Я боялся - пока был живой
Шрифт:
Я рванул из-под пледа спрятанный пистолет, но меня ударили сзади чем-то тяжелым по голове, и я потерял сознание, а перед этим упала в обморок Нинель, на которую брызнула кровь Петюни...
Очнулся я в луже воды, на меня вылили, наверное, не меньше ведра, чтобы привести в чувство. Господа бандиты торопились. Как только я зашевелился, меня подняли с пола и швырнули в мое кресло-каталку.
За столом царили растерянность и ужас.
Мы все старались не смотреть в ту сторону, где на полу лежало тело Петюни в большой луже крови, со страшной раной на горле.
–
– Может, все же скажете, где кейс? Или продолжим наши игры?
Все напряженно молчали.
Тишину нарушил Арнольдик.
– Мы выбросили кейс. На улицу, в мусорный бак. Это прямо во дворе, возле арки. Мы его сверху картонными коробками забросали, И если вы собираетесь убить или покалечить еще кого-то, то сделайте это сначала со мной. Я - старик, мне уже все равно...
– Все так думают, папаша, - ласково похлопал его по плечу Паленый, с удовольствием демонстрируя фарфоровую улыбку.
– А мы - что? Мы сделаем, дедуля, сделаем. Ты же теперь сам видел: нам это запросто - чик! Вот не найдем на помойке кейс, и считай, что твой заказ принят. Следующим жмуриком будем делать тебя.
– Да хватит уже трепаться!
– не выдержав, зло крикнул Платон. Филин, ты все слышал? Моментом мотай на улицу, проверь. По бумажке весь контейнер мусорный перебери, но кейс принеси.
– А если его там нет?
– Тогда мы будем по косточкам разбирать вот этих вот граждан. Пшел вон!
Филин высвистел за двери, словно его и не было.
Вернулся он быстро, сияющий и довольный, неся в руках злополучный кейс.
– Что отсюда брали?
– жестко спросил Платон, когда чемоданчик положили перед ним на стол.
– Деньги, что же еще?
– удивленно взирая на кейс, но уверенно ответил Арнольдик.
– Там больше ничего не было.
– Проверим, - изобразил подобие улыбки Платон, без труда открывший кейс, быстро накрутив шифратор, ковыряясь ножом под крышкой, на дне кейса.
Внутри что-то щелкнуло, открылось второе дно, Платон извлек оттуда бумаги, которые тут же мельком просмотрел.
– Все на месте?
– озабоченно спросил Паленый, вытягивая шею, стараясь заглянуть в кейс.
– Вроде как все. Я сам толком не знаю. Не я их сюда клал.Но если бумаги на месте, значит все целы.. На фига они им? Они бабки рванули, а кейс бросили, Сергеич же говорил, что кейс этот дед взял, чтобы деньги в него положить. Все. Уходим, Паленый. Нечего тут светиться, ковры хозяевам топтать.
Паленый, отбросив церемонии, поспешно налил полстакана коньяка, выпил, не закусывая, заспешил за направившимся к выходу Платоном.
Уже в самых дверях он обернулся, и приказал Вовику, ткнув в нас пальцем:
– Приберите здесь все. А потом приедете на Палиху, знаете сами куда.
И ушел, аккуратно, придержав дверь, чтобы не хлопнула.
– Ну, что стоите?!
– заорал Вовик на Филина и Шмыгло.
– Несите веревки и скотч! Не слыхали, что ли, что делать велено?! Да пакеты полиэтиленовые найдите, только смотрите, чтобы целые были, без дырок!
– Зачем пакеты-то нужны, Вовик?
– удивился непонятливый Филин.
– А этих что - руками, что ли душить будешь?! Или пальбу устроишь?! опять почти что заорал на него Вовик, которому данное поручение было явно не по душе.
– Вовик, мы на мокрое не подписывались, - попытался объясниться испуганный не на шутку Шмыгло.
– Вот пойди и расскажи про это Паленому!
– схватив его за грудки завопил Вовик.
– Мало ли на что я не подписывался?! Кто нас спрашивает?!
Бандиты растерянно замолчали и принялись искать то, что велел Вовик, который, глухо матерясь, разгуливал по комнате вокруг стола с моим пистолетом в руках, стараясь не смотреть нам в лица.
– Я могу выпить водки?
– спросил его Арнольдик.
– Стол перед тобой, чего спрашиваешь? Наливай да пей, хоть залейся, буркнул Вовик.
– На столе только коньяк и вино, можно я достану водку из морозилки? Я ее туда охладиться положил.
– Иди и возьми, только без фокусов, газ там опять открывать не вздумай.
Арнольдик подошел к холодильнику, стоявшему возле дверей кухни, медленно, чтобы видел Вовик, открыл дверцу и достал из морозилки запотевшую бутылку водки, показал ее Вовику, и в следующее мгновение метнул ее в голову бандиту.
Вовик инстинктивно пригнулся, бутылка пролетела над ним, грохнула об стену и разлетелась вдребезги, Арнольдик же, воспользовавшись паузой, схватил с холодильника свой "ТТ", лежавший там с утра под газеткой.
И тут же, ни секунды не раздумывая, он несколько раз выстрелил в упор в не успевшего опомниться Вовика. Тот боднул головой воздух, протаранив пустое пространство перед собой, обиженно хрюкнул, выронил пистолет и упал.
К выпавшему пистолету бросился выскочивший из соседней комнаты на звук выстрела Шмыгло. А сверху, на его широкую спину, бросился лейтенант Скворцов, нанося ему безжалостные удары штопором в плечи и шею.
Картина была ужасающая: оба быстро оказались залиты кровью, озверело рычали и барахтались, упав на пол. Скворцов вонзил зубы в руку Шмыгло, схватившего все же пистолет...
В эти же секунды громадный Филин пытался отобрать "ТТ" у Арнольдика, который вцепился в оружие мертвой хваткой.
Так и не сумев разжать пальцы Арнольдика, сжимавшие рукоять, Филин обрушил ему на голову удар огромного кулака.
Старик охнул, и сполз по стене, выронив из руки пистолет. Филин наклонился, чтобы подобрать оружие.
Я понял, что еще мгновение, и он перестреляет нас всех.
Не успел Филин дотянуться до рубчатой рукояти даже кончиками пальцев, как я врубил движок коляски и вмазался вместе с коляской прямо в колени выпрямившемуся в этот момент Филину, вминая его в стену, безжалостно дробя кости и разрывая сухожилия.
Дальше я ничего больше не видел. Дальше я потерял сознание. Меня так сильно тряхнуло, что на несколько мгновений я вырубился.
Когда я очнулся, то увидел, что прямо под колесами моей коляски корчится и стонет от дикой боли Филин.