Я возьму тебя с собой
Шрифт:
Пашка смирившись, смотрит в пространство над моей головой, шевелит губами, кивает своими вихрами, и, откашлявшись, говорит:
Мы с братом сидиму Ильи, - он ведь третийнаш брат. Так-то вот.– Точно!
– тут же вопит Никитос.
– Вмазать надо!
Рехнуться с эти ребёнком! А Пашка ждёт, что я скажу. А ведь неплохо, корявенько чуть, - но
– Спасибо, Паш, - отзываюсь я.
– Я даже не знаю, что сказать… Что ж, выпьем!
Пашка сдержано кивает головой, он ощущает моё ответное чувство, он всё сказал, это не слова даже, это… Мы с Пашкой, глядя друг другу в глаза, выпиваем наш коньяк. Заноза, с некоторой всё же опаской, пробует вино. Ага, понравилось… Эк он присосался…
– Никитос, блин! А ну, поставь бокал! Хватит пока. Пашка, как коньяк? Otard, - говорят, что один из лучших… XO Excellence.
– Ил, а тётя Наташа не хватится? Если лучший, так дорогой значит.
– Спохватился! Расслабься, всё пучком будет. Никита, да отцепись ты от спальника этого, никуда он от тебя не денется.
– Ил, а можно я его домой возьму на время? Я бы в нём бы поспал бы пока…
– Пока - что, болячка?
– Пока не надоест ему, Паш. Да пусть берёт, не отстанет ведь. Только с родителями сам объясняйся, Никитос.
– А чего там с ними объясняться?
– удивляется Заноза.
– Делов-то. Слушайте, а научите меня этим вашим хокку! Вот бы я бы! В школе бы! Все лягут!
– Могу себе представить… - бормочет себе под нос Пашка.
– Да уж… Ну, так, - это вот без меня, Пашка захочет, - пусть. Вся ответственность на нём… Никита, как так можно, - всё в кучу? Ветчина, конфеты, сыр, виноград…
– Жалко? Вот жалко тебе? Ну, тогда и молчи тогда. В рот смотрят, блин! Ходи к ним в гости…
– Звали тебя, да? У-у, Занозинский, какой ты всё-таки…
– А ну, молчать оба! Дождётесь, - я сам, блин, на балкон уйду, ко всем чертям собачьим! И спальник заберу! Грызитесь себе тут…
Братья тут же надуваются. На меня, друг на друга, на весь мир… Боги, Боги… Помирятся, - они же братья. И они любят друг друга. Что ж, так и должно быть, ведь только так - правильно… Я задумчиво смотрю на свечу, и начинаю негромко говорить:
– Они все знали, что им предстоит умереть в этот день. Знали. Но ведь самурай рождается для того, чтобы умереть однажды. Знали, но достоинство было выше этого знания. Вчера утром их было тридцать…
«…а сегодня к рассвету нас собралось уже до семи сотен. Для другого времени и другого случая мы были бы грозной силой, но сейчас против нас стоят пятьсот тысяч. Полмиллиона… И не против даже. Спереди и сзади. Зачем? Кто бы из нас подумал уходить? Но ведь это Тадаёси, брат Такаудзи. Честь семьи Асикага всем известна, - криво усмехаюсь я. Чего ждать от людей, которые идут дорогой Ёритомо? Власть превыше меча! Что ж, быть тому. Сегодня их желания близки к воплощению. Вот только воплотит их Кото-но Мама, а я знаком с нравом этого Бога. Это не Светлый из Творцов моего Гирлеона. Куда как нет. Но то уже не моя печаль, - сегодня, переступив через свою смерть, я уйду в свой Мир. Карма…
Но
Я поворачиваюсь в седле к господину Дзингудзино Масамаро, я смутно с ним знаком, - он из стражи Среднего Дворца.
– Посмеёмся, сударь мой! Глупец Тадаёси мнит себя сразу и Тайра и Минамото, - нет, и не было, по его мнению, командира лучше под небом!
– Наш Тадаёси всегда был скуден своим умишком. Да это у них семейное, господин татэхаки.
– Оставьте церемонии, прошу вас, господин мой Дзингудзино! Мы не при дворе, да и то сказать, - «носитель меча», это всё в прошлом… Охранник без своего принца! Куда уж. Обращайтесь проще, по имени, хорошо?
– Высокая честь! И высокая честь видеть ваш тати справа от себя. Я сложу об этом танку, с вашего позволения. Перед тем как сложить предсмертный дзисэй… - воин кланяется мне до гривы своего коня.
Я в ответном поклоне прячу печальную улыбку. Какая всё же это, в самом деле, честь, - умирать рядом с такими людьми! Добраться бы только до этого Барсука, свалить его с лошади, приколоть его голову под хвост моего коня! Кожа у меня на скулах натягивается, губы немеют…
Подъезжает Масасигэ и весело обращается ко мне:
– Масасуэ, брат мой! Может быть, ты скажешь мне, - чего боятся эти нобуси?
– Они нобуси, ты прав, - где же мог набрать Тадаёси столько самураев? Да ещё для такого дела. Но их много. А боятся они, что мы уйдём… Я согласен с вами, господа, это смешно… А ещё Барсук мечтает увидеть нас с тобой болтающимися в петлях на Рокудзё Кавара! Вот они и судят нас по своим жалким поступкам.
– Непостижимо! Амида Буда, как могут эти Асикага судить нашу честь! Неужто Девять Сфер перемешались?.. Сфера Бодхисатв и Сфера Ада… Но оставим это до времени, - и брат, поднявшись в стременах, возвышает голос: - Я, Кусуноки Тамон Масасигэ, я решаю так! Ударим вначале по тем, кто впереди нас! Так! Перебьём тех, кто не сбежит! Так! Потом смоем их кровь с наших мечей кровью тех, кто позади! Так!
– Так!
– кричат эти люди, стоящие под знамёнами с Хризантемой и Водой.
– Так! И я буду первым! Так! Я буду сакигакэ! Так!
Секунду мы все молчим. Древний, полузабытый обычай… Восторг наполняет меня, и я чувствую, что тот же восторг наполняет наших людей.
– Хай-о! Так!
– Хай-о!
– хрипло кричу я со всеми. Брат…
– Хороша река Минато, почему я здесь не бывал раньше?
– спокойно говорит мне Масасигэ.
– Предлагаю ставку, брат.
– Принимаю, брат. Лошадь?
– Две, Масасуэ! Голова Барсука не стоит этого, но всем понравится.
– Голова Барсука не стоит даже навоза этих благородных животных!
– Ха! Если эти дурачки не поймут твоей шутки, то мы все вобьём её в их утробу своими мечами! Так, господа?!
– обращается Масасигэ к ближним к нам людям.
– Так! Хай-о!
– к нашему восторгу добавляется радость предстоящей битвы и крови.
– Прошу вас, господа, - обращаюсь я к своим, - Проверьте доспехи и упряжь. Я не хочу вас оскорбить, друзья, но ведь всякое бывает.