ВьЮжная Америка
Шрифт:
В России школы — неудачный выбор. Маленького ребенка еще хоть как-то любят, на него еще тратят какие-то деньги, но стоит ему подрасти и пойти в первый класс — все, любовь забыта, затраты на внеучебные дела резко сокращаются. Так, если в ясельных группах детских садов снимались практически сто процентов детей и почти никогда не было возврата фотографий, то в средних группах — две трети, в подготовительных — половина, а в первых классах желающие составляли стойкое меньшинство, процентов, наверное, Двадцать.
Что же до старшеклассников, то индивидуальная съемка у них — из ряда вон выходящее событие. Девочки считают себя (всегда!) в десять раз красивее, чем они есть на самом деле, а мальчики — и красивее, и старше, и умнее, и мужественнее, и так далее. Мальчики переходного возраста настолько капризны, что лучше и не соваться к ним с фотографией, все равно не купят. И оставалось только одно проверенное средство заработать в школе хоть какие-то деньги — группа, съемка всем классом с «любимым» учителем в первом ряду.
Чтобы не наступать на те же грабли, я сразу решил отказаться от портретов и предложить именно группу. Но так как я еще и хомо компьютерос, то, подумав, я добавил к фотографии компьютерную виньетку, цветную, с надписью — название школы, дата, прочая ерунда — с микрокартинками, изображавшими книги, тетради, линейки и другие школьные принадлежности. Я старался делатьтак, чтобы мои образцы понравились самым старым и консервативным учителям. И конечно же директору. Как ни странно, образцы получились — хоть на выставку посылай. За основу была взята фотография Машиного пятого класса медведковской московской школы, физматкласс, розоволикие очкарики-вундеркинды.
В среду я поехал в Санголки, добрался до пригородного автовокзала в Ла-Марин, вошел в маленький черный автобусик и поехал.
По пути в Санголки случилось незначительное происшествие, которое, как позже выяснилось, было прелюдией к сильной, странной и непонятной болезни, которая ежегодно поражает Кито и всю страну. Имя этому заболеванию — Карнаваль дель аква. Его основной симптом — водяные шары.
Делается это на удивление просто: вы покупаете три десятка маленьких резиновых шариков и «надуваете» их водой из крана, чтобы каждый получился размером с небольшую дыньку или крупное яблоко. Все, бомба готова. Теперь остается дождаться первых, самых отважных бомбометателей. Дело в том, что водяной испанский праздник вообще-то рассчитан всего на один день. Ну, пообливались водой, намочили друг друга, посмеялись, и баста. Но не таковы латиноамериканцы. Чтобы праздник общенационального масштаба продолжался один день? Ни за что! А месяц не хотите? Месяц до указанного дня и месяц после. Два мокрых месяца, вот это действительно карнаваль.
Шарики летят отовсюду Принято считать, что чем более вас намочат, тем более вы должны радоваться. Впервые такой летящий шарик я увидел как раз из автобуса в Санголки: один малец запустил им в нашего кондуктора. Шарик громко шлепнулся о приоткрытую дверь, и водяной веер окатил всех сидевших на первых местах. И кондуктора, разумеется, тоже. Но обижаться, протестовать, ругаться — что вы! — никто не смеет. Хочешь получить удовольствие от своих, извините, мокрых штанов — намочи штаны другому. С помощью водяного шарика, конечно. А вы что подумали?
Правда, одними шариками дело не ограничивается. В ход идут водометы всех систем, от детских водяных пистолетиков до садовых опрыскивателей со снятыми распылителями. В руках у особо увлеченных персон можно видеть суперсовременные водяные пулеметы, которые с удивительной точностью стреляют метров на тридцать, так что избежать ледяного потока за шиворот никак не возможно. В тот самый день, возвращаясь из Санголков, я застал тех мальчишек на крыше дома напротив нашей квартиры. Так как до праздника было еще слишком далеко, недели четыре, то пацаны обливали не всех прохожих подряд, а только девчонок и молодых женщин, целясь водяными струями в соответствующие пацанячьим интересам места.
Через три недели обливание дошло до уровня всенародного помешательства. Все лили воду на всех. Появились целые грузовики, наполненные веселыми бездельниками всех возрастов, вооруженными водометательными приспособлениями всех видов. Ясно, что главным объектом метания были именно молодые женщины, девушки и девочки. Как-то Маша пришла в локаль абсолютно мокрая; по ее словам, за три минуты, пока она бежала вдоль улицы Объединенных Наций, в нее из автомобилей и окон домов было брошено не меньше полусотни шариков и «выстрельнуто» около двадцати струи холодной воды. Это сумасшествие продолжалось пару ужасных недель, пока и «бросатели», и «намокатели» не устали друг от друга окончательно, однако мальчишки еще целый месяц то тут то там сидели в засадах и бомбардировали ничего не подозревающих барышень.
Нельзя сказать, что такое положение вещей нравится всем. Представьте себе хорошо одетую даму, выходящую из парикмахерской, где ей пришлось просидеть с укладкой битых два часа. И буквально на пороге салона эта дама получает прямо по укладке литровым шаром. Последствия так печальны, что не хочется и говорить.
Но не только прически дам страдали в эти мокрые недели. Страдали и солидные клерки, проклинавшие все на свете и вытряхивавшие воду из конвертов с ценными бумагами, страдали и старики, склонные к простуде и хроническим болезням, связанным с переохлаждением. (Это совсем не смешно. Один из моих клиентов говорил, что всегда попадает в больницу, если на улице ему намочат голову. В тот год он тоже попал, как раз на две самые мокрые недели. Счастливчик.)
Много бед наделали водобросатели торговцам сладостями, газетчикам и даже таксистам. Я сам видел, как таксист гонял пацанов. Дело в том, что такси на улицах Кито очень много, всегда есть выбор, и как-то неохота садиться в грязное или мокрое. А у пацанов есть «прикол» — налить пару литров воды на сиденья.
Впрочем, гораздо чаще я наблюдал картины дивного терпения мокрых китийцев. Например, одна девушка ехала на велосипеде, а параллельно с ней — толпа юнцов на «мерсе», с велосипедной же скоростью. И сколько она ехала, столько ее и обливали. С нее уже ручьем текло. Я представил себе нашу москвичку, представил, что бы она сотворила с этими нахалами. Скорее всего, разбила бы их «мерс» своим велосипедом. И суд, несомненно, оправдал бы ее. Но китийская девушка бесконечно терпелива. И не только девушка, но и большинство облитых мужчин тоже.
Каюсь, хоть в меня и не очень-то бросали водяные бомбы, но в один прекрасный день я разозлился настолько, что подобрал целый кирпич и ходил по своим делам с этим кирпичом в руке, недвусмысленно показывая его всякому, кто намеревался пульнуть в меня из водомета или швырнуть шарик. Кирпич действовал безотказно. Меня облили всего четыре раза, да и то с проезжавших машин — просто не разглядели, что за штуку я несу в руке. Да и Валентина не очень от меня отставала. Она пользовалась наполовину раскрытым зонтиком, который играл двоякую роль: с одной стороны, это был зонтик, которым можно прикрыться от водометов, а с другой стороны — боевой меч, коим она воинственно потрясала, угрожая обидчикам.