Я — хищная. Ваниль и карамель
Шрифт:
Похолодало основательно, и буро-зеленая трава у забора покрылась белым налетом инея. Небо нависло сизыми животами туч, предсказывая скорый снег. Зима дышала в затылок и заставляла кутаться в тонкую куртку.
Дэн ковырял носком кроссовка ошметки мерзлой земли на обочине.
— И что теперь? — глухо спросил он.
— Я войду, а ты жди. И постарайся не опоздать. Когда Крег умрет от яда, нужно, чтобы ты перенес меня домой. Эрик наверняка вернется до того времени…
— Шаткий план.
— Знаю. Но другого у меня нет.
— Барт верит в тебя, — мрачно повторил он
— Никто из сольвейгов больше не пострадает. Во всяком случае, от рук Крега.
Он мазнул по мне серьезным взглядом и кивнул.
— Иди, Полина.
Я шагнула к калитке, но, прикоснувшись к холодному металлу, обернулась.
— Если вдруг не вернусь… передай Барту и Люсии, что я благодарна. За все.
— Сама скажешь, — улыбнулся он, но как-то грустно. Обреченно.
А потом я ступила на священную землю.
Страшно не было. Озноб только охватил, но скорее всего от холода. Отчего же еще?
Унылая постройка маячила впереди. Выгоревшая черепица, покосившаяся дверь, облупленные стены — Влад явно переборщил с маскировкой.
Место это и сам дом были мне близки. Словно сосуд, наполненный воспоминаниями: сомнениями, радостью, болью. Оттого злость на Крега росла в геометрической прогрессии. Наверное, именно это и добавляло мне решимости, заставляло делать каждый следующий шаг. Прохудившаяся дверь всхлипнула в ответ на толчок, заскрипела и впустила меня в святая святых.
Он стоял ко мне спиной в окружении сотни свечей. Несуразный, нелепый блондин в изорванном алом свитере. Волосы выбились из небрежно завязанного хвоста и топорщились в разные стороны опаленными прядями.
Воздух пропитался запахами полыни и ладана. Мои ладони горели, готовые к удару.
— Всегда мечтал тут побывать, — обыденным голосом сказал Крег, когда я вошла. Оборачиваться не стал — трогал пальцем текущую воском свечу на стене. — Ира всегда восторженно отзывалась об этом месте.
— Святотатство, — саркастично ответила я. — Боги не простят.
— Ты грешишь вместе со мной, девочка-сольвейг. — Он обернулся, и на лице мелькнула безумная улыбка. — Но не переживай, боги примут мою жертву.
В руке его блеснул нож.
— Готова стать частью величия?
— Пожалуй, повременю.
— Ты же понимаешь, что все равно…
Я подняла руки и ударила. Крега отшвырнуло назад, впечатало в стену, он сшиб ту самую свечу, которую недавно ласкали пальцы, и еще с дюжину других. Нож отлетел в сторону и лязгнул, ударившись о шершавую поверхность ритуального камня атли.
Крег приказал мне прийти, но защищаться не запрещал. А, как известно, лучшая защита — нападение.
Сощурившись, я ударила снова. Понимала, что нельзя останавливаться — промедление будет стоит жизни. И я била, подстегиваемая яростью, вспоминая скромную улыбку Наташи и резкий, грубоватый голос Томы. Ночь, когда Ира уснула в слезах. Эрика, застывшего в вязкой ловушке. И свой собственный страх, который рождал больше всего злости.
Крег прикрыл руками голову и забился в угол.
Я бы, наверное, так и била бы до
Ослабела я резко. По рукам пошла дрожь, пальцы скрючились, а кен из ладоней перестал литься. Жила вспыхнула болью, и меня согнуло пополам, а через несколько мгновений резкий удар по голове швырнул на пол, в центр комнаты.
В ушах шумело, и шаги Крега, которыми он мерил комнату, множились в голове эхом и мешали сосредоточиться.
— Мерзавка! — выдавил он со злостью и пнул меня ногой в живот. Жила натянулась, сжалась в комок, и я невольно застонала. — Хочешь по-плохому?
Меня никогда не били раньше. Удары сыпались, казалось, со всех сторон и не обходили вниманием ни одну часть моего тела. Два раза носок его туфли заехал мне в висок. Хотелось закрыться и отползти в сторону, прячась от череды ударов и пинков. Обида драла горло, глаза горели от подступивших слез. Слабость накатывала волнами, жила ныла от действия яда — он растекался по венам, впитывался в клетки, дурманил голову.
И зачем я только полезла драться? Поверила, глупая, что сила сольвейга настолько опасна, что и против кена Альрика поможет.
А потом удары прекратились — резко и неожиданно. По инерции, опасаясь новых, я отползла ближе к ритуальному камню и прислонилась к нему спиной.
Дышать было больно, перед глазами поплыли багровые круги. Руки ниже локтя онемели и не слушались. Только и хватило сил прошипеть:
— Хватит…
— Что? — саркастично поинтересовался Крег, прикладывая ладонь к уху. Выглядел он при этом феерично: окончательно испорченный свитер висел ошметками, плоть на правом предплечье выжгло до кости, и кость эта торчала белым оскалом из черной пасти обугленных мышц. Волосы на голове опалились и походили на паклю. Воняло горелым мясом. Только Крег словно не чувствовал боли. — Что, прости? Не расслышал.
— Хватит, — повторила я.
— Мне показалось, ты хотела драться.
— Тебе показалось.
Голова гудела. Я машинально коснулась пальцами виска и испачкалась теплым и липким. Кровь.
Кровь сольвейга прольется…
Болели ребра, оттого вздохи выходили рваными. Крег шагнул ко мне, и я смогла получше разглядеть его лицо. Резкие, топорные черты, прямой нос, острый взгляд. Даже ямочка на подбородке имелась, словно охотник специально подобрал себе «сосуд», внешне походивший на Эрика. У этого мужчины была своя жизнь, но, несмотря на то, что он никак не относился к миру хищных, жизнь эту у него отняли.
Крег больше злым не выглядел. Несмотря на увечья, двигался плавно и уверенно. Склонился ко мне и поднял на ноги. Стон сдержать не получилось. Кроме синяков, ушибов, разбитой головы, мучительно болела жила.
Крег уложил меня спиной на камень. Руки, которые уже почти не слушались, упали плетьми по обе стороны многовековой глыбы.
Все повторяется. Я и камень. Камень и я. Ему нужна моя кровь — кажется, он распробовал ее в прошлый раз.
— Вот так, девочка, — ласково сказал Крег и покачал головой. Убрал с моего лба прилипшую кровь. — Тебе все равно нужно было попробовать спастись, да?