Вырай. Триединство
Шрифт:
— Тьфу, напугала, — выдохнул он, сообразив, где находится. — Нельзя же так подкрадываться.
— Попроси у Тани успокоительное, а то вон, взгляд бешеный, — Марина плюхнулась в кресло, растирая запястье. — Хорошо, что ножи далеко, а то бы покрошил меня на салат.
Слава протёр глаза:
— Ты нашла её? Она жива? Когда выдвигаешься? Или нет, когда мы выдвигаемся?
— Нашла, — спокойно ответила Марина. — Она в Вырае, направляется домой. Пешком. Наверное, поэтому и задержалась.
— Так чего мы сидим! — оживился Слава. — Я на велосипеде, сейчас за тревожным рюкзаком сгоняю, и вперёд. Через Занозу пойдём, так быстрее, жду тебя возле неё.
Поднявшись, он широкими шагами направился к двери.
— Нет.
— Что нет? — Славка притормозил.
— Мы никуда не пойдём. Спокойно! — Марина взмахнула рукой, и Слава с огромнейшим удивлением понял, что не может произнести ни одного гневного слова. Его глаза заметили Древо Жизни на груди ведьмы и тут же злобно прищурились. — Сядь назад. И выдохни, а то взорвёшься сейчас.
Естественно, драться с кузиной искатель не стал, вернулся, гневно сопя. Марина легонько потянулась к мыслям Славки и тут же отпрянула, потому что в голове у него не было ни одного цензурного слова.
— Спокойно, — виновато повторила она. — Это для твоего же блага, ты ведь знаешь. Ника в одном переходе от буферной зоны, идёт уже два дня. Значит, дома будет в течение суток. И я на твоём месте попридержала бы язык вот с этими твоими выражансами про то, что ты мужик и имеешь право, а она должна дома сидеть. Твоя жена — сильная женщина, я ей восхищаюсь. Ты же никогда не был сексистом, откуда эти патриархальные замашки?
Славка медленно скрутил фигу и покрутил её перед носом кузины. Та усмехнулась:
— Я понимаю, ты волнуешься. Но тётя Галя права. Сам виноват. Я тебя и Макса не просила за мной тащиться. Бросил жену и умотал. А она что, должна сесть у окошка и, утирая слёзки тревоги, покорно мужа дожидаться?
Фиг стало две.
— Есть такие, как Таня. Она выкричалась «до», прооралась «после», высказала своё отношение к решению мужа и смирилась. Смахнула с души гнев, так сказать. Твоя Ника совсем другая. Из тех женщин, что недовольство выражают не словом, а действием. Спорим на десяток грамм серебра, что она ушла демонстративно, чтобы тебе показать, как это больно — ждать хоть каких-то вестей? Она ведь и время специально подгадала, чтобы ты как минимум пару дней поволновался. Молодец, скажу я тебе.
Слава закатил глаза к потолку, прекратил вертеть фиги и красноречиво показал на свой рот.
— Не будешь ругаться?
Он снова закатил глаза, вздыхая.
Марина шевельнула рукой.
— А чтоб тебя бэтээром переехало, Мань, — выдохнул искатель. — Не делай так больше, а то прокляну к хренам.
— Извини, — раскаяния в голосе не было слышно.
— Окей, йуный психолог. Я плохой муж, она классная жена. Но почему я встретить её не могу?
— Почему не можешь? Можешь. На КПП. Если полезешь в Туман, получится, что ты ей не доверяешь.
— Я о ней забочусь! — повысил голос Слава. — Волнуюсь!
— Вот и расскажи ей об этом, когда придёт. Славк, она столько лет выживала сама. Дай ей свободу. Она тебя уважать ещё больше будет. И пойми. Ника не будет грядки вскапывать, ежегодно рожать и трёхслойные пироги каждый день выпекать. И недовольство вслух высказывать тоже не будет. В каком-то смысле Максу проще — Таня не отмалчивается, все претензии вываливает сразу, пока они не выросли до гигантских размеров. Нику надо приучать разговаривать. Она диковатая немного, но это и понятно, при её-то судьбе. Так ты у нас сам болтун, научи жену мыслями делиться. Извини, что я так жёстко, но, повторюсь — это для твоего же блага.
— Знаешь, что? — поднялся Слава. — Нашлась тут, знаток семейных отношений. Короче, в Вырай не поведёшь?
Марина медленно покачала головой из стороны в сторону.
Славка взглянул на Древо жизни, помрачнел ещё больше и заявил:
— Ладно. Буду ждать на КПП. Но если с ней что-то случиться — никогда тебе этого не прощу.
После того, как Слава ушёл, Марина ещё несколько минут неподвижно сидела в кресле.
Правильно ли я поступила? Ника своя, с недавних пор вообще родственница. Может, у неё неприятности. Машину ведь потеряла где-то. Вдруг она ранена, или вода кончилась?
Сигналов боли от неё не шло. Она почти вышла к людям. Не стоит вмешиваться в семейные отношения.
При чём тут отношения? Это вопрос безопасности того, о ком я могу и должна заботиться!
Если человек сознательно и упорно лезет в петлю, это его выбор. Её никто не заставлял уходить из поселения.
Вот уж глупости! Просто рядом не оказалось того, кто мог бы удержать.
А брат и свекровь?
Достаточно сильный духом, я имею в виду. Брат младший, привык, что верховодит она, а тётя Галя, видно, не считает себя вправе командовать невесткой.
Не переживай. Кровник позже поймёт и спасибо скажет. С его женой ничего не случится, а их души переплетутся благодаря твоим подсказкам ещё сильней.
Ладно. Время покажет.
После внутреннего диалога, который ведьма по-прежнему воспринимала, как монолог, стало немного легче, и мысли вернулись к досадной проблеме с огненным змеем. Она вышла в сени, напилась из ведра колодезной воды и вернулась в гостиную. Новый глиняный амулет спокойно ждал своего часа в одном из многочисленных карманов штанов. Марина не собиралась создавать подходящую для секса атмосферу, она лишь хотела проверить, сработала ли замена амулета, поэтому не стала снимать Древо, раздеваться и заходить в спальню.
Удостоверившись через окно, что Кухарев до сих пор изучает фолиант в тени гостевого домика, ведьма, чтобы исключить любых неожиданных посетителей, закрыла дверь на щеколду, надела на шею интим-амулет, вернулась в кресло и закрыла глаза. А почувствовав чужие прикосновения, сразу же моргнула, не оттягивая, как обычно, «миг знакомства».
Егор Кухарев со змеиными глазами сидел перед ней на корточках и по-хозяйски ощупывал женские коленки.
— А каб цябе лешы друкаў![1] — в сердцах высказалась ведьма и сорвала амулет, от злости чуть не разорвав его тесёмку.