Я буду любить тебя...
Шрифт:
— Только не я, — отвечал я, — я скорее соглашусь выпить с сатаной.
Мастер Пори рассмеялся:
— А вот и милорд собственной персоной. Надеюсь, что он вас все же уговорит.
В самом деле, на пороге гостиницы стоял милорд Карнэл, как всегда роскошно одетый и красивый, как картинка. Пори остановился, а я, слегка поклонившись, прошел мимо, но тут наш почтенный спикер и секретарь схватил меня за рукав. В доме губернатора утомившимся членам Совета для подкрепления сил подали вина, и мастер Пори вышел на улицу уже в изрядном подпитии.
— Пойдемте с нами, капитан, и давайте выпьем! — воскликнул он. — Хорошее вино есть хорошее вино, кто бы тебя ни угощал! Черт меня дери, в дни моей молодости противники, бывало, забывали свои распри, когда на столе появлялась бутылка!
— Если капитан Перси пожелает остаться, — сказал его милость, — то я обещаю ему радушный прием и превосходное вино. Мастер Пори прав: нельзя беспрестанно воевать. Право же, сегодняшнее перемирие только придаст нам пыла для грядущих битв.
Он сказал это самым чистосердечным тоном, безмятежно глядя мне в глаза, однако я не обманулся. Если вчера он желал убить меня не иначе как в честном поединке, то сегодня все переменилось. Под кружевными манжетами на его запястьях краснели следы от ремней, которыми я его вчера связал. И я был уверен, так уверен, как если бы услыхал это от него самого, что теперь он отбросил всякую щепетильность и готов пойти на любую подлость, чтобы убрать меня со своего пути. От сознания опасности настроение у меня поднялось, я почувствовал себя в ударе и неожиданно решил принять предложение.
— Хорошо, я согласен, — сказал я, засмеявшись и беспечно пожав плечами. — Стоит ли затевать спор из-за кубка вина? Я приму его из ваших рук, милорд, и выпью за то, чтобы наше знакомство стало более близким.
Мы втроем поднялись в апартаменты Карнэла. Король не поскупился, снаряжая своего любимца для путешествия в Виргинию. Теперь богатое убранство его каюты на «Санта-Тересе» перекочевало в джеймстаунскую гостиницу, превратив скудно обставленную комнату в уголок Уайтхолла. На стенах висели дорогие гобелены, пол и стол были застланы великолепными коврами, вдоль стен были расставлены большие резные сундуки. На столе, около вазы с поздними цветами, стояли большой серебряный кувшин и несколько кубков: одни из чеканного серебра, другие, диковинной формы, — из цветного стекла, тонкого, как яичная скорлупа. В лучах заходящего солнца стекло сверкало, словно драгоценные камни.
Фаворит позвонил в серебряный колокольчик, и дверь у нас за спиной отворилась.
— Джайлс, вина! — громко крикнул милорд. — Подай вина для мастера Пори, капитана Перси и меня. И принеси два моих самых лучших кубка.
Джайлс, которого до сего времени я ни разу не видел, подошел к столу, взял кувшин и, выйдя в ту же дверь, через которую вошел, затворил ее за собой. Я небрежно повернулся на стуле и за тот короткий миг, что дверь была открыта, успел разглядеть в соседней комнате тщедушную фигуру в черном. Джайлс внес кувшин с вином и вместе с ним два кубка. Милорд тотчас оборвал свой рассказ о травле медведя, которую он затеял нынче утром и которую мы пропустили из-за затянувшегося визита «этих занудливых индейцев».
— Кто знает, доведется ли нам троим еще когда-нибудь выпить вместе? — сказал он. — Посему, чтобы почтить наше нынешнее застолье, я разолью вино в самые драгоценные из своих кубков. — Эти слова прозвучали как нельзя более естественно и непринужденно. — Этот золотой кубок, — тут Карнэл поднял его, — некогда принадлежал роду Медичи [82] . Мастер Пори, как человек тонкого вкуса, несомненно оценит красоту вычеканенных на нем фигур: как видите, на одной стороне изображены вакханки, на другой Вакх и Ариадна [83] . Это работа самого Бенвенуто Челлини [84] ; наполняю его для вас, сэр.
82
Медичи — флорентийский род, игравший важную роль в средневековой Италии. В 1434–1737 гг. (с перерывами в 1494–1512, 1527–1530) правили Флоренцией; с 1532 г. носили титул великих герцогов.
83
Вакханки — в античной мифологии спутницы греческого бога вина Диониса, одно из имен которого — Вакх. В Риме почитался под именем Бахуса. Ариадна — в греческой мифологии дочь критского царя Миноса. Помогла афинскому герою Тесею, убившему Минотавра, выйти из лабиринта, снабдив его клубком ниток, конец которых был закреплен при входе («нить Ариадны»). Тесей увез Ариадну, пообещав жениться на ней. Однако на острове Наксос он покинул Ариадну спящей. Дионис (Вакх) влюбился в нее и взял ее в жены.
84
Бенвенуто Челлини (1500–1571) — знаменитый итальянский скульптор и ювелир.
Он налил в золотой кубок красное вино и поставил его перед мастером Пори. Тот посмотрел на полный сосуд влюбленными глазами и тут же, не дожидаясь нас, поднес его к губам. Милорд взял второй кубок.
