Высокая ставка
Шрифт:
Сэл поднял глаза и увидел, что Карл выжидающе смотрит на него. Видимо, хочет узнать, как он среагировал на красотку.
— Очень красивая, женщина, — сказал Сэл.
Опять эта снисходительная улыбка.
— Да, необыкновенно хороша. — Карл умолк, долго потягивал виски, потом наконец заговорил:
— Знаете, мужчины часто тратят столько времени и сил, чтобы понравиться женщине, — он быстро взглянул на Сэла, — не понимая, какой в этом смысл.
— Что вы имеете в виду?
— Стоит ли волочиться за каждой юбкой, добиваться ее, чтобы потом упиваться победой.
Слова «победа»
— А потом, утащив ее в постель, трахать долго и много, лезть вон из кожи, чтобы переплюнуть всех остальных. — Карл снова пригубил бокал. — Ну переплюнет он всех. Что дальше? Все равно никто не узнает. Никому это не интересно. Конечно, красотка может поделиться своими впечатлениями с подругами. Но от этого ничего не изменится в жизни ее партнера. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
Сэл вспомнил улыбающееся, залитое потом, умиротворенное лицо Изабель.
— Не понимаю.
— Сейчас объясню, — продолжал Карл. — Настоящий мужчина, как правило, обладает властью. Так уж устроен мир. И ему нет дела до какого-то там любовника, даже самого великого. Если же этот любовник вдруг даст повод для опасений, появится естественное желание уничтожить его. Теперь вы поняли? Так что не велика честь прослыть великим трахальщиком.
Сэл окончательно растерялся, не знал, что сказать и нужно ли вообще говорить. Что-то кроется в словах Карла. Но что? Он быстро взглянул на Эрика и прочитал в его глазах ответ: я же говорил тебе, что он странный.
— Ну, а теперь я послушаю вашу кассету. Разрешите воспользоваться вашим магнитофоном?
Эрик не успел и глазом моргнуть, как Сэл подхватил свой только что купленный портативный магнитофон и передал Карлу.
Тот закурил, приладил наушники, отпил виски и включил магнитофон. Он слушал, опустив глаза, ни на кого не глядя.
— Ну, дружище, — вполголоса проговорил Эрик, чтобы разрядить обстановку, — где твоя таинственная девушка? Когда наконец мы ее увидим?
Сэл благодарно улыбнулся Эрику за его чуткость.
— Как только она потеряет двести фунтов.
Эрик рассмеялся и придвинулся к Сэлу.
— Она действительно дочь Джемелли де Жанейро? Коротышки с тростью, попугаем и десятью миллиардами долларов?
Сэл кивнул.
— И ей всего семнадцать?
— Исполнится в июне.
— Ну, брат, это уж слишком. Просто невероятно.
— Она в номере, наверху. Если Карл заинтересуется пленкой, я вам устрою встречу.
«Если Карл заинтересуется...»
Взглянув на Дидериха, он поймал его взгляд. Карл чуть заметно кивнул и отвел глаза.
Черт возьми, Карл, «кислая капуста» [21] , это и в самом деле здорово, «кислая капуста». Сэл снова обрел уверенность. Карл — «кислая капуста». Карл — «кислая капуста».
Карл жестом указал на пустой бокал, и Эрик опрометью кинулся к бару. Сэл от волнения ерзал на стуле. Было около трех часов. Народу в баре заметно поубавилось. За соседним столиком пьяного коротышку в берете сменила компания девиц, как две капли воды похожих друг на друга — типичные провинциалки из штата Айова, выросшие на деревенских хлебах. Какой-то идиот придумал им костюм,
21
«Кислая капуста» — так презрительно называли немцев.
Прошел час, а Карл все слушал кассету. Слушал с нескрываемым удовольствием. Дважды молча перематывал пленку и снова слушал какие-то части. Время от времени на губах у него появлялось некое подобие улыбки, а однажды Сэл заметил даже, как в такт музыке движется его голова. Но вот наконец он снял наушники, глотнул виски, долго-долго раскуривал очередную сигарету «Мальборо».
«Ну давай, кретин. Давай».
— Нечто совершенно необычное, — изрек наконец Дидерих. — Я имею в виду голос. Конечно, манера исполнения очень напоминает Билли Холидей. — Он выпустил очередную изящную струйку дыма. — Ваша кассета бесспорно заслуживает внимания. Вначале мне показалось, что в манере исполнения нет новизны, — опять сдержанная улыбка, — но я потом понял, что это не подражание, а ярко выраженная индивидуальность. — «Вот именно, Шерлок». — Влияние несомненно, но она... как, вы сказали, зовут исполнительницу?
— Я еще не говорил. — У Сэла камень с души свалился. — Изабель.
— А-а, И-за-бель. — Лицо Карла просветлело, когда он по слогам произносил ее имя. — В тембре голоса, быть может, и прослушивается чье-то влияние, но манера исполнения совершенно оригинальна. Совершенно ядрена, мать твою... — На губах Дидериха опять появилась отвратительная, типично немецкая ухмылка, скорее походившая на гримасу, нежели на знак добродушия или доброжелательства. — В исполнении Билли никогда не было такой искренности. Весьма любопытно.
Сэл метнул взгляд в сторону Эрика. Тот сиял, видимо усмотрев в поведении Карла нечто недоступное Сэлу.
— И песни, написанные как будто специально для нее. — «Что, черт побери, он хочет этим сказать? Одна или две явно тянут на хиты. Ладно. Ладно». — Но запись никуда не годная.
Последнюю фразу Карл изрек с типично арийской беспощадностью, в упор глядя на Сэла. Она прозвучала как вызов.
И тогда, наконец, заговорил Сэл:
— О, неужели? Чем же плоха эта запись?
Карл стряхнул с сигареты пепел.
— Баллады в общем-то не плохи. Но их ритмические сопровождение... — Он решительно тряхнул головой. — Ваш синтезатор заглушает этот великолепный голос. Вы завернули бриллиант в туалетную бумагу, понимаете? Одели королеву как уличную девку.
Сэл вдруг понял, что Карл абсолютно прав. И был потрясен этим открытием.
— Музыкальный фон необходимо свести до нужного минимума. А так, в принципе, ваши песни вполне хороши. Спокойный музыкальный фон лишь подчеркнет всю красоту и силу голоса.