Я не Байрон
Шрифт:
– Фантасмагорическая, - как то, что будет понятно всем первоклассникам.
И даже говорит так:
– То, что называется.
– А где называется, и понятно, что называться может только там, где называется, где уже называлось. А зачем так делать? Зачем нам втюхивать здесь тавтологию? Надо идти дальше, дальше, дальше и дальше в каждом новом предложении. Нас же сознательно - подсознательно возвращают и возвращают в первый класс советской школы, где никто ничего не знает, и не только не знает, но и в принципе знать не может, так как всегда будет применяться хрен знает что обозначающее слово:
– Фантасмагорическая.
– А фантасмагорическим является вот только этот повтор этого слова при чтении - рассказе о романе Войновича Малиновый Пеликан.
Получается непонятно:
– Почему здесь никак не может быть литературы?
Или нормальных людей в литературе вообще нет, так как и быть не может, по причине искусственного отбора уже при их становлении в литературных институтах, и вообще при столкновении с реальностью письма. Как говорится:
– Честнее пишут в многотиражках об очередном браке в производстве отечественных автомобилей, чем в романах.
Не только мозг настроен, но, главное:
– Люди отобраны, - на все сто процентов.
Фантасмагория в том, что ребята собрались на Радио Свобода обсудить роман, и получается это значит:
– Перевести его на учебный язык первоклассника!
И так получается именно по древнему советскому завету:
– Художественное произведение - это только переложение в диалоги и другие монологи распоряжений партии и правительства.
Один Войнович не теряет своей способности говорить правду.
Критик же, наоборот, не забывает обращаться к себе на:
– Ты.
– Или:
– Да, - в самостоятельное подтверждение своих слов.
Осталось только дождаться:
– Как бы!
Но:
– Авось, забудет это фразеологический оборот, который Вяземский вместе с судьей - политологом на последней передаче УУ обозвали:
– Как бы - значит нет ничего.
– Пустое место. А еще точнее, обозначает обратное явление.
– ----------------
21.05.16 - Умницы и Умники
Вяземский опять нарушил своё обещание быть честным. И тут либо он никогда так не говорил, либо выбрал более возможную форму, расписанную Войновичем, автором Малинового Пеликана, которого я пока не могу найти повод прочитать:
– Я тока хачу быть честным:
– Как Ле-Нин, - а скорее всего, ?
Ибо присудил опять на глазах у всех победу не тому, что победил, а тому, кто буквально:
– Не ответил на вопрос, - девушке К - й из Петербурга, придумав для очередного своего предательства телезрителей прием:
– Спросим у прохожих, - ибо если и они не знают, то эта прекрасная девушка на красной дорожке, значит, победила.
Сокращено.
Как тому парню, который стоял на желтой дорожке, и уже выигравший у нее, дав два правильных ответа:
– Казнить, - несмотря на то, что победил.
– Как Иисуса Христа.
Он, по сути, и проиграл Вяземскому - Пилату, хитро-мудро выбравшему для казни именно его, а не Варавву. Так-то бы:
– Да, - свободен, - но что подумает прохожий?! Он не поймет, точно не поймет того, что говорит Иисус Христос.
Не поймет, несмотря на то, что - по мнению Пилата - Иисус Христос:
– Победил!
Вяземский решил спросить у сидящих на трибунах, и если, как он выразился:
– Никто больше не поймет, - то и она значит не поняла правильно, в том смысле, что неправильный ее ответ может считаться, как правильный.
– Остаюсь один я, - думает Вяземский, - кто понял, что эта девушка К - ва из Санкт-Петербурга проиграла, но...
Но как и сказал Пилат:
– Если никто не понял на улице, - то и я:
– Умываю руки.
На глазах, так сказать, у всего его советского народа.
Вяземский не захотел поступить, по сути дела, по-христиански:
– Я знаю, и не откажусь от этого знания, несмотря на то, что, что вижу:
– А больше-то никто не видит правды.
– Вяземский отказался, придумав - повторив этот же прием Евангелия:- Если и народ скажет, что он:
– Ни бэ, ни мэ, ни кука-ре-ку, - и я приму это за критерий истины.
Очевидно, что народ не мог быть критерием истины, ибо:
– И не стоял на дорожках, где можно уже выиграть эту самую:
– Путевку в Жизнь, - и, следовательно, не обязан знать правду, а был сравнен с той, которая стояла на красной дорожке:
– Они - Трое - не знают, - значит и она права, что не знает.
Просто, но даже Пилат запутался в критериях истины, а уж:
– Я, - продумал профессор, - тем более грешен, и значит, со спокойной душой могу врать и врать дальше.
Так и не понял князь мечты всего русского народа:
– Не знать имени того президента, который сейчас здесь.
Не имеет права народ на личные-то, справедливые, желания.
– Нам бы ЕГЭ-то, как говорится, чтобы всё было по-честному.
– А так?
– А так, сами посмотрите:
– Так и правят нами князья да графы.
Как в те временя, когда мы ишшо в лесах жили-были.
– ------------------
23.05.16
Сокращено 2 стр.
Дэвид Саттер в программе ? говорил, говорил, а что - не могу понять уже два дня: