Япония, японцы и японоведы
Шрифт:
Так в 1974 году 26 марта в "весеннем наступлении" приняло участие 2,5 миллиона японских людей наемного труда, в результате чего не смогли прибыть своевременно к местам своей работы около 32 миллионов японцев28. Той же весной, 11 апреля, состоялась вторая всеобщая забастовка, еще более крупная, чем первая,- в ней приняли участие свыше 6 миллионов рабочих и служащих. Их лозунги включали требования повышения заработной платы каждого из участников забастовки более чем на 30 тысяч иен. В тот день только на государственных железных дорогах застыли без движения 18 270 пассажирских и 5000 товарных составов. Из-за транспортного паралича опоздали либо вообще не пришли на работу 47 миллионов японских граждан. Результатом этого забастовочного натиска профсоюзов на позиции властей и предпринимателей стало тогда согласие последних на значительное повышение заработной платы участников "весеннего наступления", а также увеличение бюджетных ассигнований на выплату пенсий и пособий по нетрудоспособности29.
Весной 1975 года число участников "весеннего наступления", начавшегося под руководством Комитета по проведению совместной весенней борьбы, составило 8 650 тысяч
Несколько иной, более растянутый по времени характер, приняло "весеннее наступление" 1976 года. В пяти забастовочных волнах, прокатившихся с 7 по 20 апреля, приняли в общей сложности участие около 8 700 тысяч человек. Требования забастовщиков предусматривали общее повышение их заработной платы на 20 процентов. Результатом этого ожесточенного классового сражения стало согласие властей и предпринимателей повысить заработную плату в пределах 8-9 процентов от прежнего уровня32.
Массовыми митингами, уличными шествиями под красными знаменами и с пением "Интернационала" началось, как и в предшествовавшие годы, "весеннее наступление" профсоюзов и в 1977 году. В нем приняли участие 8 853 тысячи человек. Как и прежде, главным лозунгом его участников было повышение заработной платы33. "Наступление" вылилось тогда в несколько общенациональных забастовочных волн. В одной из них, 8 апреля 1977 года, участвовали одновременно более 3 миллионов человек, а в другой, 15 апреля,около 4 миллионов человек. Цель забастовщиков состояла в том, чтобы сломить сопротивление властей и предпринимателей, заставить их поднять заработную плату трудящихся как минимум на 10-15 процентов и таким путем возместить падение реальной заработной платы, происшедшее в предшествовавшие месяцы в результате роста цен на товары массового потребления и инфляцию. В итоге напряженных переговоров профсоюзов с администрацией государственных предприятий и муниципалитетов руководителям забастовки удалось добиться повышения заработной платы по всей стране на 9,12 процентов. Приблизительно в той же пропорции добились повышения зарплаты и работники частных компаний страны34.
"Весеннее наступление" 1978 года развертывалось, в основном, по тому же сценарию, что и "наступления" предшествовавших лет - несколькими волнами. В общей сложности в нем приняли участие 8 700 тысяч забастовщиков. Их требования сводились прежде всего к повышению заработной платы. В авангарде этого наступления снова оказались работники транспортных предприятий. В итоге двух дней непрерывной забастовки участникам этого "наступления" удалось добиться повышения зарплаты на одних предприятиях на 5,4 процента, на других - на 6,8 процента, что, по мнению японской прессы, не во всех случаях возмещало падение реальной зарплаты, происшедшее тогда в результате инфляции и роста розничных цен в стране35. Комментируя результаты этого гигантского классового сражения, председатель Генерального совета профсоюзов (Сохё) Макиэда Тосифуми в беседе со мной, состоявшейся в те дни, сказал: "Особенность весеннего наступления японских трудящихся в текущем 1978 году обусловлена тем кризисным состоянием, в котором находится японская экономика. Сегодняшняя борьба ведется нами в условиях падения спроса на внутреннем рынке и роста трудностей в экспорте за рубеж продукции отдельных отраслей японской промышленности. Это влечет за собой спад производства в указанных отраслях, рост числа банкротств мелких и средних предприятий, нестабильность в сфере найма и угрозу дальнейшего нарастания безработицы..." А далее в заключение мой собеседник сказал: "Весеннее наступление нынешнего года происходит в более упорной борьбе, чем прежде. Около 60 процентов предприятий страны будут, судя по всему, и в течение мая охвачены борьбой между рабочими и предпринимателями. Можно сказать поэтому, что первомайский праздники мы встретим в самый разгар забастовочных сражений. В этом сказывается отличие условий в нашей стране и обстановки в Советском Союзе и других социалистических странах, где нет ни кризисов, ни угрозы массовой безработицы, где стабильный рост производства сопровождается повышением жизненного уровня трудящихся. Крепя солидарность с трудящимися социалистических стран, мы намерены решительно бороться против капитализма, бороться, чтобы в конечном счете ликвидировать капитализм"36.
Конечно, в наши дни, после крушения Советского Союза и других стран социалистического сообщества, эти слова Макиэда вспоминаются мною с болью в сердце за свою страну, за ту катастрофу, в которую ввергли ее бездарные руководители типа Горбачева и Ельцина, пошедшие на поводу у разрушителей социализма. Теперь средства массовой информации и лжеученые, находящиеся на иждивении у Японского фонда, созданного в России министерством иностранных дел Японии, могут всласть иронизировать над словами Макиэды, а заодно над газетой "Правда", опубликовавшей эти слова, и надо мной, кто сообщал в Москву о том, что говорили о моей Родине руководители массовых объединений японских людей наемного труда. Ну да бог с ними, пусть глумятся. Время еще покажет, кто был прав в историческом споре между капитализмом и социализмом. Еще не вечер, и поборникам капитализма, марающим сегодня без зазрения совести социалистическое прошлое России, стоило бы быть более осмотрительными и обернуться на восток - в сторону коммунистического Китая, обернуться и подумать получше, какая из двух систем будет лидировать в мире в грядущем XXI веке.
