Япония, японцы и японоведы
Шрифт:
Среди нескольких сот советских граждан, проживавших в 70-х годах в Токио, Осаке и в Саппоро (в двух последних городах к тому времени были учреждены консульства), с японскими фирмачами, занятыми в торговле с нашей страной, контактировало повседневно не так уж много людей - десятка два-три. В основном это были работники торгпредства. Зато едва ли не все наши соотечественники интенсивно общались с теми японскими торговцами, которые специализировались в Токио на продаже всевозможной бытовой техники, пользовавшейся в нашей стране повышенным спросом. Таких торговцев в японской столице было немного: в те годы всего трое. Лавочка одного из них, известного всем нашим людям по прозвищу Еж, находилась в районе Акихабара самом большом в мире скопище сотен оптовых лавок, специализировавшихся на продаже бытовой электронной аппаратуры. Лавка другого, по фамилии Уэхара, соседствовала с деловым и вечерним кварталом Акасака, а третий, по фамилии Хасимото, вел торговлю минутах в пяти от корпункта "Правды" рядом с перекрестком Аояма Иттёмэ. В этих трех лавках делали свои покупки едва ли не все наши соотечественники, прожившие в Токио. Объяснялось это тем, что далеко не вся японская бытовая техника годилась для использования в Советском Союзе по причине того, что основная масса этой техники была рассчитана на иное, чем у нас, напряжение в электросетях, на иные диапазоны
Но самым неприятным занятием с московскими друзьями и знакомыми в дни их кратковременных приездов в Японию были для меня посещения по их просьбам района Бакуратё, где и по сей день сосредоточены оптовые магазины, снабжающие владельцев мелких столичных лавочек различными швейными изделиями и галантерейными товарами без соответствующих коммерческих наценок. Район этот становился заранее известен большинству наших соотечественников, летевших и плывших в Японию, и когда они приезжали, то отвязаться от совместного похода с ними в названный район бывало иногда невозможно. Не мог же я обижать приезжавших, объясняя им, что мне не хотелось лишний раз испытывать моральное унижение, с которым сталкивались наши соотечественники в этом районе. Дело в том, что большинство хозяев и продавцов названных оптовых лавок продавали там свои товары лишь оптом, а не в розницу, и притом постоянным клиентам. Но неодолимое желание наших приезжих купить там всякую всячину дешевле, чем в обычных японских магазинах, побуждало их вопреки предупреждениям целыми группами вваливаться в лавки оптовиков и выпрашивать у них согласие на поштучную продажу рубашек, кофточек, спортивных костюмов, атташе-кейсов и т.д. Кончались такие выпрашивания иногда удачно, а иногда грубым выдворением горе-покупателей из подобных лавок. Но все равно в последующие дни в те же лавки направлялись другие группы наших соотечественников, все с тем же расчетом на дешевые покупки. И вновь не всем, но кому-то что-то, в конце концов, удавалось купить. Но ценой какого унижения! Хозяева многих оптовых лавок в квартале Бакуратё, завидев наших соотечественников, имели обыкновение демонстративно поворачиваться к ним спиной, не отвечая на вопросы, а на дверях некоторых из этих лавок нередко можно было прочесть выразительные надписи на русском языке: "Товары в розницу не продаем. Не заходите в наш магазин". Так было и в 70-х, и в 80-х годах. Только в последние годы с переходом нашей страны к так называемой "рыночной экономике", с повальным наплывом "челноков" на рынки Москвы и других городов интерес наших визитеров на Японские острова к оптовым рядам квартала Бакуратё заметно притупился. И дай бог, чтобы в этом квартале навсегда исчезли бы всякие позорные надписи на русском языке.
Кстати сказать, во времена Трояновского на территории посольства возник как бы в противовес японским оптовикам небольшой посольский кооперативный магазинчик, торговавший без коммерческих наценок кое-какой бытовой техникой, одеждой, сигаретами и т.п. Но торговля в нем шла с перебоями, ходкие товары то и дело исчезали с прилавка, а близкие подруги продавщицы и "влиятельные лица" затем получали эти товары из-под прилавка точь-в-точь как это практиковалось в отечественной торговле. Можно было только удивляться, как на маленькой территории посольства среди изобилия товаров в окружавших посольство токийских магазинах удавалось все-таки нашим торговым работникам создавать для своих соотечественников какие-то товарные дефициты!
Ну а на что хотели потратить свои валютные сбережения, приезжавшие на короткие сроки в Японию соотечественники? Я не встречал среди них никого, кто бы подобно заезжим американцам покупал бы дорогие экзотические сувениры: старинные гравюры, бронзовые статуэтки или художественные произведения мастеров японской керамики. На покупки таких дорогих сувениров у наших командировочных, включая как рядовых представителей "среднего класса", так и высокопоставленных начальников, как правило, валютных средств не было. Те валютные суммы, которыми они располагали, были по японским понятиям весьма ограничены. Да и запросы у них за редким исключением были почти одинаковыми. Нельзя верить тем из нынешних писак-"демократов", которые пытаются внушить незнакомой с советским прошлым молодежи мысль, будто "верхи" советского общества утопали в роскоши. Я пишу это с уверенностью потому, что ко мне как старожилу за помощью и советами при своих покупках в Японии обращались не раз наши высокопоставленные приезжие. Конечно, все наши командировочные и начальники, и рядовые, попадая в Японию на одну-две или три недели, покупали бытовую технику: тогда это были главным образом либо портативные радиоприемники, либо магнитофоны, либо стереофоническая аппаратура. На эту технику и уходила основная доля тех карманных средств, которые у них имелись. Что же касается других покупок, то даже у самых высоких начальников они были обычно весьма прагматичными и приземленными, отражавшими скромные бытовые потребности и запросы едва ли не всех приезжавших. Что купил, например, в Японии, помимо портативного магнитофона, мой тогдашний начальник - главный редактор газеты "Правда", влиятельный член ЦК КПСС Михаил Васильевич Зимянин, прибывший в Японию в 1975 году во главе делегации Верховного совета СССР? Трикотажный шерстяной костюм для жены и на распродаже пять хлопчатобумажных мужских рубашек под галстук для себя. Что покупал в том же году прибывший в Японию на научную конференцию заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений, член-корреспондент АН СССР, будущий глава правительства России Евгений Максимович Примаков? Пиджак для сына и кожаную сумочку для жены.
Не оказался исключением из общего правила и бывший первый секретарь ЦК Компартии Таджикистана академик Бободжан Гафурович Гафуров - директор моего родного Института востоковедения АН СССР, хотя поначалу его запрос меня несколько удивил и озадачил. Удивился я тогда, когда дня за два-три до своего отъезда в Москву после двухнедельного пребывания в Токио по приглашению японского Дома международной культуры
Неторопливой походкой, сильно прихрамывая как обычно на свою больную ногу, Бободжан Гафурович подходил то к одному, то к другому прилавку, где под стеклом красовались те самые жемчужные ожерелья "до живота", о которых говорила ему его супруга. Но при взгляде на их цену (в 200-300 тысяч иен) его лицо тускнело, и он начинал, как ему было свойственно в затруднительных положениях, непроизвольно шевелить нижней губой. Потом, когда ситуация с ценами стала ему ясна, он повернулся ко мне и безразличным тоном, будто жемчуг его не очень-то и интересовал, сказал: "Хорошо, с этими ожерельями все ясно, а теперь давайте поедем за другими покупками". Когда мы сели в машину, я сказал своему шоферу Накадзаве-сан, чтобы он отвез нас в упомянутый выше район оптовых лавок - Бакуратё. Там на примете у меня была ювелирная лавка, владельцы которой разрешали иностранцам покупать свои товары в розницу, а при желании клиентов могли даже красиво упаковывать их в изящные коробочки и футляры. По приезде туда на одном из прилавков с украшениями не из натурального, а из искусственного жемчуга мы сразу увидели большие элегантные ожерелья искомой длины, цена которых не превышала 10 тысяч иен (50 амер. долл.). Я указал на них Гафурову. Ему дали их для осмотра в руки. Он долго и внимательно крутил их, а потом попросил аккуратно положить одно из них в большой бархатный футляр и упаковать в красивую бумагу, перевязанную алой шелковой лентой с бантиком. По всему было видно, что покупка его устраивала. Там же, на Бакуратё, он купил еще несколько ярких теплых кофт для своих родственниц в Таджикистане, и мы направились обратно - в гостиницу "Кокусай бунка кайкан", где Гафуров остановился. Устроившись поудобнее на заднем сиденье машины и положив руки на живот, Бободжан Гафурович вдруг неожиданно громко засмеялся, и в его больших, черных, умных глазах засверкали веселые искорки:
– Ха-ха!
