Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»
Шрифт:
Мы с Данаей обычно шли десять минут пешком от нашей квартиры до площади Синтагма, чтобы вдохнуть воздух надежды. Дважды меня просили выступить. Прямо перед тем, как подняться на импровизированную трибуну, помнится, я подумал, что в последний раз выступал на демонстрации где-то в Ноттингемшире, у линии пикетов во время забастовки шахтеров 1984 года. Что ж, на Синтагме было куда теплее, людей собралось намного больше, а сам я уже не «назойливый иностранец», как обозвал меня когда-то британский полисмен. Но волновался я ничуть не меньше. Когда я вышел на трибуну, явно смущенный, Даная подалась ко мне и спросила: «Ты уверен, что не хочешь баллотироваться в парламент?» Я ответил, что уверен. Каковы бы ни были мои личные чувства, пояснил я, лучший вклад в общее дело с моей стороны – это обеспечение коммуникаций с политиками разных партий и стремление преодолеть партийные разногласия. Но в глубине души я сомневался, что у меня получится, ибо политические раздоры неуклонно усугублялись.
В июне 2011 года хилое правительство Греции по настоянию «Тройки» принялось проталкивать через парламент один агрессивный законопроект за другим, в том числе закон о фактическом запрете профсоюзов. По сути, кабинет Папандреу организовал собственные похороны, вытерпел последнее унижение, а гвоздь в крышку гроба забил второй «спасительный» кредит. Предвкушая скорую развязку, толпа на площади Синтагма становилась все гуще и суровее; очень скоро люди вообще перестали расходиться с площади. К несчастью, вспыхнули дрязги между националистами и фашистами, доходило до рукоприкладства, а лозунги противников свидетельствовали об их ненависти ко всем политикам разом, да и к самой парламентской демократии (это были зримые признаки грядущего возвышения «Золотой зари» [34] ). В нижней части площади собирались гораздо более многочисленные прогрессисты, выступавшие как против истеблишмента, так и против насилия в верхней части площади, продолжавшие соблюдать традицию хорошо организованных плюралистических дискуссий.
34
«Народное общество Золотой зари», греческая ультраправая неонацистская партия.
Члены парламента, особенно от правящей социалистической партии, рассказывали мне по телефону (или горько признавались за чашечкой кофе за закрытыми дверями), что больше не в силах терпеть. Идти в здание мимо разъяренных и униженных людей и голосовать за законопроекты, ненавистные любому греку, было невыносимо тяжело. Парламентарии неоднократно говорили мне, что довольно часто навязанные «Тройкой» законопроекты правительства одобряются, что называется, едва-едва, но все-таки большинство, не считая одного или двух человек, выказывает солидарность с правительством. В итоге всего за год социалистическая партия, которая на протяжении трех десятилетий уверенно набирала примерно 40 % голосов избирателей, осталась с жалкими 5 % голосов.
Однажды в конце июня пять тысяч полицейских окружили площадь Синтагма в ходе тщательно продуманной операции, призванной очистить площадь от митингующих. Активно применяя газ CS, который никогда раньше не использовался в относительно ограниченном городском пространстве, а также оглушающие и дымовые гранаты, водяные пушки и старое доброе полицейское насилие, силы правопорядка превратили площадь и прилегающие к ней улицы в безлюдную пустыню. Бывалые военные корреспонденты, мои знакомые, говорили, что никогда не предполагали стать свидетелями государственного насилия в городе вроде Афин. Стены и тротуары почернели от дыма, весь город пропах химикатами на несколько недель. В тот день правительство окончательно лишилось последних остатков своей легитимности.
Подкормистан 2.0
Технические детали смещения премьер-министра Папандреу слишком печальны для того, чтобы воспроизводить их здесь. Достаточно сказать, что, как бывает в любой правильной драме, «Тройка» низвергла его посредством политических махинаций и с участием «придворных», окружавших шаткий трон. Вполне показательно для жестокого безразличия «Тройки» по отношению к тем, кто служит ей лояльно, что, прежде чем сместить Георгиоса Папандреу, его заставили испить до дна чашу позора: в октябре 2011 года ему пришлось в последний раз отправиться в Брюссель, чтобы поставить свою подпись под проектом второго кредита – и той самой реструктуризации долга, которую он так долго осуждал от имени «Тройки» как «ненужную и нежелательную».
Подбор правительства-преемника, способного продавить проект второго кредита через греческий парламент, был непростой задачей. Смещение Папандреу и очевидная импотенция правящих парламентариев-социалистов вроде бы сулили новые выборы. Но воля избирателей непредсказуема, а подготовка выборов обещала занять не меньше месяца; ЕС, МВФ и греческая элита полагали, что такого запаса времени у них нет. Потому было предложено сформировать временное коалиционное правительство и лишь после одобрения второго кредита провести рискованные выборы весной 2012 года. Чтобы сформировать эту «великую коалицию», понадобилось призвать Антониса Самараса, лидера оппозиционной консервативной партии, и убедить его в полезности кредита (в чем он до сих пор сомневался).
