Выйти из боя. Гексалогия
Шрифт:
Грохнуло. Пограничник и сидящий рядом с ним Любимов ахнули в один голос. В селе мгновенно и часто застучало: длинные пулеметные очереди, трескотня винтовок…
— Во дают! — в восторге крикнул лейтенант.
Катрин не выдержала, скомандовала водителю:
— Понаблюдай, Егор! — и, перепрыгивая через упавшие с просевшей крыши доски, перебежала к офицерам.
Замерший на сельской улице «PZ-II» дымил. Выбросив густой клуб дыма, открылся люк, показался танкист. Не вылез — повис на броне. Пехотинцы пятились, стреляя вдоль улицы, в сторону невидимого моста. Оттуда гремели длинные очереди. Еще несколько
— «Т-28» бьет, прямо с моста, — радостно сообщил Любимов. — Слышите, у пулеметов звук какой глухой? Точно, танковые.
— А саперы-то с ним. Вон, смотри, где клуня, — пограничник потыкал грязной клешней на тот берег, но Катрин ничего не разглядела.
Снова бухнула 76-мм пушка советского танка. Хата, за которой прятались немцы, скрылась в дыму и пыли. Не успело осесть облако, как из дыма выскочил с десяток отступающих немцев. Они бросились удирать прямо по улице. Задние волокли раненого.
Видя, как мелькают они в дыму горящих машин, Катрин ощутила приступ непреодолимой ненависти.
На девушку глянул Любимов.
— Давай, лейтенант! — хрипло выкрикнула Катрин. — В дыму не заметят.
Она вышибла ногой дряхлые доски в выходящей к реке стене. Обдирая руки, протиснулась в дыру, проломила крапивные заросли. Теперь улицу не заслоняли ивовые кусты. Катрин упала на одно колено. Бегущие немцы были видны как на ладони. Рядом с девушкой присел Любимов.
— Поехали, — выдохнула Катрин.
«СВТ» слала пулю за пулей. Лейтенант со своей трехлинейкой почти не отставал. Немцы падали один за другим. До крайних хат не добрался ни один. Катрин смотрела на усеянную телами и горящими машинами улицу. Слабо шевелился только раненый, лежащий между своими павшими спасателями. Добить бы и его, но магазин «СВТ» опустел. Девушка вслед за лейтенантом нырнула в пролом.
— Черт! Лихо вы их, как в кино, — сказал пограничник.
Катрин меняла магазин. Снаружи загрохали орудия.
«Т-III» обстреливал центр села и невидимый мост. Неподвижная танкетка поддерживала, выкладывая свои 20-мм снаряды по зарослям на противоположном берегу.
— Ни хрена они не видят, — проронил Любимов. — И рассказать некому, — лейтенант злорадно хихикнул.
— Товарищ лейтенант, — тревожно прошептал водитель, — кажись, сюда идут.
Любимов и пограничник кинулись к щелям у двери. К сараю бегом направлялись трое немцев.
— Отсюда не только нам хорошо видно, — сказала Катрин. — НП [36] хороший. Уходить нужно.
— Куда? — резонно поинтересовался пограничник. — Пока до того берега доберемся, подстрелят раз двадцать, да и поздно драпать.
36
НП — наблюдательный пункт.
Немцы были шагах в пятидесяти.
— Не стрелять, — прошептала Катрин, прислоняя свою «СВТ» к стене.
— Как… — заикнулся было пограничник, но видевший Катрин в деле Любимов махнул ему, и лейтенанты притихли в углу. Красноармеец, выставив винтовку, затаился у другой стены.
Вынув из ножен штык, Катрин
«Не получится. Снаружи останется, гад», — подумала Катрин. Глубоко вдохнула запах старой, перепревшей соломы, солнечных пыльных лучей, бьющих в прорехи крыши…
Немец ударил прикладом карабина в дверь, она распахнулась.
— Wer hier? Komm heraus… [37] — явно для проформы скомандовал немец и шагнул за порог.
Левой рукой Катрин ударила сверху, выбивая оружие. Еще полшага, клинок штыка коротко полоснул немца по горлу. Девушка откинула еще стоявшего на ногах солдата себе за спину. Дверь закрыться не успела. Катрин шагнула на солнце, отвела от груди автоматный ствол, обхватила за шею унтер-офицера. Штык снизу-вверх вошел в грудную клетку. Прижимая немца к себе, девушка отступила в тень сарая.
37
Кто здесь? Выходи… (нем.).
— Mein Gott, — прошептал унтер, в ужасе глядя в зеленые глаза убийцы. Колени немца подогнулись. Катрин вырвала штык из тела. Обернулась. Первый немец перестал хрипеть. Добивший его ударом в висок пограничник с омерзением вытирал о солому сапог.
Оставшийся у сарая немец завертел головой. Движение у двери он не уловил, но тишина в сарае казалась странной.
— Hans, was mit Ihnen? Was innen? [38] — тревожно крикнул он.
Катрин стиснула зубы. Ох, не те языки ты учила. Заманить бы козла.
38
Ганс, что с вами? Что внутри? (нем.).
Немец сделал нерешительный шаг к двери.
— Hans?! — солдат попятился, вскинул винтовку. Пуля прошила доски рядом с локтем девушки.
Немец побежал.
— Стреляй, лейтенант, — спокойно сказала Катрин. От ее пинка дверь распахнулась. Любимов выстрелил. Немец каким-то приветственным жестом вскинул руки, упал. Далеко отлетела винтовка.
Если винтовочный выстрел и был заглушён очередью танкового пулемета, то уж упавшего в пятнадцати метрах от сарая солдата немцы заметили.
— Теперь нам достанется, — сказал пограничник, — ложитесь.
— У меня патронов мало, — Любимов на четвереньках пополз к лежащим немцам.
Следующие несколько минут стоял кромешный ад. По сараю били два пулемета, несколько автоматчиков, не говоря уже о десятках карабинов и винтовок. Даже «PZ-II» выдал очередь из своего двадцатимиллиметрового орудия по ветхому строению. Катрин с товарищами спасло только то, что земляной пол сарая опускался в сторону реки, образуя крошечный бруствер. Девушка лежала, уткнувшись головой в бок покойного унтер-офицера. Труп дергался от попадающих в него пуль. На спину и голову Катрин сыпались жерди и пласты соломы с остатков кровли.