Взлетная полоса
Шрифт:
— Кажется, вы меня убедили. Игра стоит свеч, — сказал наконец Ачкасов и снова задумался.
Сергей хорошо знал его манеру вживаться в идею не спеша, не хватать ее, не набрасываться на нее, а именно вживаться: всесторонне ее обдумывать, не торопясь взвешивать все «за» и «против» — и не мешал генералу. Ачкасов сам нарушил и эту паузу.
— Вот ведь как: опять ваша точка зрения с руденковской не совпала. Это и плохо и в то же время хорошо…
— Мы, очевидно, слишком по-разному смотрим на вещи, — объяснил ситуацию Сергей.
Ачкасов согласно кивнул:
— Я вас, Сергей Дмитриевич, не виню ни в чем. И если хотите, даже рад такому положению. Оно для вас невыгодно. А для дела, наоборот, даже очень полезно. Сколько вам потребуется времени на документальное оформление ваших поправок: на чертежи,
— Недели две, — прикинул Сергей.
— Оформляйте, — одобрил Ачкасов. — А я тем временем выберу денек и постараюсь побывать в Есино.
На этом деловая часть беседы, как показалось Сергею, должна была бы закончиться. Но Ачкасов продолжил ее.
— Вам сколько лет, Сергей Дмитриевич? — неожиданно спросил он.
— Тридцать три.
— Уже тридцать три, — в раздумье повторил Ачкасов. — У вас всегда будет очень много дел в КБ. Вас будут посылать туда-сюда. Вы постоянно будете кого-то поправлять, что-то доделывать, переделывать наилучшим образом. Это так. Я это уже понял. А мне бы хотелось, чтобы вы самым серьезным образом сели за диссертацию.
— Я потихоньку работаю, — объяснил Сергей.
— Так не годится. Так вы и за сто лет не защититесь, — заверил его Ачкасов.
— У меня кандидатский минимум уже сдан.
— А дальше?
— И дальше пойду.
— Когда, Сергей Дмитриевич? Когда? — нетерпеливо спросил Ачкасов.
— Закончим с «Совой». Сдадим «Фотон»…
Ачкасов решительно покачал головой.
— Нет. Вам этот вопрос надо решать принципиально, — прервал его Ачкасов. — Вам надо выбрать путь для защиты. А у вас их три. Путь соискателя, заочная адъюнктура и очная учеба. Идти по первому пути не рекомендую. Что касается второго и третьего — подумайте. И помните: это надо не только для вас, но и для КБ. Армии нужны ученые кадры. И не вообще кандидаты и доктора наук. Нужны специалисты, которые будут трудиться на главных направлениях. Знаете, сколько у нас кандидатов исторических, педагогических, экономических наук? Сказать вам? Много. Очень много. Все история, история. А по-моему, вперед смотреть больше надо. Нам ученых специалистов в области техники не хватает. И трудно сказать, когда мы удовлетворим свою в них потребность. Скорее всего, никогда. Так что вот, думайте и сообщите мне свое решение.
Они расстались. Ачкасов ушел к Стрекалову. А Сергей достал из ящика стола сигареты, сунул их в карман и пошел в кабинет начальника цеха. Здесь разрешалось курить. Хозяина кабинета к тому же на заводе не было, а Сергею хотелось побыть одному. Он провел с Ачкасовым не более четырех часов, а мыслей в результате этой встречи у него появилось столько, что разобраться в них можно было только наедине, вне всякой суеты. Поговорили — и уже новый вопрос, новая задача. Не зря, выходит, спрашивал генерал, справятся ли без него в Есино, когда закончит дела тут. Сергей и сам думал о диссертации. Но времени работать над ней не было совершенно, и он волей-неволей откладывал ее на неопределенные, дальние сроки. А Ачкасов вон как все скоро решил: поступай хоть в очную, хоть в заочную адъюнктуру — и дело с концом. Но куда же все-таки? На чем ему остановить свой выбор? Уйти на учебу из КБ? Нет. Сделать он этого не мог. Помимо всего прочего к КБ он был прикован своими цепями, тут была Юля. А готовиться к защите заочно — значило взвалить на себя дополнительную огромную ношу. Возникала невольно и такая мысль: заставляя его защищаться, чего конкретно хотел Ачкасов? Хотел увидеть его в новом ученом звании или заботился о его знаниях, об их пополнении? Почему Ачкасов порекомендовал ему побыстрее оформить документы на его поправки? Он что, снова решил вмешаться, так сказать, во внутренние дела КБ? Уже по опыту работы в КБ Сергей знал, что Ачкасов, несмотря на свою мягкость, был человеком крайне решительным и волевым. И ему ничего не стоило дать указание Кулешову вернуть его, Сергея, на производство в Есино. Но если это так и будет, значит, снова произойдет обострение отношений с Кулешовым. О Руденко нечего было уже и вспоминать. А между прочим, сколько раз уже так было, когда Ачкасов помогал ему решать большие и сложные задачи, поддерживал его, незримо, но твердо вставал на его сторону в горячих ученых спорах и благодаря этому точка зрения Кольцова брала верх! А в результате
Глава 5
Ирина позвонила Владимиру, как только тот вернулся из полета.
