Выход за предел

Полотно Анатолий

Бабушка не волновалась за Василину. А напрасно. Мир вокруг нее становился другим, и все становились другими. Даже – Миколька. Они выросли. Пришла юность. Миколька стал присматриваться к девахам, как он сам выражался, сделался опрятным, постоянно начищал ботинки кремом, отглаживал на брюках безупречно ровные стрелочки, сам же гладил рубахи и причесывался перед зеркалом, а потом прохаживался перед ним гоголем, любуясь собой. А Василина наблюдала за ним через давно известную ей щелочку в плетенной из бамбука стенке сарая, который стоял вплотную к их забору, и смеялась одними губами.

Еще в самом начале юности Василина как-то заглянула в дырочку Миколькиного сарая и увидела там такое, что долго не могла забыть: Миколька разделся и лег на кушетку и Василину

так потрясла и поразила та часть Миколькиного тела, которую она, конечно, видела у него и в детстве, но не такой огромной, торчащей длинным копьем вверх набалдашником. Василина отпрянула от щелочки, но ее так влекла обратно какая-то неведомая ей раньше сила, что она, переборов стыд и страх, прильнула к ней обратно. Миколька лежал на топчане, покрытым покрывалом, и распалял себя рукой: «Да он, чего это он?» – пронеслось в голове у Василины. Она опять отстранилась от дырочки и тут же на нее нахлынула волна страсти и обрушилась со всей своей силой и невозможностью устоять перед ней. Василина бесшумно отошла от забора и быстро ушла в дом. Закрылась в комнате, разделась и легла в кровать. Она не выходила оттуда до следующего дня, хотя бабушка и стучалась несколько раз. На следующий день она не пошла в школу, а просидела на скамейке около бабушкиных цветов.

Миколька в то время уже занимался в школьном кружке альпинистов, сильно раздался в плечах, вытянулся, почувствовал силу своих рук и ног. Его сарайка заполнилась альпинистским снаряжением: рюкзаками, палатками, спальниками, какими-то канатами с металлическими приспособами, а у порога стояли огромные ботинки на толстой рифленой подошве. Кружок в школе организовал новый учитель географии Панайотов Александр Георгиевич. Сам заядлый альпинист-любитель, родом из Бахчисарая, недавно закончивший педагогический институт и распределенный в школу Подгорного района Ялты. Александр Георгиевич обожал горы, обожал походы, обожал Крым, обожал географию и был заядлым краеведом с детства. Это и повлияло на выбор его профессии. Панайотов был этническим греком, потомком тех, что высадились на полуострове в незапамятные времена, да так и осели здесь.

Для похода в горы Крым пригоден практически круглый год. Они поднимались туда почти каждые выходные и во время всех каникул. В кружок Микольку привел одноклассник Славка. И они оба заразились этим делом благодаря страсти учителя. С увлекательными рассказами об истории края учитель водил их по Большому каньону, каньонам Узунжэ и Чернореченскому, в Байдарскую долину и на гору Орлиный залет. Совершали восхождения на все знаменитые вершины Крыма, и на Ай-Петри, конечно. Обошли все удивительные древние пещерные города, а в Чуфут-Кале жили неделями. Миколька втянулся в такую жизнь и с Василиной почти не общался до 10 класса. В осенние каникулы Александр Георгиевич запланировал восхождение по отвесным склонам Ласпи. И все участники кружка много и упорно тренировались после школы, в том числе и Миколька.

Кстати, он совершенно не боялся высоты и говорил, что приучен к ней с детства отцом: он и правда провел много времени в кабине отцовского крана. Александр Георгиевич хвалил Микольку за выносливость, смелость при восхождениях и спусках. Микольке нравилось, что его хвалят, и он старательно прилипал к отвесным склонам, как ящерица. Поднимался по ним часто и без страховки, с отчаянным блеском в глазах.

Настали долгожданные осенние каникулы, и они отправились в Ласпи. Разбили лагерь у подножия горы, рядом с «Городом Солнца» и приступили к тренировкам на месте. Со стороны моря гора практически отвесная, и ее высота составляет много метров. Этот самый склон и решили покорить наши альпинисты. Первым пошел, естественно, тренер Александр Георгиевич. Восхождение по отвесной стене – дело непростое, требуются и особый дух, и подготовка, и сноровка, и страховка. Все это было у тренера, но в горах есть еще и непредвиденные обстоятельства: погода, а главное – ветер. После двухчасового восхождения, почти у самой вершины учитель сорвался со стены из-за сильного ветра и вырванного крюка. Он повис на страховочном канате

посередине трассы восхождения. И это было бы не так страшно, если при падении он не потерял сознание от сильного удара и болевого шока от переломов. Ученики его находись внизу и с ужасом смотрели на него, не зная, что делать.

Миколька раньше всех пришел в себя, собрался, поднялся по склону, снял учителя и аккуратно опустил его на веревке. Потом они все вместе донесли его до дороги и отправили на попутке в севастопольский госпиталь. Через месяц Панайотов Александр Георгиевич продолжал преподавать географию в школе. Правда, на костылях. А Миколька как-то резко бросил свое увлечение – навсегда. Весной он без особых успехов окончил среднюю школу и собрался в армию. Однажды на медкомиссии он и познакомился с Ларисой Ивановной – старшей медсестрой районной больницы.

Этой своей возрастной подругой он, по простоте душевной, позже хвастался перед Василиной. А она и сама их видела вместе в том же злополучном Миколькином сарайчике. Она подглядывала за ними и ничего не могла с собой поделать, как и тогда, когда писалась в детстве. Ей было так же больно и стыдно, как тогда, даже сильнее. И теперь она сама себя обзывала зассанкой – это было для нее самое ругательное слово.

– Что же ты делаешь, зассанка такая? Остановись, не ходи туда, не смотри, не слушай!

Но она снова шла и подглядывала в щелочку, как только в сарае уединялись Миколька с Лариской. Та медленно раздевалась там, а потом раздевала Микольку, и они…. Вообще-то Василина звала Лариску тетей Ларисой. Она и вправду была для нее тетей: лет двадцати-двадцати пяти, и работала эта тетя медсестрой в их больнице. В этой же больнице Лариска и заприметила Микольку на медкомиссии в армию. И захомутала его легко и просто. Роскошно выглядя в белом халате и на высоких каблуках, «случайно» столкнувшись с Миколькой в коридоре, она спросила: «Мальчик, может, ты подождешь меня после работы, если не боишься? Я сегодня до семи».

Микольку чуть столбняк не хватил от такой удачи, потому как все призывники на всех медкомиссиях только и говорили о прелестях Ларисы. А недавно вышедший на экраны фильм «Мимино» только усугубил обстановку и притягательность этой и вправду очень симпатичной и сексапильной дамы. Все мужское население прилегающих к больнице домов, всей Ялты и всего Советского Союза, только и твердило: «Ларису Ивановну хочу!» Так вот: все очень хотели Ларису Ивановну – санитарку, а та выбрала Микольку – соседа и друга детства Василины. Выбрала, надо сказать, не случайно. Ее страстно тянуло к мужчинам, вернее сказать, к близости с ними. Какая-то немыслимая тяга к ним была в каждой клеточке ее женского существа. Она и в медучилище пошла, чтобы больше узнать о них. Она хотела иметь их всех и разом, почувствовать их в себе, трепетать от их прикосновений, объятий, поцелуев и запаха. И когда она увидела на медкомиссии то, что Василина увидела через щелочку сарая, Лариса не смогла уже пройти мимо Микольки по коридору.

Этим же вечером они оказались в сарайчике в первый раз, а после стали появляться там ежедневно. Она проделывала там с Миколькой такое, что тот только всякий раз повизгивал как собачонка да стонал как раненый боец в кино. А Василина наблюдала за ними и слушала, затаив дыхание за стенкой.

– Первый раз в меня кончать не надо, а то ребеночек будет. Второй раз – можно, не страшно. И третий, и четвертый не страшно, а первый – давай на животик, – говорила страстным шепотом медсестра Лариса Ивановна. Должно быть и мамка Микольки, Глашка-хохлушка, слышала все это и видела в щелочку другой перегородки, но не препятствовала встречам: «В армию ведь скоро парню, пусть потешится». Но с тех пор, как муж ее Потап стал поглядывать на Лариску с каким-то нескрываемым удовольствием и интересом, Глашка-хохлушка подбоченилась однажды и заявила Ларисе Ивановне прямо в глаза: «А ну, проваливай отсюда, шалава дыховская, прошмандовка скипидарная! И чтобы я тебя здесь больше не видела!» И Лариса Ивановна вместе с Миколькой поменяли дислокацию, что значительно облегчило жизнь и Глашке-хохлушке, и Василине.