Вырай. Триединство
Шрифт:
Татьяна выпроводила пациентку минут через пять, Егор как раз докрошил растение и закрыл банки пластиковыми крышками. Один из мальчишек загонял в хлев кур, гусей и индюшек, второй носился из дома в погреб, из погреба в беседку, из беседки снова в дом — собирал на стол. Настя сложила банки в корзину и понесла в больницу.
— Рыба через пять минут готова будет, — возвестил глава семьи.
— Дядя Егор, а расскажите что-нибудь интересное, — пристала к гостю Настасья после ужина. Она активнее всех интересовалась приключениями экзорциста. Вернее, активнее всех их требовала — мальчики тоже слушали рассказы Егора, раскрыв рты, но вели себя куда скромнее.
— Настёна, опять? — возмутилась Таня. — Дядя Егор скоро по второму кругу свою жизнь рассказывать начнёт. Идите-ка вы лучше домой, да книги почитайте. Скоро в библиотеку возвращать, а вы ещё не открывали даже.
— Почемуйто? — возмутился Мирон. — Открывали…
Больше всего в этом доме Егору нравилось именно общение с детьми. Его Кеша исчез в таком же возрасте, сейчас ему было бы шестнадцать лет, но Егор ни разу не представлял сына взрослым. Кеша остался в памяти именно таким — уже не ребёнком, но ещё не подростком, любознательным и ершистым, маминым защитником и отцовским помощником. Дети Бондаренко не слишком были на него похожи, но рядом с ними его болезненное удовольствие от чужого счастья было ещё полнее.
— Ничего, Тань. Пусть посидят, — попросил Егор. — У меня в запасе ещё много историй.
Хозяйка дома стушевалась и еле успела согнать с лица выражение жалости. Пару дней назад Егор, поддавшись какому-то необъяснимому порыву, разоткровенничался и рассказал о своих близких. Причём у Тани сложилось ощущение, что он вообще ни с кем и никогда не делился своей бедой, но удивилась не сильно — люди в её присутствии часто откровенничали. Возможно, потому что она из-за рода деятельности умела хорошо слушать. Так что гнать детей в дом перестала, но всё же метнула на дочь испепеляющий взгляд в воспитательных целях. Девочка вроде бы прониклась, даже виновато опустила голову, но с беседки ни она, ни её братья не ушли. Максим усмехнулся, дожевал последний кусочек рыбы, вытер губы тканевой салфеткой, откинулся на стуле и тоже приготовился слушать.
— Это случилось четыре с половиной года назад, зимой. Я уже какое-то время не был привязан к определённому жилью, можно сказать, всё время шёл, куда глаза глядят, лишь бы не стоять на месте.
— А почему? — перебил один из близнецов.
— Это совсем другая история, — Егор взял из тарелки обглоданную рыбную косточку и стал вертеть её в руках. — И длинная. И не для детских ушей.
— Но… — заёрзала любопытная Настя.
— Ш-ш-ш, не мешай, — оборвал её Максим. — Пусть дядя Егор дальше рассказывает.
— Так вот. Четыре с половиной года назад, зимой, Туман вынес меня в очень маленькое поселение в Норвегии, хотя поселением его на самом деле язык не поворачивается назвать — по сути, половина магазина, пусть и здоровенного. Вырай не только подступил к этому торговому центру вплотную, окружил его со всех сторон, но и поглотил, как я уже сказал, ровно половину. Из-за Тумана, клубящегося впритык к окнам, люди даже выйти на улицу не могли. Жителей всего восемь, и все женщины. Но в самом начале Новой эпохи их было больше двухсот, как они рассказали. — Егор сломал косточку и взял следующую. — По их словам, на неизменённой части торгового центра располагался огромный магазин косметики и женской одежды, и во время конца света там как раз проходила распродажа. Поэтому перекос по половому признаку появился с самого начала. А потом из-за того, что полуголодное существование женщины переносят чуть лучше, чем мужчины, получилось стопроцентно дамское поселение. Если честно, мне сразу показалось, что они врут. Решил, что мужчины, как более рисковые и храбрые, просто ушли за Туман искать лучшие условия, а женщины испугались. И не захотели признаться чужаку, то есть мне, в трусости.
Таня хмыкнула:
— Ох, Егор. А вроде взрослый человек. Нормальная тётка не боится сказать «я боюсь». Особенно мужчине. Это вы умрёте, но слабость не покажете ни женщинам, ни уж тем более друг другу.
— Мам! — воскликнула Настя. — Давай дальше слушать!
— Всё, всё, больше не перебиваю.
— Так они соврали про мужчин? Или про что-нибудь другое? — спросил то ли Мирон, то ли Костя.
— Спойлеров не будет, — погрозил пальцем Егор. — Вы же историю хотите, а не краткое описание событий. В общем, приняли меня хорошо…
— Погодите, — не утерпела Настя. — После Катастрофы двенадцать лет прошло, вы были у них четыре с половиной года назад, значит, больше семи лет человеческое поселение в половине магазина? Как они выжили? Чем питались, например, и вообще?
Максим с гордостью посмотрел на дочь и поддержал её вопрос:
— Ты говоришь, Норвегия. Там климат достаточно суровый. Как они зимы переживали? Я бы на твоём месте насторожился. Почему ты всего лишь заподозрил, что они испугались Тумана?
— А вы молодцы. Я сказал, что почувствовал какой-то обман с первой же секунды. Но вот какой именно, смог понять только через несколько часов, ночью. По поводу своей жизни они очень складно рассказывали — на первом этаже крупный продуктовый магазин, семена в специализированной лавке, приспособились выращивать еду на окнах и в кадках. Воду дождевую на крыше собирали, зимой снег растапливали, на крыс охотиться научились. В торговом центре можно найти что угодно, они и нашли — генераторы, обогреватели, одеяла тёплые… Так и жили, по их рассказам, конечно.
— Но? — требовательно спросила девочка.
— Но, — Егор неожиданно понял, что эта история тоже не для детских ушей и замялся, на ходу заменяя реальные события целомудренным вариантом, — им скучно было, и они, едва я перевёл дух после долгой дороги и поел, стали меня, э-э-э, просить, чтобы я с ними, ну, по очереди на свидание сходил.
— Секса хотели, да? По очереди? — сочувствующе спросил один из мальчишек.
Егор закашлялся, потом перехватил взгляд Макса. Тот криво улыбнулся и недовольно повёл плечом. Таня, заметив мужскую «телепатическую беседу», пошла в атаку:
— Им уже по одиннадцать лет! Это простая физиология, лучше пусть узнают о ней от меня и из медицинских учебников, чем за околицей. Сколько я абортов сделала, а? И с каждым годом пациентки всё моложе! А периодические вспышки гонореи в Потаповке? А чужаки-сифилитики? Короче, если люди не хотят обезопасить своих детей и ввести в школе уроки полового воспитания — это их дело. Но конкретно мои обалдуи должны понимать, что это не хухры-мухры!
Егор, пока фельдшер фыркала и возмущалась, храбро решил, что так даже проще. К тому же в абсолютную откровенность скатываться необязательно.
— Да, Костя, именно этого они и хотели.
— Я Мирон.
— Извини. В общем, я считаю, что мужчина на то и мужчина, чтобы думать головой. Как правильно заметила твоя мама, секс, эм, ну… дело рисковое, от него можно заиметь детей и кучу нехороших болезней…
Отроки слушали очень внимательно, совершенно не смущаясь. А Егор сбивался всё больше и в итоге всё-таки решил обойти эту скользкую тему.
— Как вы поняли, я отказался, сославшись на ужасную усталость после долгой дороги. Меня уложили спать, в отдельном углу, чтобы я отдохнул как следует и подумал, от какого, хм, счастья отказываюсь. А ночью…