Взлетная полоса
Шрифт:
— Да вы не думайте ни об «этом», ни о «том», — посоветовал Стрекалов. — Вы думайте теперь, как лучше использовать выгоду, которую получили. Поверьте, вы на правильном пути. Да неужели это еще надо кому-то доказывать?
Кольцов и сам был доволен результатом своих экспериментов.
— Хорошо, буду думать, — сказал он.
Неожиданно к столу подошла уже немолодая женщина, секретарь директора производства, сдержанно улыбнулась, сообщила:
— Вас, товарищ майор, Москва к телефону просит.
— Уже? — невольно улыбнулся Сергей. — А кто?
— Предупредили, что будет разговаривать Главный конструктор.
— Спасибо, — поблагодарил Сергей и направился в приемную директора производства, где был установлен аппарат прямой связи с Москвой. Вместе с ним в приемную зашел Стрекалов и неожиданно предложил:
— А хотите, я с ним поговорю?
Ничего обидного в предложении главного инженера не было, и все же Сергей почувствовал, как по щекам у него пополз румянец, будто Стрекалов уличил его в чем-то постыдном. Сергей отрицательно мотнул головой и нахмурился. Прятаться за чужие спины, даже дружеские, он не привык.
Кулешов поздоровался сухо и откровенно недовольным тоном спросил:
— Почему вы молчите, Сергей Дмитриевич? Почему я не слышу от вас докладов?
— Нечего докладывать, Александр Петрович, — в тон ему ответил Сергей.
— То есть как так? Разве вы не получили указания Руденко?
— Получил.
— Так в чем же дело? Почему вы их не выполняете?
— У меня есть другие соображения, — начал было объяснять Сергей.
Но Александр Петрович даже не пожелал его слушать. Он как будто только и ждал этих слов, потому что тут же выпалил в ответ сердито и быстро:
— А вот это меня совершенно не интересует. Я хочу слышать от вас доклад об окончании монтажа. Когда вы сможете закончить работу?
Сергея уязвили манера и тон, каким говорил с ним Кулешов. Но еще больше его обидело нежелание Александра Петровича считаться с его мнением. Ему даже показалось, что Александр Петрович разговаривает с ним нарочито резко.
— Или вы не справляетесь с монтажом? — прервал Александр Петрович затянувшуюся в их разговоре паузу.
— Дело не в монтаже, — сдержал себя Сергей. — У меня есть серьезные и обоснованные претензии к проекту. Я писал о них. И очень хотел, чтобы вы о них знали.
— А я и знаю, — тем же тоном ответил Кулешов. — И мы их рассмотрим. Но невозможно же заниматься бесконечными переделками! Поэтому я категорически требую скорейшего завершения работ. Когда вы закончите создание опытного образца?
Сергей понял, что Главный не станет его слушать.
— В мае, — ответил он.
— Конкретней! — потребовал Кулешов.
— Двадцать седьмого, — взглянув на настольный календарь ответил Сергей.
— Записываю. И буду проверять. Желаю успеха, — закончил разговор Кулешов.
Сергей тоже положил трубку.
— Ну? Что? — нетерпеливо спросил Стрекалов.
Сергей безнадежно махнул рукой:
— Убей меня бог, или я совершенно перестал соображать, или наш дорогой шеф просто-напросто спятил. Он даже слушать ничего не желает. Давай монтаж — и точка. Как мой комбат бывало, в полку: упрется, хоть кол ему на голове теши.
Кабинет главного инженера находился рядом с кабинетом директора. Приемная у них была общая. Стрекалов молча взял Сергея под руку и так же молча жестом предложил пройти к нему. Сергей зашел в кабинет главного инженера.
— Вы сколько лет в КБ работаете? — спросил Стрекалов, когда они сели на просторный, покрытый парусиновым чехлом диван.
— Два года.
— А я двадцать два выполняю их заказы. Слесарем-сборщиком начинал. И заказчиков встречал на своем веку всяких: и грозных, и добрых, и толковых, и бестолковых. Были такие, которым слово поперек не скажи. А были — что сами просили помочь. И не только к инженерам, к рядовым монтажникам, сборщикам внимательно прислушивались. Так что и люди и ситуации мне никакие не в диковинку. Важно всегда четко знать свою позицию. Уметь ее отстоять. И тогда непременно выиграет дело. А это главное.
— Да. Но делать-то что? — задумался Сергей.
— Я скажу, — заверил его Стрекалов. — Раз Кулешов занял такую позицию, спорить с ним бесполезно. Заканчивайте монтаж по схеме Руденко. Но и своей работы не бросайте. Ее тоже доводите до конца. И вот вам мое слово: будет что сравнивать, найдется и кому сравнивать. Сейчас, если хотите, главная ситуация не та, чтобы личное над общественным верх брало. Ни у кого так сейчас не получится:
Глава 4
На чем основывалась уверенность главного инженера, когда он говорил о возможной перемене ситуации, Сергей так и не понял. Может, на собственном опыте, может, на интуиции, может, и на чем-то другом, более конкретном. Но в начале мая на предприятие приехал Ачкасов. Здесь генерала знали все, и все относились к нему с большим уважением. Да и он знал почти всех хороших специалистов этого производства, потому что никогда не упускал случая поговорить с людьми, побеседовать о делах, о жизни, а то и просто покурить с ними где-нибудь в общей курилке. Все в таком случае зависело от времени, которым располагал генерал.
От станции до предприятия было не более полукилометра. Ачкасов проделал этот путь пешком. На проходной его пропустили немедленно: знали в лицо и по имени-отчеству. И пока он шел до экспериментального цеха, успели позвонить в директорскую. Потому главному инженеру и пришлось, как шутили здесь потом, догонять генерала во все тяжкие.
— Что же вы, Владимир Георгиевич? — не сдержал упрека Стрекалов, пожимая Ачкасову руку.
— А что я?
— Да хоть бы предупредили. Мы бы машину выслали: