Я боялся - пока был живой
Шрифт:
– Уважаемая Нинель Петровна, если бы в этой стране разыскивали и сажали только за что-то! А вас, тем более, разыскивают и бандиты, и милиция.
– Да за что же милиции нас разыскивать?
– не выдержала Нинель.
– Да хотя бы за то, что на только что купленной вами квартире обнаружены четыре трупа, но не обнаружены хозяева квартиры, принимавшие таких странных гостей. К тому же интересы слишком многих людей, наверняка затрагивают весьма болезненно эти самые листочки, которые вы похитили у бандитов.
– Их-то и надо забрать в первую очередь, и чего бы это ни стоило! стукнул кулаком по столу Арнольдик.
– А знаете что? Пойду-ка
– Ну вот это уже точно наглость!
– подскочил я в своем кресле.
– "Так и быть"! Ничего себе - одолженьице ты нам решил сделать! Нашел для себя прогулочку! Да на квартире наверняка устроена засада! Там еще пару дней, если не больше, опера сидеть будут, хозяев поджидать.
– А я все равно пойду, - упрямо повторил, как о давно решенном, Павлуша.
– В таком деле и при таком соотношении сил ни один человек, что бы вы ни говорили, лишним быть не может, тем более - врач. И позвоню я еще, пожалуй, Васе и Феде...
– Это еще кто такие и по какому такому поводу ты им звонить собираешься? Мы все же, вроде как не на загородный пикник собираемся! обеспокоился я.
Павлуша укоризненно посмотрел на меня и покачал головой, с некоторым даже сожалением, после чего мне стало ужасно стыдно за то, что я не знаю, кто такие эти самые таинственные Вася и Федя, которых, судя по удивленным взглядам Павлуши, просто обязаны знать все.
– Ах, да! Ну, конечно!
– заорал я восторженно, делая вид, что припоминаю.
– Вася, это - ого-го! А Федя! Федя! Федя, это - ууух! Это круто! Это такие мужики классные! Как же! Как же! Из них, ой, от них, еще искры сыплются!
– Не балагань!
– строго прервал меня Павлуша.
– Вася и Федя - это мои друзья. Думаю, что они смогут нам помочь. Оба они - таланты-самородки. Вася - бывший каменотес, а теперь - ваятель ритуальных скульптур...
– Каких-каких скульптур?!
– сделав восьмиугольные глаза, переспросила, решив, что ослышалась, Нинель.
– Ритуальных, - важно повторил Павлуша.
– То есть: памятников на могилки, - поспешил уточнить я.
– А Федя - это реставратор мебели, - сделав вид, что не услышал моей реплики, продолжал невозмутимый Павлуша.
– Это что же получается: Федя нам старые гробы отреставрирует, а Вася вытешет общий памятник на братскую могилу?
– спросила Нинель, держась кончиками пальцев за виски.
– Ну зачем же?
– вздохнул терпеливый Павлуша.
– Вася с удовольствием нам поможет, его самого недавно посетили рэкетиры, так у них до сих пор в больнице выясняют, за каким чертом они полезли под паровой молот? Так что Вася очень даже может нам пригодиться. А Феде я скажу, чтобы он принес с собой шкаф, я видел у него подходящий.
– Это что же, шкаф - нам с Арнольдиком вместо квартиры?
– спросила вконец растерянная Нинель.
– Да что вы, Нинель Петровна! Не берите вы в голову, ерунда это все!
– успокоил ее заботливый Павлуша.
– Ну-ка, мужики, быстро убирайте со стола свою артиллерию, будем пить чай и завтракать, кто знает, когда теперь покушать придется. А я пока позвоню все же Феде и Васе.
Мы быстро собрали оружие, убрали газеты и помогли Нинель накрыть на стол.
Глава третья
– Черт!
– скомкав очередной лист бумаги, следователь Козлов запустил его в старшего следователя Капустина.
– Может ты мне объяснишь, Капустин, что творится вокруг вчерашней бойни на этой квартире? Почему такая странная установка - разрабатывать только одну-единственную версию: версию пьяной бандитской разборки? Тут же сразу возникает целый букет странностей и нестыковок, указывающих на возможность других версий. Хозяева, только что купившие эту квартиру, тут же бесследно исчезают. Трое из четырех убитых проходят по нашим картотекам. Но есть и другие отпечатки, и прочие признаки, указывающие на то, что в квартире находилось намного больше народа. Установлены точно отпечатки, принадлежащие двум криминальным авторитетам, к тому же с весьма солидными биографиями, которые не станут просто так глушить водку с мелкотой, вроде найденных убитыми бандюг. Прокуратура такжекатегорически запретила допросы и того, и другого авторитета. Единственный убитый, чья личность не установлена, зарезан профессионально, бритвой, что соответствует почерку Паленого, чьи отпечатки найдены в квартире. И несмотря на это, не дают санкции на задержание, обыск, даже на допрос.
Он вопросительно посмотрел на невозмутимого Капустина, который покивал ему, вроде как подбадривая.
– Ты продолжай, продолжай, Козлов, я тебя с интересом слушаю.
– Да что там продолжать! Там такие нагромождения! Один из убитых бандитов имеет множественные ранения штопором. Ты слышишь, Капустин?! Штопором! Ты когда-нибудь видел бандитские разборки, в которых перед тем, как перестрелять друг друга, бандиты тыкали бы один в другого штопором?!
– Я и не такое видел, Козлов. Ты продолжай, продолжай мыслить, чем еще порадуешь?
– Хозяин квартиры: фронтовик, ветеран, кавалер орденов и медалей, ученый-психолог, накануне дважды, - дважды!
– попадает в милицию. Я проверил по сводкам. И при этом один раз он - бежит! И не просто бежит, а бежит, оказывая активное сопротивление и применяя технические средства! И в тот же день по его генеральной доверенности продают квартиру, а на следующий день он покупает себе новую, немного меньше, но зато - дороже! А знаешь, Капустин, на кого была генеральная доверенность, по которой была продана квартира? На одного из убитых бандитов, на некоего Вовика. Я не говорю уже про другие, более мелкие несоответствия и несообразности. И что ты можешь сказать по поводу всего этого, мой уважаемый старший товарищ и, в некотором роде, наставник и начальник?
– Молодой ты еще, Козлов. Темного там, действительно, многовато. Да и не удивительно, раз там Паленый нарисовался. А если уж Паленый из норы вылез, то где-то рядом, или чуть сверху, должен высовываться и сам Платон. А это уже более серьезно, чем все остальное, если лично он влез во что-то. У них для любых дел полно исполнителей, стоит им только пальцем пошевелить. Так что если они сами визит нанесли, то что-то тут не так. Люди эти более чем серьезные. Я Паленого до новых времен дважды сажал, Платона один раз, за последние пять лет я лично трижды Паленого задерживал по подозрению в убийстве.
– Ну и что?
– заинтересовался Козлов.
– А ничего, - усмехнулся Капустин.
– Подержали его, да и выпустили, с моими извинениями в придачу.
– Как же так?
– Да вот так, Козлов: то вещдоки пропали, то свидетели от своих показаний отказывались, то кто-то из свидетелей вообще пропал с концами. А то и вообще сверху прикрикнули дать отбой. Вот так-то. У них, сучьих детей, по верхам полно покровителей.
– Да они же маховые бандиты! Как же с ними наши шишки всякие связываться не боятся?! Такое же не скроешь!