Я - не заморыш!

Телевной Сергей

— Мам, ну Завмаг же говорил, что за ним некому присматривать.

— Это пока отец твой больной — некому, а как выздоровеет, так най­дутся.

— Мам, ну хватит.

Нас прервала Маленькая Эротика. Она нырнула к столику, выцепила оставшуюся там бутылку с пивом и удалилась без слов. Даже не глянула в мою сторону. Обидно. Мне вспомнилось:

Девочки и мальчики, дуры и обманщики..

За перегородкой снова зазвучала гитара, снова — песня: «Ты, река ли моя, чиста реченька». Как будто мне назло. А может, это для мамы?

Мы молчали. Я вдруг обнаружил, что до сих пор в руках держу пустую пивную

бутылку. М-да. Опять чуть не получился боевик — второй за два дня. Хотя, какой боевик? Я сам себе признался, что бутылкой бы не ударил этого народного артиста. Убить же можно! Он же не Амбал, ничего такого мне не сделал. И вообще, этот парень мог бы меня легко завалить. Я посмотрел на свои тощие руки-макаронины, ощутил себя заморышем с йододефицитом.

Подальше от этой малоприятной мысли я забрался на свою верхнюю полку и попытался уснуть. За перегородкой слышался шум компании. Перед глазами все маячила Маленькая Эротика.

Тут пришла эсэмэска. «Наверное, от Маришки», — с тоской поду­мал я, явственно представляя за вагонной перегородкой Маленькую Эроти­ку. Даже телефон не достал из-под подушки. Ну что она пристала ко мне, эта Мышка? Так я назвал Маришку впервые за последнее время. Ладно, посмотрю: что там пишет.

У-п-с! Это была. Ленка: «Кир, привет! Как ты? Мы тут все переживаем за тебя». И смайлик в виде сердечка. Я аж разволновался. Надо же, смайлик- сердечко? Может, прикалывается? Я вспомнил «макаронины», «заморыша». Наверное, хочет похохмить. Что ей ответить? Напишу: «Нормально», безо всяких бабских сердечек.

Оба-на. Батарейка в телефоне полностью разрядилась. Не ответишь Ленке.

Волга есть Волга — без вариантов

От досады, что не удалось ответить Ленке, я заснул. И снилось мне, будто переплываю какую-то лужу, похожую на лужу безденежья из моего детства. Но запутался, в пуповине или в водорослях? Хотя, какие водоросли в луже? И напрягаю я волю наподобие бурлака-бомжа. Барахтаюсь изо всех сил — я ж гиперактивный! А судьба — суровая тетка в сером балахоне, руки скрестила, губы поджала и смотрит сверху. И как бы в стороне — Маленькая Эротика, что за перегородкой в соседнем отсеке вагона. И кудлатый балалаечник, то есть гитарист, в роли рыцаря. Короче, какой-то бестолковый фильм фэнтези.А за окнами крутился реалистический фильм: проплывали деревеньки, поселки, городки и города. Но я этого не видел — дрыхнул.

Уже весь вагон проснулся. Пассажиры сновали туда-сюда. Звон стака­нов с чаем, хлопанье туалетными дверями, лязг, врывающийся из тамбуров. Я неохотно выползал из сна.

Вдруг по вагону пронеслась какая-то необъяснимая волна. Грохот поез­да стал гулким и объемным, что ли. Состав вынесло на железнодорожный мост.

— Волга, Волга, смотрите. — многие пассажиры прильнули к окнам, я тоже встрепенулся и прилип к стеклу.

Ну, по моим меркам это была не река, а просто настоящее море! Правда, и море я видел только по телевизору. Но все равно, сравнить есть с чем.

— Константинович, смотри! Волга! — Это мама моя с нижней полки и с восторгом. Если она назвала меня Константиновичем, значит, простила, не дуется на меня.

— Да. вижу! Ну, нехило! Целое море! — не скрывал я эмоций. — Смо­три, мам, и корабли настоящие.

—

Теплоходы, — уточнила она, — катера.

За перегородкой снова послышалось: «Ты, река ли моя, чиста реченька.» Мама глянула на меня и, улыбаясь, начала тихонько подпевать.

Реально через Волгу переезжаю. Ну, на уроке географии будет о чем рас­сказать, если что. Неожиданно для себя вспомнил школу. Недавно проходили тему про реки — «внутренние воды», кажется.

Мама сходила к проводникам, за отдельную плату у них можно было зарядить телефон. Взяла и мой. Сразу посыпались мне эсэмэски.

Ха-а-а! Опять Ленка: «Что молчишь, Кир? Все нормально?» И смай­лик — сердечко. От Маришки: «Привет, Кир! Сообщи, как дела». Здесь без смайликов-сердечек. Хотя я помню, как она с цветком сирени прибегала ко мне. Зато рыжий Денис наслал всяких — черепа да машинки и просто «При­вет». Ну, Дэн, несерьезно. Я ему так и написал: «Пора взрослеть

». Денису тоже четырнадцать лет, и паспорт имеет, а все в машинки играет. Хотя машинки, конечно, прикольные.

Надо Маришке ответить: «Дела нормально. Проехали через Волгу. Сила! Всем привет».

«Не Волга, а Кама. При слиянии — Кама больше Волги, значит, Кама», — тут же последовал ответ от Маришки.

Ну, Мышка удивила! Туфту гонит. Я засомневался, спросил у мамы, все- таки институт окончила.

— Я тоже это где-то когда-то слышала, что Волга впадает в Каму, а не наоборот, — сказала мама. — В месте слияния Кама полноводнее и шире. Значит, географически правильно, что это Кама, а не Волга. А по сути — антисоветчина.

— Чего-чего? Анти. чего? Антисоветчина?

— Ну, это я образно, — засмеялась мама. — Волга — это Волга, без вари­антов!

Короче, я совсем запутался. Эта Маришка мозги мне вывихнула.

Кстати, надо и Ленке ответить. Написать этой Звездной Звезде для хохмы, что она не самая красивая? Есть еще красивее? Например, Маленькая Эроти­ка из соседнего отсека. Нет, не буду, может, она и самая красивая. Я написал ей просто: «У меня все отлично!» И все, хватит. Я помню про свои конечно­сти-макаронины, ну и про многое другое.

Ладно, хватит об этих бабах, в смысле, о девчонках. Отец тут тяжело больной, а они лезут в голову. Хотя у меня была уверенность, что батя выка­рабкается. Он хоть худой, но жилистый.

— Ну вот, Константинович, Галя скинула мне эсэмэску. Артем Арте­мович дозвонился до Перми. Косте, папке твоему, лучше. Но весь в гипсе, нужен уход. Написала, что Артемович снова Сергея в грузчики взял, тот пить бросил.

— Ну, все последние новости поселка Лесостепного и города Перми, — посмеялся я, довольный, что отец идет на поправку. Хотя еще перед выездом на Урал мы знали, что отца перевели из реанимации. Хорошо также, что Завмаг снова принял на работу дядьку Сергея. А то грузчик ведь, можно ска­зать, из-за меня пострадал.