Взаперти
Шрифт:
Ночью мне снился отец. Он лежал на арене цирка, под ним была лужа крови, цирк был пустой. Я всмотрелся в его лицо и отшатнулся, не узнавая – оно вдруг резко помолодело, отец превратился в Лиан. Из глаз её текли слёзы, из носа – тёмная кровь. Она стекала по шее в открытое декольте. Я кинулся к ней, но она воспарила над куполом цирка и так и исчезла во тьме.
– Лиан!
Я кричал её имя, я бегал по кругу, я проснулся от поворота ключей. Это соседний номер, не мой. Выдохнул, протёр глаза, дотронулся до запястья – часы всё ещё на мне.
Следующие два дня я
Я вообще не хотел выходить. Но и оставаться больше не мог. Не было никаких сил, да и денег, собственно, тоже. Я вздрагивал от всего, от каждого звона ключей, от каждого шага на лестнице, от каждого стука в дверь, хоть этот стук я сам же и ждал, заказав еду в номер.
Нужно было найти Лиан. Я думал об этом всё время, все два дня, что просматривал нервно газеты и новостные каналы, ожидая трагической сводки от ведущих дневных новостей: «Сегодня в одном из спальных районов города было обнаружено тело молодой женщины…»
Нет, ничего подобного они не сказали.
Я вышел из гостиницы с пустым кошельком и решил сам сдаться Амаро. Да, я приду к нему и скажу! Я скажу ему, что…
Я забыл, что надо сказать.
Все мои мысли в мгновенье исчезли, ноги вдруг онемели, сердце сжалось так, что не вздохнуть.
Я видел своё лицо.
На первом же встречном столбе.
Разыскивается вор-карманник. Работает фокусником в отелях. Особые приметы: рост 175 см, глаза серые, волосы тёмные, одет в серый костюм. На вид около тридцати. Всем, кто располагает хоть какой-то информацией о подозреваемом, просьба обратиться по номеру…
Меня стошнило прямо под этот столб.
Документов у меня с собой не было, ни своих, ни подложных, моя фотография висела на каждом столбе, мимо которого я проходил. У меня не было денег, чтобы арендовать машину, а ближайший вокзал был только в соседнем городке, до которого больше суток пути.
6
Полянский
Если она его убила, думал Полянский, значит, такой был приказ. Но почему? Он был уже связан по рукам и ногам. Или он узнал её? Узнал, кем она была, и потому ей пришлось устранить его?
Как много было вопросов…
Полянский не терял её из виду, она мчалась по серпантинной дороге, и он мчался за ней, на спущенных шинах, на дисках, сверлящих асфальт.
– И как она прошла через охрану, не убив никого? Втёрлась в доверие? Почему бы и нет…
Он говорил сам с собой, и эти вопросы не давали ему покоя. Какая-то девчонка была лучше его.
Машину уже заносило на поворотах, он чуть не влетел в фуру, вывернув в последний момент, под звуки её оглушающего клаксона. Диски скреблись по асфальту, выпуская фейерверк из искр. Он издавал столько шума, что, казалось, его слышали все. Он мчался не отставая, между ними лишь пара машин, он пытался прибавить газу, но машину каждый раз уводило, а эта девчонка рвала и рвала вперёд.
Вдруг она перестроилась на встречную полосу, ближе к оврагу.
Не хочешь же ты сброситься вниз? Он перестроился следом. Из-за поворота не видно почти ничего – вылети сейчас кто на неё, и аварии не избежать! Она открыла окно. Что-то блеснуло в руке и исчезло. Нож, понял он. Девчонка выбросила нож в овраг, вернулась на свою полосу и только прибавила скорость.
Он не мог сбавить обороты, не мог потерять её из виду, адреналин уже бил по вискам, руки потели, скользя по рулю. В такие моменты он не чувствовал страха, он не почувствовал бы его, даже если бы вылетел в пропасть. Что, кстати, вполне возможно. Его уже не волновало задание, сколько их ещё будет, его не волновал и Амаро. Чёртов старик! Единственное, что скрипело песком на зубах – это горечь провала. Он опоздал на пару минут, был вторым, был проигравшим.
Сзади – вопль сирен, Михаэль посмотрел в зеркало заднего вида – полицейские. Это за ним.
Пот проступил на висках, дрожь низковольтным током проходила сквозь всё его тело. Как он мог их не заметить.
Руль выбивался из рук, колёса не ощущали дороги, он сейчас разобьётся, если прибавит ещё! Чёрт возьми, он сейчас…
Вой сирен звучал ещё громче, они догоняли его. Сейчас будут стрелять или прижмут к ограждению, остановят, обыщут машину, найдут оружие, узнают, кто он, и тогда… Тюрьмы ему не избежать.
Полянский уже попрощался с целью и со своей проклятой свободой, как чёрный «Мерседес» этой девчонки стал петлять. Она тоже их испугалась, понял он. Она петляла и петляла по трассе, виляя между двух полос, как вдруг вылетела на встречку, затормозила до громкого свиста и врезалась в высокий отбойник перед встречным грузовиком. Грузовик с надписью «Fish» засвистел тормозами, попытался вырулить влево, но всё же протащил её метров пять. Полицейские, что гнались за Михаэлем, свернули к ней.
Полянский отъехал чуть дальше и остановился в дорожном кармане. Он видел, как они остановились и побежали к машине, как стучали по закрытой двери, как выбивали окно. Вскоре стекло разбилось, и дверь поддалась. Один измерил ей пульс, другой побежал к полицейской машине. «Скорую» пошёл вызвать, понял он. Когда всё утряслось, тот, что был с рацией, посмотрел в сторону Михаэля и теперь направлялся к нему.
– Вот ведь чёрт! – выругался Полянский.
Михаэль вжался в кресло, но тут же пришёл в себя. Главное – не показывать страха, что угодно, только не страх.
Полицейский подходил ближе, с каждым шагом всматриваясь в него.
Михаэль опустил стекло.
– Как водитель? Цел? – спросил он.
– Да, кажется, всё в порядке, но мы вызвали «Скорую», – крикнул ему сержант. – Вы знаете, что у вас спущены шины?
– Шины, – выдохнул Михаэль.
– Это не безопасно!
– Я как раз ехал в сервис, сержант.
– Вам лучше вызвать эвакуатор. – Полицейский указал на дымящийся «Мерседес»: – На её месте могли быть вы.
– Пожалуй, я оставлю машину здесь. – Михаэль заглушил двигатель и вытащил ключ. – Не подвезёте? – Он сам чувствовал, как наглел. Но что было делать? Не оставлять же её одну.
– Мы сейчас поедем за «Скорой», – щурился сержант, оттеняя рукой глаза от солнца, – как раз в город.
– Буду очень вам благодарен! – улыбнулся Михаэль.
Полицейский направился к месту аварии. Полянский пошёл за ним.