать громкость. — Отряхнуть пыль с ног и начать всё заново. Она никогда бы его больше не увидела. Может, нашла себе другого.
Спохватившись, что производит много шума, Кит слегка прикрыл рот ладонью.
— Так нет! Она развалила весь обмен в отместку ему! — перешел он на свистящий шепот. — И получила счастливую возможность ещё сто лет с ним общаться. Таскаться по судам и целыми днями верещать, какой он гад и сволочь. Доказывать, что он женился на ней из-за квартиры.
Кит нервно засопел, отставив в сторону чашку. Видно было, как ему не хватает возможности закурить. И как раздражают огорчительные воспоминания.
— Ну, кто знает, — Вера подлила себе и Никите чая. — Может, это — такая извращенная форма любви. Ей важнее скандалить и мучаться с ним, чем жить хорошо и спокойно, но без него. А со ступней, между прочим, не пыль, а прах отряхивают.
— Я — про пыль дорог, — уперся Кит, не любивший Вериного буквоедства. — А про безумную любовь — похоже. Когда она прямо в нотариате отказалась от обмена, мужик её чуть в клочья не разорвал! С трёх сторон его держали. Теперь он каждую минуту о ней думает — после того, как она ему жизнь поломала, лишила жилья. Уверен — ни на секунду о ней не забывает. К чему она и стремилась…
Вера в ужасе от раздражения Кита оглянулась по сторонам, опасаясь, не потревожен ли покой чайной. Но все эмоции таинственным образом удерживались на отведенном им клочке пространства. Прочих посетителей, подобно Великой Китайской стене, защищали решетчатые перегородки. Мирное журчание негромких бесед не прерывалось. Шелковая девушка куда-то исчезла. Остальные сотрудники чайной пока
— Я сразу почувствовала, что эта стерва бывшего мужа не отпустит! — подхватила Вера, немного успокоившись. — 'Расстаться по-хорошему' — слишком скучно. А доказывать свое превосходство, жечь всем по кругу нервные клетки, — вот это жизнь! Очень, между прочим, по-нашему, по-российски, когда страсть — первее всего. Лишь бы только в её кипучем котле вариться. А какими дровишками печка топится — уже второй вопрос.
Над ними склонилась неизвестно откуда возникшая шелковая девушка. Обдала волнами светлых волос, цветочным запахом и шуршанием одежд. Поинтересовалась, не нужна ли помощь. Видно, всё-таки их шумная беседа достигла её слуха. Вера недоуменно отметила про себя, что Кит с ней даже не кокетничает. Может, на него так подействовала аскетическая обстановка чайной? Или просто был в плохом настроении после развала сделки?
Наступившее молчание растворило все звуки. Вера крепко сжимала остывшую чашку. Кит расстроено сопел, уставившись в невидимую точку пространства. Тишину нарушало лишь негромкое бубнение соседей, долетавшее из-за ближайшей перегородки. Верины мысли поплыли в неведомом направлении. Она закачалась на волнах ощущений, всматриваясь в воображаемые картинки. Как вдруг Кит, скосив на неё сочувственный взгляд, поинтересовался:
— Ну, а ты-то что последнее время — сама не своя? То злая не по делу, то убитая и потерянная. Ты тоже предчувствовала, что сделка обломится?
— Ой, нет, Никит, ничего я не предчувствовала, — вздрогнула от неожиданности Вера. — У меня тут и без предчувствий… У меня не сделка, у меня вся жизнь разваливается.
— Что такое? — встревожился Кит. — Ты чего в депрессуху впадаешь?
Он всё-таки умел посочувствовать, если был не слишком поглощен работой и собственными проблемами.
— М-м-м-м, — помялась Вера, прикидывая, стоит ли откровенничать. — Знаешь, всё — одно к одному. Смотрю я на свою жизнь… И что-то все у меня не складывается. Буквально все.
— Ты про развод что ли? — заинтересованно взглянул на Веру Кит. — Брось! Ты — баба нестарая. Найдешь себе ещё мужика.
Вера осеклась. Судя по игривости тона, Кит не способен был её понять. Тонкость, неуловимость и сложность женских чувств ему явно не по зубам. Дальнейшее обсуждение станет лишь надругательством над её переживаниями. Она насупилась и снова уткнулась в чашку.
— Вер, ну хватит дуться, — попытался найти подход Кит. — Со всеми с нами бывает. Порой кажется, что вся жизнь — впустую. А потом снова солнышко выглядывает.
— Дело не в конкретных неудачах, не в этой сделке! — всхлипнула Вера, растроганная неловкой попыткой Кита её утешить. — Из моей жизни — одна за другой — убираются все опоры. Все, что я в ней ценила, за что держалась…
— Тебе тоскливо, что денег не заработалось? Ну, ни эта сделка, так другая, — по-матерински поддержал Веру Кит.