— Этот бокал, — продолжал он, — зеленый, как изумруд, украшенный снаружи и изнутри золотыми блестками и напоминающий своей формой лилию, когда-то находился в сокровищнице монастыря. Мой отец привез его из Италии много лет назад. Я, как и он, пользуюсь этим бокалом лишь по торжественным дням. Сегодня я наполняю его для вас, сэр. — Он налил вино в зелено-золотой, замысловатой формы бокал, поставил его передо мною, затем наполнил серебряный кубок для себя и сказал:
— Пейте, джентльмены.
— Сказать по чести, я уже выпил, — ответил секретарь Совета колонии и вмиг наполнил свой кубок во второй раз. — Ваше здоровье, джентльмены! — сказал он и разом влил в себя полкубка.
— Капитан Перси не пьет, — заметил его милость.
Я оперся локтем о стол и, держа свой бокал против света, начал им любоваться.
— Прекрасный оттенок, — сказал я задумчиво, — такой же нежно-зеленый, как гребень огромной волны, которая вот-вот обрушится на твой корабль и бросит его в пучину. А эти выпуклые золотые крапинки внутри и снаружи и эта необычная причудливая форма… право, милорд, в красоте вашего кубка есть что-то зловещее.
— Им многие восхищались, — ответил фаворит.
— У меня странная натура, милорд, — продолжал я, все так же задумчиво разглядывая драгоценный зеленый бокал, зажатый в моей руке. — Я солдат, обладающий воображением, и иногда мне бывает приятнее предаваться грезам, чем пить вино. Взять хотя бы этот кубок — не кажется ли вам, что его странный вид навевает столь же странные фантазии?
— Возможно, — отвечал милорд, — но только после того, как я изрядно из него хлебнул. Ничто так не питает воображение, как вино.
— А что говорит по этому поводу славный Джек Фальстаф? — вмешался наш захмелевший секретарь. — «Добрый херес <…>делает ум восприимчивым, живым, изобретательным, полным легких, игривых образов, которые передаются языку, от чего рождаются великолепные шутки» [85] . А посему давайте выпьем, джентльмены, давайте выпьем и всласть пофантазируем. — С этими словами он вновь наполнил свой кубок и жадно уткнулся в него носом.
— Мне кажется, — начал я, — что именно в таком кубке Медея [86] подала вино Тесею. Быть может, Цирцея [87] протягивала его Одиссею, не ведая, что тот неуязвим, ибо держит в руке спасительный корень. Возможно, Гонерилья послала этот изумрудно-золотой фиал Регане [88] . Может статься, из него пила прекрасная Розамунда [89] на глазах у королевы. Вероятно, Цезарь Борджиа и его сестра [90] , сидя в венках из роз на пышном пиру, не раз навязывали его тому или иному из гостей, который на свою беду был чересчур богат. И я готов поклясться,
85
У. Шекспир. «Генрих IV», часть II, акт IV, сцена 3. (Пер. Е. Бируковой.)
86
Медея — в греческой мифологии дочь царя Колхиды Ээта, искусная волшебница. Помогала предводителю аргонавтов Ясону добыть золотое руно, затем сочеталась с ним браком. Позднее Ясон задумал покинуть Медею и жениться на дочери коринфского царя. Медея погубила соперницу и ее отца, убила двух своих детей от Ясона и на волшебной колеснице улетела в Афины. Там она сумела женить на себе престарелого царя Эгея. Когда сын Эгея, Тесей, выросший вдали от Афин, в доме своей матери Эфры, пришел к отцу в Афины, Эгей поначалу не узнал его, а Медея узнала сразу и решила отравить. Однако в тот момент, когда Медея на пиру поднесла Тесею кубок с отравленным вином, Эгей наконец узнал в нем своего сына и опрокинул кубок. Тесей, совершивший множество подвигов, считается одним из величайших мифологических героев.
87
Цирцея (или Кирка) — в греческих мифах волшебница, жившая на острове Эя. Она превратила спутников Одиссея в свиней, напоив их волшебным напитком, но самому Одиссею бог Гермес дал чудодейственный корень, который сделал безвредными чары Цирцеи. Одиссей заставил Цирцею вернуть его товарищам человеческий облик. Одиссей — в греческой мифологии храбрый хитроумный герой, царь Итаки, участник осады Трои. Во время своего десятилетнего возвращения домой он пережил множество приключений, среди которых было и столкновение с Цирцеей.
88
Регана, Гонерилья — дочери короля Лира в трагедии У. Шекспира «Король Лир». Обе они были влюблены в одного мужчину, и Гонерилья из ревности отравила Регану.
89
Розамунда Клиффорд (ум. в 1176 г.), прозванная прекрасной Розамундой, — любовница английского короля Генриха II. Полагали, что она была отравлена женой Генриха, королевой Элеонорой Аквитанской.
90
Цезарь (Чезаре) (1475 или 1476–1507) и Лукреция Борджиа (1480–1519) — дети папы римского Александра VII (1431–1503, римский папа с 1492 г). Цезарь Борджиа — кардинал, затем командующий папскими войсками. Отличался беспринципностью и коварством. Лукреция Борджиа три раза вступала в брак (эти браки служили инструментом в политических планах ее отца и брата). Молва считала ее коварной интриганкой.