— Вам письмо от Сережи, — сообщила она.
— Здравствуйте, Ирочка! — несказанно обрадовался возможности поговорить с ней Кольцов-младший. — Где же оно?
— У меня.
— Прекрасно. Я сегодня же подъеду и заберу его, — пообещал Владимир.
— Ехать необязательно. Я могу вам его прочитать, — сказала Ирина. — Конверт не запечатан, и Сергей, в общем-то, так и просил сделать.
И Ирина, не дожидаясь ответа, прочитала указание Кольцова-старшего брату. Владимир выслушал его внимательно.
— А вы у Сергея уже были? — спросил он.
— Нет. Он новоселье еще не устраивал, — ответила Ирина.
— Тогда давайте заглянем к нему вместе. Посмотрим, что там у него, — предложил Владимир.
Теперь задумалась Ирина.
— А вы Занду привезете? — спросила она.
— Господи! О чем разговор…
— Тогда давайте, — согласилась Ирина.
Владимир надел свой лучший костюм, повязал самый модный галстук и, усадив в машину Занду, вырулил на шоссе. К знакомому дому с колоннами он подкатил точно к концу рабочего дня. Сотрудники КБ уже выходили из подъезда. Вскоре из подъезда выпорхнула Ирина и, поправляя на ходу мохеровый платок, огляделась. Но быстро нашла машину и, легко прыгая на высоких, крепких ногах через лужи, побежала к ней. Владимир предупредительно распахнул перед Ириной дверцу «Москвича». В дверцу сейчас же высунулась Занда, увидела Ирину, узнала ее, хотя не видела уже довольно давно, и завиляла хвостом. Ирина от восторга запустила руки в собачью шерсть и прижалась к ее морде лицом. Владимир, наблюдая за всем этим с улыбкой, заметил:
— А вот Сережку она так не встречает. Ткнется носом — и будь здоров!
— Она чувствует, кто ее любит, — ответила Ирина и села в машину.
— Да, это уж точно. Серега, он ведь лишний раз не погладит, — усмехнулся Владимир, подумав: «Ее-то ты любишь. Наверно, только из-за нее и поехать согласилась. Ну да ладно…»
«Москвич», набирая скорость, двинулся со стоянки. Они миновали центр, Лужники, поколесили по улицам, поднялись по метро-мосту на Ленинские горы, пересекли Университетский и Ломоносовский проспекты, проехали мимо новой гостиницы «Дружба» и скоро остановились на краю широкого оврага. Тут стоял и дом, в котором Сергею дали квартиру. Дом был многоэтажный, красивый, с удобными просторными подъездами. Он давно уже был заселен, и Сергей получил в нем квартиру, как говорят в таких случаях, за выездом. Скоростной лифт стремительно подбросил всех троих на девятый этаж.
— Чистое катапультирование, — заметил Владимир, выходя из кабины.
Открыли дверь. В квартире горел свет.
— Ну и ну, даже не выключил, — проворчал Владимир и спустил с поводка Занду.
— Экстренный выезд. Знаете, как иногда бывает? — начала было объяснять Ирина.
— Знаю. Что вы за него заступаетесь? — усмехнулся Владимир. — Наверняка одурел от радости, что обзавелся наконец собственным углом, до электричества ли тут было? Посмотрим еще, как прикрутил краны:.
Но газ и вода оказались закрытыми по всем правилам. А вот мебель, как Сергей внес ее в дом, обернутую бумагой и обитую планками, так она и стояла посреди комнаты, неразвернутая и нерасколоченная.
— Это уже не экстренность, а прямо какая-то паника, — покачал головой Владимир. — Что у вас такое случилось?
— Ничего. Просто шеф любит сверхоперативность. Он говорит, что на войне быстрота и стремительность тысячам людей жизнь спасли.
— Стало быть, он у вас до сих пор воюет? Силен дед:
— Ну и что мы будем делать? — спросила Ирина.
— Наводить порядок, — не задумываясь ответил Владимир. — Поможете мне?
— Помогу, — согласилась Ирина. — Только немного. Мне еще заниматься надо. Да, откровенно говоря, в магазин еще надо забежать, купить что-нибудь на завтрак. Вы же знаете, я живу, как и вы, по-холостяцки.