Я страдаю по тирану
Шрифт:
Глава пятая
— Куда мы едем? — спрашивает Олененок, сидя в его машине через час после окончания съемок.
— Увидишь.
Она задает этот вопрос в третий раз, и он в третий раз отвечает то же самое. Но еще добавляет:
— Это твой последний шанс отказаться от работы. Скажешь "нет" — и мы сделаем вид, что ты никогда не приходила на собеседование.
— А если не скажу?
— Тогда то, что я делал сегодня, покажется тебе невинной детской игрой.
Щурится, подозрительно косится, но
Каким трудом ему дались два часа, после того, как ушел из студии. Если бы Леся знала, что он трижды передумывал везти ее и все время мерил шагами кабинет, то, наверное, испугалась бы. Но она этого не видела, она рекламировала пижамки. И теперь сидит насупившаяся, ибо он сдернул ее даже не дав кофейку выпить.
Хотя, пожалуй, Олененок не только раздраженная, но и смущенная. И этот факт не дает ему покоя. Как девушка в двадцать лет может впервые испытать оргазм? В его мире даже девственницы знали, каково это. Уж клиторальный испытывали все, вряд ли в мире есть девушка, которая не изучала собственное тело в период взросления.
Или есть?
— Так что там у тебя за опыт, кстати? — спрашивает он будто невзначай.
Леся пожимает плечом.
— Какая разница?
Влад интуитивно чувствует, что тема не простая, и дело не в стеснительности, а в чем-то еще. Потому и давит: пусть лучше скажет сейчас, чем он вырвет признание силой.
— Большая, Олененок. Я должен знать, что ты умеешь и к чему готова, а чему стоит тебя обучить.
Она долго молчит, но в итоге все равно сдается:
— Я жила с парнем полгода.
— Интересно. Давно?
— Три месяца назад.
— Почему расстались?
Напрягается сильнее. Ага, нащупал.
— Не сошлись характерами.
О, тут он даже готов поверить: характер у Олененка что надо.
— Что ты подразумеваешь под этим? — спрашивает Влад. — Должна быть причина.
— Слушайте, — взрывается она, — вы ведь тоже были женаты, когда работали с папой! Я же не спрашиваю, почему развелись.
— Я не развелся. Она умерла.
Он не собирался это говорить, вырвалось. Случайно ляпнул, через секунду пожалев. И Леся теперь смотрит виновато.
— Извините. Я не знала.
Но расспрашивать ее о расставании уже хочется чуть меньше. Потом расскажет, а может, он узнает сам. В женщине должна быть загадка, но в Олененке этих загадок — во Владик на поезде хватит съездить и не скучать. Пора провести собственное расследование, он даже не знает, где сейчас ее отец. Точно не в городе, может, губером куда отправили. Для человека, занимающегося бизнесом, Архипов слишком забивает на новости.
Но он обязательно аккуратно выяснит, по какой причине Леся явилась к нему с просьбой о работе. И что там был за парень, о котором ей не нравится говорить. А пока — финальный раунд. Хотя что-то подсказывает, что если Олененок не испугалась раздеваться у него в кабинете, то не испугается и сейчас.
А сопит недовольно она все же забавно.
— Что ты дуешься,
— Я хочу есть! А вы меня оставили без обеденного перерыва.
— У тебя был перерыв, и ты его проспала.
— Тогда я не хотела есть. И вообще, то был перерыв на работе модели. А сейчас мой перерыв на работе секретаря.
— Ты использовала свой перерыв, когда ушла подрабатывать моделью, — отрезает он.
И добавляет:
— Но я тебя покормлю. Когда закончим здесь.
Пропускает Олененка внутрь и слышит мелодичный звон колокольчика — он возвещает хозяйку, что пришел клиент.
Когда-то давно, еще когда Ольга только начинала бизнес, она побывала в какой-то европейской стране, где завернула в крошечный секс-шоп на не менее крошечной классической улочке. Говорит, ее так потрясли атмосфера и интерьер того места, что, вернувшись, она практически загорелась идеей открыть нечто подобное и у нас. Так появился "Olive", внешне ничем не примечательный, а внутри больше напоминающий антикварную лавку, интим-салон.
Хотя интерьер лишь на первый взгляд напоминает старину. Все здесь новое, начищенное до блеска: тяжелые витрины из красного дерева, мягкая и удобная темно-красная обивка диванов и кресел, теплый тусклый свет. Если не приглядываться к товарам на витринах, можно и не понять, чем именно здесь торгуют.
Хотя Леся присматривается. Любопытный нос Олененка тут же оказывается засунут в ближайшую витрину, а потом краснеет. Впрочем, не только нос: пунцовым становится весь Олененок.
— Зачем мы здесь?! — Она так резко оборачивается, что чуть не сносит небольшую стойку с рекламными проспектами.
— Сама-то как думаешь?
Влад усиленно делает вид, будто совсем не доводит ее и не подначивает. Садится на диван и нарочито скучающе зевает.
— Вы всех своих секретарш сюда приводите?
— Да, — отрезает он, и Леся, не найдя ответа, остается с открытым ртом.
Ей неуютно здесь, и вот главное отличие Олененка от остальных его любовниц. Те, бывало, пугались напора, но не подобных мест. А эта готова сбежать через окно, и только упрямство не дает пойти на попятную.
Он с вызовом смотрит Лесе в глаза. Ну же, откажись! Сдайся уже, наконец, и…
И что? Архипов с легким ужасом понимает, что почти готов пригласить ее куда-нибудь, если откажется. Это серьезная проблема: за деньги она с ним, может, и будет, а вот из других побуждений… это точно не ее.
Но Олененок упертая, как баран.
— Кстати, как зовут ребенка барана? — вдруг спрашивает Влад.
— Что?
— Баран. Ну, дитеныша барана как называют, из головы вылетело.
— Ягненок.
Девчонка смотрит укоризненно, весь ее вид будто спрашивает "Вам что, заняться больше нечем?".