– объяснил он мне причину своего смеха.- Теперь-то я знаю, где было куплено то самое жемчужное ожерелье длиной до живота, которое подарил своей супруге мой друг, уважаемый академик Нарочницкий!..
Единственным исключением из общего правила в смысле содержания своих покупок в Японии был сменивший в последующие годы Зимянина на посту главного редактора "Правды" Виктор Григорьевич Афанасьев. Будучи фанатичным любителем водных лыж, он упорно искал и покупал в спортивных магазинах Токио непонятные для меня предметы инвентаря и обмундирования водных лыжников, которые не производились даже в Японии и импортировались из США, что заметно сказывалось на их и без того дорогой цене.
В дни своего вторичного длительного пребывания в Японии я пересек довольно заметный жизненный рубеж: в мае 1975 года мне исполнилось пятьдесят лет. Названной дате я лично не придавал большого значения, но поскольку ее засекли общественные организации посольства, то пришлось отмечать ее в довольно широком кругу наших журналистов, дипломатов и работников других советских учреждений. По этому поводу в токийском корпункте "Правды" был накрыт длинный стол, составленный из всех имевшихся там столов. Из посольства, а также из отделения ТАСС были доставлены закуски, горячие блюда, кондитерские изделия и фрукты. Званые гости в количестве 25-30 человек, как полагается, подымали тосты за виновника торжества. Зачитаны были официальные приветствия из редакции "Правды" и от руководства посольства, а также шуточное послание от корреспондентской братии.
В тот день впервые в моем сознании мелькнула невеселая мысль о том, что молодость и лучшие годы уже позади, а впереди вот-вот замаячит старость. Правда, в последующие двадцать с лишним лет я на этой мысли не сосредоточивался, будучи убежденным в том, что капризная царица-судьба даровала каждому свой срок жизни и что ко мне она почему-то была всегда настроена благосклонно.
В 1976-1979 годах мне довелось много общаться с новым послом СССР в Японии Дмитрием Степановичем Полянским. Сначала это были встречи и короткие разговоры на совещаниях в посольстве, а также на заседаниях профкома (парткома) советской колонии. Но потом мой друг юности Виктор Денисов советник посольства по экономическим вопросам - не раз предлагал мне присоединяться к поездкам Полянского по Японии, в которых наряду с послом обычно участвовали супруга Полянского Галина Даниловна, сам Денисов и переводчик посла Саша Хохоев. Поездки по Японии вместе с Полянским и его свитой были для меня весьма интересными. Дело в том, что представители местных японских элит - это были обычно губернаторы префектур, мэры городов и лидеры деловых кругов соответствующих районов страны - поднимали при встречах с послом много интересных вопросов, касавшихся взаимоотношений с Советским Союзом, и говорили гораздо откровеннее и доверительнее, чем в интервью с представителями зарубежной прессы. И более того, как правило, они стремились показать послу, а следовательно, и сопровождавшим его лицам, все самые интересные достопримечательности своих префектур и городов, включая промышленные предприятия и культурные реликвии. К тому же во встречах с послом в провинциальных районах страны участвовали все местные знаменитости: и политики, и предприниматели, и писатели, и звезды телевидения. Поэтому каждая из подобных поездок давала очень много свежих и ярких впечатлений об отдельных районах Японии, включая и те, где мне ранее не приходилось бывать.
Интересны были в ходе этих поездок и продолжительные разговоры с Полянским, во время которых затрагивались не столько японские темы, сколько всевозможные эпизоды недавнего прошлого посла - эпизоды тех времен, когда он был одним из приближенных сначала Хрущева, а затем Брежнева. Сегодня различные подробности из повседневной жизни кремлевских руководителей хрущевских и брежневских времен навряд ли кого-либо интересуют: за минувшие годы ельцинского правления вышли в свет сотни книг и журнальных статей на подобные темы. А тогда, в конце 70-х годов, для нас - я имею в виду себя и Виктора Денисова, не имевших доступа в пределы Кремля и не общавшихся ранее с людьми, чьи портреты вывешивались в праздничные дни на улицах Москвы и других городов страны,- каждый рассказ об их заоблачной личной жизни был крайне интересен и давал нам с Виктором обильную пищу для последующего обмена мнениями.