Потребовалась всего одна встреча – 23 июня 2011 года в Берлине с госпожой Меркель, – чтобы заставить господина Самараса отказаться от того страстного неприятия идеи «Подкормистана», которое он выразил в нашем телефонном разговоре после моего выступления на канале ERT. Приманка в виде возможного переезда в Максимос, официальную резиденцию премьер-министра Греции, оказалась чересчур соблазнительной. Самарас, впрочем, не последний лидер, променявший принципиальное сопротивление «Подкормистану» на должность. План составили следующий: после отставки Папандреу назначается «технический» премьер-министр, а левые (ПАСОК) и правые («Новая демократия») центристы предлагают министров в правительство и обеспечивают необходимое количество голосов в парламенте. Сразу после прохождения законопроекта о втором кредите через парламент это правительство назначит новые выборы, которые «Новая демократия» господина Самараса должна легко выиграть, учитывая слабость ПАСОК, прямое следствие морального и политического упадка партии из-за лоббирования первого кредита. Антонису Самарасу нужно всего-навсего временно забыть о собственной борьбе против кредитования, добиться одобрения второго кредита и поддержать временное правительство; тогда, через шесть-восемь месяцев, он благополучно станет премьер-министром. Именно так и произошло [35] .
35
Временное правительство сформировали осенью 2011 года; весной 2012 года был одобрен законопроект о втором кредите, а на май 2012 года назначили новые выборы. Поскольку парламент не смог найти компромисс, через месяц все повторилось, и на сей раз господин Самарас в качестве премьер-министра сумел сформировать коалиционное правительство – с сильно обескровленной ПАСОК и крошечной левой партией, поддерживавшей истеблишмент.
Лишнее доказательство циничности этого сговора: джентльменом, поставленным во главе коалиционного правительства, был не кто иной, как недавно вышедший в отставку вице-президент Европейского центрального банка. Бывшему профессору экономики с моего факультета Афинского университета Лукасу Пападемосу пришлось забыть некоторые свои «неудачные» мысли, прежде чем переехать в Максимос. Всего за три дня до вступления в должность Пападемос еще заученно вторил «Тройке»: мол, реструктуризация долга Греции не является «ни необходимой, ни желательной». Но стоило ему очутиться на пороге Максимоса, в окружении журналистов, ловящих его первое официальное заявление, как он заявил, с совершенно непроницаемым лицом, что своей главной обязанностью на посту премьер-министра считает контроль за реструктуризацией долга Греции.
Теперь мы подходим к тому восхитительному моменту нашей истории, когда люди, которые осуждали как предателей и глупцов тех из нас, кто осмеливался требовать реструктуризации долга, вдруг очутились по велению «Тройки» на постах, необходимых для проведения этой реструктуризации. Сам по себе этот факт был бы, пожалуй, забавен, если бы реструктуризация действительно помогла Греции восстановиться. Но восстановление нашей страны никогда не было истинной целью.
Отказаться платить по кредиту, объявить дефолт, официально признать себя банкротом – в этом, конечно, нет ничего приятного, но здесь имеется потенциал роста: твой долг уменьшается, снова появляется возможность упорно трудиться, вернуть себе утраченные позиции и доверие потенциальных инвесторов. Именно так, например, компания «Дженерал моторс» восстанавливалась после краха 2009 года; именно так Германия вернулась в ряды развитых стран в 1950-х годах за счет существенного сокращения долгового бремени. Но Греции было суждено войти в историю. В соответствии с условиями второго кредита в 2012 году новому правительству предстояло объявить о крупнейшем неплатеже в мировой истории – и одновременно оставить страну в долговой тюрьме благодаря крупнейшему кредиту в мировой истории.
Невообразимые 100 миллиардов заведомо «невозвратных» евро по кредиту легли на плечи беспомощных греческих пенсионеров, профессиональных союзов Греции и мелких держателей гособлигаций, которым пришлось попрощаться со своими деньгами, зато рекордные мнимо «спасительные» 130 миллиардов евро затолкали, фигурально выражаясь, стране в глотку. Из них почти ни цента не пошло греческому государству как таковому. Большая часть этих денег досталась греческим банкирам (в качестве компенсации за потери на обесценивании государственных облигаций); за ними выстроились частные иностранные кредиторы (им кинули этот «кусок», чтобы они смирились с обесцениванием облигаций), а остаток пошел на обслуживание кредитов ЕС и МВФ из первого «спасительного» пакета [36] .
36
В отличие от греческих пенсионных фондов, профессиональных организаций и мелких держателей облигаций, которые потеряли до 90 % своих средств, «одолженных» ими греческому государству, лишь немногие иностранные владельцы греческих государственных облигаций понесли убытки. Причина в том, что к началу списаний в 2012 году иностранные банки и другие институциональные инвесторы уже успели продать (со скидкой) свои греческие государственные облигации либо Европейскому центральному банку, либо готовым рисковать хедж-фондам. К 2012 году иностранные владельцы греческих государственных облигаций платили за них менее 30 % от номинальной стоимости. Иными словами, они даже заработали на официальном списании 2012 года, если учесть те «стимулы», которые им предложили за одобрение условий списания.