Ягодка опять
Шрифт:
Садится рядом.
— Хочу тебя. Ничего не могу с собой поделать, как ни стараюсь…
Берет мою руку и прикладывает к себе. Невольно вздрагиваю и пытаюсь вытянуть свои пальцы из его руки, но он не дает. Наоборот еще плотнее прижимает их. Смотрит при этом испытующе.
— Все еще неловко прикасаться ко мне?
— Так заметно?
— Да.
Отвожу взгляд.
— Ты у меня второй. До этого был только муж. Больше никого.
— Правда что ли?
Киваю и осторожно глажу нежную и очень горячую кожу у себя под пальцами.
— Думал, что таких уже и не осталось…
Удивленно крутит головой,
Обратной дорогой опять-таки молчим. Тормозит возле поселка. Мотор не глушит. Все понятно. Долгих нежных прощаний не будет. Смотрит тяжело. Трудно такой взгляд вынести. Что-то сейчас будет малоприятное для меня… Точно:
— Должен сказать тебе кое-что. Даже если экспертиза покажет, что ребенок мой, я на тебе не женюсь, Надь. Не смогу. Хочу, чтобы ты это осознала.
— Я… Я осознала.
— И ребенку фамилию свою я не дам.
— Ревнивая жена?
Усмехается криво и все. Ни «да», ни «нет». Ну и черт с тобой.
Насколько все было бы проще, если бы он так и не возник на моем горизонте, если бы я по-прежнему считала его покойником… Берусь за ручку на дверце, собираясь выйти из машины.
— Постой. Чуть не забыл за всем этим…
Интересно, что именно он называет «всем этим»? Наш «ни к чему не обязывающий» секс на природе?.. Или последовавший за ним краткий, но совсем не легкий разговор о будущем?..
— Я тут для тебя кое-что привез. Пусть этот твой адвокат посмотрит на досуге. Ну когда не будет занят очередным свиданием с тобой.
Усмехается и протягивает какой-то плотный конверт. Что это там? Компромат на меня? Результаты слежки? Про мои романтические отношения с Севой знает. Вон физиономия какая. Но молчит. Да и в чем может упрекнуть после того, что только что сам мне сказал?
В конверте действительно оказывается компромат. Только не на меня, а на моего мужа. Копии договоров, копии ценных бумаг и акций, которые, как объясняет мне позднее восхищенный Сева, полностью подтверждают то, что мы подозревали и раньше — муж мой готовился к разводу основательно и в сжатые сроки действительно спрятал от меня и суда изрядное количество денег… Дорого бы я дала, чтобы узнать — откуда эти бумаги у моего дачного знакомца. Вот только не спросишь — номер-то его у меня так и не определился, а дать его мне ему и в голову не пришло. Или пришло как раз то, чтобы ни в коем случае не давать? Инкогнито свое, видите ли, бережет…
Иной раз такое зло на него берет… После его второго появления на моем горизонте и последовавшего за этим многонедельного исчезновения даже какое-то время терзала Любку, чтобы она помогла мне его «вычислить». Любка пробила по каким-то своим каналам номер Сашиного джипа. Вот только выяснилось, что владеет им совсем не он. На фотографии, которую привозит мне Любка, вижу незнакомца. А других способов выйти на отца моего ребенка у меня нет. И даже моя боевая подруга весьма опытная по этой части подсказать мне ничего не может… Тем более, что в последнее время по Любке четко видно — не до меня ей. Проблемы у нее…
Как-то ближе к ночи, когда Ванька уже давно спит, обняв своего медведя, в дверь моей комнаты стучит Слава. Вид
— Что?
— Надежда Николаевна, там женщина. Говорит, к вам.
Ничего не понимаю. Что за женщина?
— Пьяная очень. Совсем пьяная. И плачет…
Час от часу не легче! И как какая-то пьяная баба попала на охраняемую территорию нашего поселка, а потом убедила Славу поднять меня с постели? Когда вижу ее, понимаю — эта могла. Александр Петрович — он же Шурик Сенцов — подметил совершенно верно: Любка умеет быть исключительно убедительной, когда ей это надо. Сидит на ступеньке крыльца в позе сестрицы Аленушки, подперев рыжую растрепанную голову ладошкой.
— Любань? Ты что это?
Косит на меня совершенно пьяным глазом и только рукой отмахивается. Нос красный, веки вспухли, щеки мокрые. И правда ревет. Любка? И опять ревет? Это что ж такое приключиться-то должно было?
— Вставай давай. Всю гинекологию с акушерством на камне сидя застудишь.
— А не нужны они мне больше.
Всхлипывает как-то особенно жалостливо, но все-таки послушно встает и даже идет следом за мной в дом. Втаскиваю ее на кухню. Совершенно очевидно, что ее надо отпаивать. Чаем. Или хотя бы просто водой из под крана. А то завтра умрет. И с чего так набралась-то? Я ее такой не видела уже… Чтоб не соврать… Да лет пятнадцать, наверно. С того самого момента, как ее любимый Вовка погиб.
И вот теперь она снова ревет белугой и разит от нее, как от ведра с дешевым самогоном. То есть я точно не знаю, как пахнет ведро самогона, но предполагаю, что именно так. Завариваю чай, наливаю в самую большую кружку, которая есть в доме.
— Пей. И рассказывай.
— С сахаром?
— Ты ж не пьешь с сахаром.
— Теперь пью. Теперь мне плевать!
Пододвигает к себе сахарницу и начинает методично перекладывать сахар из нее себе в чашку. В какой-то момент просто убираю сахарницу со стола. Любка провожает ее рассеянным взглядом и начинает ворочать расплывшийся и ставший коричневым сахар у себя в кружке. Даже смотреть на это приторно. Отбираю и кружку. Переливаю часть состряпанного Любкой сиропа в другую чашку, подливаю заварки и кипятку и снова ставлю перед подругой.
— Пей.
— Не хочу.
— Пей, сказала! И уже просвети меня, наконец, из-за чего ты такая расписная-то?
— Из-за того, что жирная дура.
— Я?!!
Смотрит удивленно.
— Ты-то тут при чем? Я!
— Ты?!!
— Женька сказал, что я жи-и-ирная дура-а-а-а…
Уголки ее рта неудержимо ползут вниз, и она снова принимается реветь. Так. Теперь хоть что-то понятно.
— Ты что, бросила его?
— Не бросала я его. Он са-а-ам… Сказал, что я жирная. Сказал: посмотри на себя в зеркало, разве можно тебя любить? И хоте-е-еть…
Любка у меня и правда девушка не мелкая. Как раз при взгляде на таких как она начинаешь верить великому русскому поэту Некрасову: коня на скаку действительно остановит. При этом не сильно напрягшись. Но чтобы жирная?.. С такой-то талией? При таком-то бюсте и с такими изумительно очерченными бедрами?!! С такой-то танцующей походкой и стремительностью движений опытного дзюдоиста?..
— Он сейчас где? В больнице?
— Почему в больнице?
— А ты что ж ему за такое даже ни разу не вмазала?