Я - не заморыш!

Телевной Сергей

— Дурачок ты еще, — сказал охранник. — Насмотрелся мультиков да боевиков и все в войнушку играешь.

— Я мультики не смотрю, — пробовал я возразить. — Мы куда идем?

— Сначала умыться надо, а потом будет видно, — охранник довел меня до пропускного пункта и легонько подпихнул в подсобку, а сам занял свой пост у амбразуры окна. Через приоткрытую дверь подсобки я видел маму в углу на стульчике — такую поникшую, усталую. Она меня не заметила. Умылся, слезы исчезли, только физиономия по-прежнему была опухшей и разодранной. Ладно, до свадьбы заживет, как говорила мама. В связи

со свадьбой вспомнилась Звездная Звезда Ленка, Маленькая Эротика из вагона и Маришка. Все сразу! Или я такой озабоченный, или у меня сильно мягкое сердце — не могу вычеркнуть ни одну. Что это я про любовь, тут отец к постели прикован. М-да. Видели бы девчонки меня сейчас!

Думая о них, я вдруг понял, что оттягиваю встречу с отцом. И хочется видеть его, и как-то тревожно, даже боязно.

— Ну что, все? — заглянул в подсобку охранник.

— Вроде да, — неуверенно сказал я, рассматривая себя в зеркале над умывальником.

— Ничего! Мужчину шрамы украшают! — это я уже неоднократно слы­шал.

— А кто там у вас? — всполошилась мама на своем стульчике в углу. — Кирилл, ты, что ли? — она заглянула в амбразуру.

Скрываться было нечего:

— Ну, я.

— Что с тобой? — вскрикнула мать, когда я появился.

— Нечаянно упал с забора.

— Господи, горе ты мое! — и расплакалась. — Ничего не сломал?

— Так, подруга! Ты меня начинаешь доставать! — зарычал охранник на мою мать и обратился ко мне: — А ты или выметайся отсюда и держись за мамкину юбку, или дуй быстрее в палату к отцу.

— А там пустят? — засомневался я, ощущая себя заморышем.

— Да что ты как размазня, — сказал охранник с интонацией дядьки Мишки-зоотехника. — Пустят!

И какого фига мне именно сейчас вспомнился этот скотовод из Лесостеп­ного? А вдруг он станет моим отчимом?

Как я столкнулся с... мертвецом и судном

Ковыляя на подвернутой ноге, я добрался до корпуса. В больничном коридоре было пустынно. Я с опаской продвигался, всматриваясь в номера палат. В конце коридора копошилась санитарка.

— Стой, ты куда! — санитарка, опершись на швабру, внимательно осмо­трела меня. — Ты откуда такой чумазый? И драный весь.

— К отцу я. Мы только что с поезда. Приехали из Лесостепного.

— Откуда?.. — снова оценила взглядом меня санитарка. — Хорошо хоть не из Мухосранска, — расплылась она в улыбке, довольная своей шуткой, и продолжила в том же духе: — Кишлак, что ли, какой-то?

— Вообще-то поселок городского типа, — с некоторой обидой сказал я. — У нас там нет кишлаков, только хутора, села, поселки. И города, — добавил я веско.

— Ну надо же! — с деланым восхищением произнесла санитарка.

— Мне бы в травматологию. В триста восьмую палату. Вы не подскаже­те? — заискивающе спросил я, ненавидя себя за робость.

— Так время посещения больных закончилось. Как ты туда пройдешь? Все закрыто. Тебе ж на третий этаж надо. Это только на служебном лифте. Да и бахилы надо купить, и халат накинуть.

— А где их купить?

— Перед медсанчастью аптека. Но она закрыта.

— А что ж мне делать?

—

Ну, есть у меня для таких, как ты, — с укоризной сказала санитарка и безапелляционно добавила: — Давай 50 рэ.

У меня оставались карманные деньги, которые я у дядьки Мишки-зоотех­ника на его «авгиевых конюшнях» заработал.

Без слов отдал ей полтинник, она так же молча протянула мне халат и бахилы. Санитарка указала, где лифт. Немного постоял, подождал, обдумы­вая, как встречусь с отцом. Лифт опустился, с шумом распахнулась дверь, и оттуда мне навстречу выкатились санитарные колесные носилки, на которых под простыней лежал. мертвец!

Блин!.. Я аж отшатнулся. Санитар, который опустился вместе с мерт­вецом, не удостоив меня взглядом, деловито развернул колесные носилки и покатил в узкий кафельный коридор. Наверное, в морг.

Я, конечно, в фильмах видел всякие страшилки, трупы и все такое. Тогда мне не боязно было, а скорее прикольно. Но тут — в реале на тебя едет мертвец на коляске! Лифт оставался открытым. Если честно, мне страшно было туда входить. Нет, я не такой уж трус. Вон, против Амбала пошел один на один! А тут...

Где мой бойцовский характер?

— Ты что остолбенел? — крикнула из глубины коридора санитарка. — Мертвецов, что ли, боишься?

— Да не боюсь я ничего, — промямлил ей в ответ. Про себя подумал: мне, между прочим, только 14 лет, я еще практически ребенок. Все дети балдеют от встречи с мертвецами. Так я мысленно оправдывался перед санитаркой.

Она подошла, устало посмотрела на меня и легонько подтолкнула в лифт:

— Надо живых людей бояться, а не мертвых. — И добавила: — Две мину­ты, и ты на третьем этаже. Я отсюда нажму кнопку. Не бойся.

За моей спиной двери угрожающе закрылись. Я оказался один внутри лифта. Только что здесь был мертвец. Ужас! А вдруг это был отец? Не успел я развить страшные мысли, как лифт остановился и распахнулся. Я вылетел из его утробы — даже забыл про боль в ноге, которую недавно подвернул.

— Фу. Слава Богу! — произнес я вслух, осторожно и неумело перекре­стившись. Этого за мной раньше не замечалось. Тут я почему-то вспомнил про Троицкую церковь, которая в нашем поселке строится, про то, что денег нам на дорогу выделил батюшка.

М-да. Еще четыре дня назад я и не представлял, что буду за три тысячи километров от нашего Лесостепного, который «ни к селу ни к городу». Вроде и люди в нашем поселке простые и не особо добрые — не сказочные герои и не телевизионные благотворители. А ведь помогали нам с мамой добраться сюда: и Завмаг, и дядька Мишка-зоотехник, и классная моя, и участковый, и тетя Галя. И Дениски рыжего мать — она за меня вступилась перед клас­сной. А Маришка — реально моя спасительница! Нет, она точно в меня влю­билась

А вот Звездная Звезда Ленка, посмеивалась надо мной. Я для нее — ореховую аллею, а она с Амбалом...