Выше я преднамеренно привел сведения о тех масштабных столкновениях труда и капитала, которые довелось мне видеть собственными глазами в Японии в середине 70-х годов. И упомянул я о них лишь потому, что некоторые российские японоведы, разрабатывающие историю Японии по заказу и на субсидии Японского фонда, а точнее говоря,
Упомянул я выше о массовых забастовочных боях японских профсоюзов в 70-е годы еще и по другой, более важной причине. Дело в том, что нередко в нашей и в зарубежной литературе как нечто само собой разумеющееся высказывается мнение, что-де заработная плата и жизненный уровень людей наемного труда возрастали в Японии по мере роста производственных возможностей страны, увеличения ее валового национального продукта и роста прибылей японских предпринимателей. При этом создавалось впечатление, что чем больше доходы получали в ходе роста промышленного производства владельцы японских корпораций и фирм, тем больше они проявляли готовность делиться этими доходами со своим наемным персоналом - рабочими и служащими предприятий страны. Но ошибочность таких и тому подобных мыслей наглядно опровергалась японской действительностью в дни "весенних наступлений" японских трудящихся. Ведь каждый раз любое, даже самое мизерное повышение заработной платы рабочих и служащих вырывалось профсоюзами у предпринимателей лишь в итоге долгих и яростных торгов с предпринимателями, а чаще всего после массовых забастовок или под угрозой их проведения. И мне как непосредственному свидетелю этих классовых боев, остро ощущавшему их высокий накал, трудно и невозможно соглашаться с восторженным щебетом тех журналистов и ученых мужей, которые в наши дни проявляют склонность приписывать не профсоюзам, а японским предпринимателям мнимые заслуги в постепенном повышении заработной платы и жизненного уровня японского населения.
Острой проблемой, связанной с угрозой здоровью и духовному комфорту многих миллионов японских граждан, стала в Японии 70-х годов проблема защиты населения от порчи и загрязнения окружающей его среды. С этой проблемой мне приходилось сталкиваться постоянно на протяжении всего моего вторичного пребывания в Японии в качестве корреспондента "Правды".
Много пришлось мне писать, в частности, об угрозе нависшей в те годы над живописной и благодатной природой Японских островов. Да и как было не писать, если тревогу по этому поводу била тогда вся пресса Японии. "Суммируя итоги прошедшего десятилетия,- писалось летом 1974 года в газете "Ёмиури",- японцам приходится констатировать, что они много приобрели, но в то же время многое потеряли. Одна из этих потерь - природа страны"38.
Буквально, конечно, эти слова понимать не следовало. Еще и в те годы в Японии оставалось немало территорий, сохранявших девственный вид. Беда, однако, заключалась в том, что наслаждение благами природы к началу 70-х годов стало для большинства японцев дорогим, малодоступным и редким удовольствием.
Одной из причин тому стали диспропорции в территориальном размещении населения страны и ее промышленного производства. Ведь половина японского населения, то есть свыше 50 миллионов человек, стали проживать к тому времени на узкой полосе Тихоокеанского побережья острова Хонсю, где сконцентрировалась основная масса японских промышленных предприятий. Если предпринимателям такая концентрация рабочей силы и производственных мощностей давала ряд выгод, то для населения она обернулась множеством трудностей и бедствий, связанных со скученностью и перенасыщенностью пространства индустриальными предприятиями. Зоны таких городов-великанов как Токио, Иокогама, Осака, Нагоя, Кобэ, Китакюсю и других превратились в гигантские скопища камней, бетона и металла. Из-за дороговизны земли под застройку в этих городах были пущены едва ли не все свободные клочки земли, что привело к сокращению площадей дворов, газонов и скверов. Повседневные будни большинства людей, проживавших в этих районах, стали протекать среди бетона и асфальта, в пыли и копоти, при несмолкаемом реве моторов, без чистого неба, ясного солнца, свежего воздуха и зелени.
Правда, разум и труд японцев сделали немало, чтобы скрасить дефекты их быта. Телевизоры и радиолы, стиральные машины и холодильники, кондиционеры и удобная мебель, автомашины и поезда-экспрессы придали жизни состоятельных японских семей ощущение комфорта, уюта и благополучия. Скрасило к тому времени жизнь японских обывателей и вхождение в обиход различных имитаций природных благ. Такими искусственными заменителями природы стали гирлянды нейлоновых и бумажных цветов, укреплявшиеся на фонарных столбах в торговых кварталах, газоны из зеленого резинового дерна, расстилавшиеся перед фасадами престижных домов, установки с искусственным "климатом" в гостиницах и квартирах богачей и посаженные в клетки чучела канареек и соловьев со вставленными в эти клетки магнитофончиками, воспроизводящими звуки птичьих трелей. Однако, как бы ни был приятен весь этот современный комфорт, как бы искусно ни имитировалась японская природа художниками и инженерами, все это не давало жителям Японских островов того истинного наслаждения жизнью и окружающим миром, какое несут человеку щедрые материнские ласки живой природы.