Яркий Миг
Шрифт:
– Не для всех, знаешь ли, решетки и замки являются преградой.
– Знаю. Но такие, вряд ли попались бы этим идиотам в форме.
– От чего же? Может таков был мой план?
– Было бы здорово.
– Да? Даже если я психопат, убивающий юных девушек?
– А ты такой?
– Нет, конечно – я отвернулся и вздохнул, в очередной раз подумав о своем плачевном положении.
– Мне почему-то сразу так и подумалось. Меня зовут Тесса.
– Клифф – ответил я.
– Очень приятно. Ты профессиональный вор? Или впервые ступил на кривую дорожку?
– Ты всегда такая любопытная? Или это от скуки?
– И то и другое – Тесса пожала плечами –
– И что ты с ним делаешь? Пересказываешь потом кому-то?
– Почти. Истории, которые мне понравились, я превращаю в песни.
– Песни? – удивился я.
– Да. Я музыкант. Бард, если угодно. У меня и гитара есть. Только сейчас она там, наверху. Я просила ее оставить, но этот жирдяй-шериф послал меня. Довольно грубо послал, если честно, но что с него взять? А была бы гитара, я может и песню бы написала, хоть с толком потратила бы свое время. И о тебе могла бы песню написать, расскажи ты мне свою историю.
– С чего ты взяла, что моя история достойна песни?
– Не знаю. Мне так показалось. Но в песне и приврать можно, знаешь ли. Это же песня, а не чьи-то мемуары. Окажись твоя история скучной, ничего, я бы приукрасила ее.
– И много у тебя таких песен?
– Хороших мало, может десять или двенадцать наберется. А таких, что подходят для деревенского кабака хоть отбавляй.
– И как же ты оказалась здесь? Спела в местном баре не подходящую песню?
– Ха-ха. Очень смешно – Тесса забавно сморщила свое личико – Вы полны сарказма и желчи мистер.
– Прости – искренне извинился я – Просто день сегодня не задался.
– Понимаю. У меня тоже.
Некоторое время мы молчали. Она отошла от решетки и скрылась из моей видимости где-то в глубине своей клетки.
Тяжелые наручники мешали мне устроиться удобно в своем углу, если вообще возможно было испытать хоть какое-то удобство, сидя в подвальном помещении, на холодном и грязном каменном полу, в условиях весьма ограниченной свободы передвижения и с четким осознанием того, что последующие годы мне придется провести в очень похожих условиях. Невольно мне приходилось размышлять о том, какой приговор вынесет судья в Мистрейде. Воровство в крупном размере, по заранее разработанному плану. Усугубляло ситуацию то, что я не имел фамилии, не принадлежал никакому клану, а значит являлся представителем низшего сословия, разнорабочим, да еще и иммигрантом с севера. И никаких смягчающих обстоятельств в моей истории не было. Не хотелось признавать, но мне светил минимум десяток лет в Старшем Брате – огромной тюрьме, расположенной на острове у западных берегов матерка. Я, как и любой житель Конгломерата, многое слышал об этом месте. Остров, разделенный на несколько секторов, в каждом из которых содержатся заключенные с определенной строгостью режима. Но не зависимо от сектора, Старший Брат это резиденция кошмаров в нашем мире, куда заключенных выбрасывают не на перевоспитание, как это изначально планируется законом, а на волю других затворников, правящих в своем секторе. Охрана же играет там вполне формальную роль. Военные не позволяют сбежать с острова, но совершенно не интересуются жизнью и состоянием людей на нем самом. Перспектива не самая приятная. Не слишком улыбалось мне оказаться среди отбросов мира сего. С другой стороны, я не был уверен в том, что для меня есть какое-то иное место, и что сам я не отброс, которому суждено сгинуть в той помойке, именующейся тюрьмой.
Из мыслей меня вырвали полисмены, которые спустились по лестнице, громко провозглашая:
– Обед! Время жрать, ублюдки!
Кричал тот, который не смог отыскать ключа от моих наручников, за ним все с той же улыбкой следовал дружок.
– Время жрать! Шериф заботиться о вас, отребье!
Они открыли камеру Тессы и поставили поднос с едой на пол.
– Кушай, красавица – улыбнулся полицейский – Поверь мне, малышка, таких угощений ты не отведаешь и в лучших ресторанах Мистрейда.
Тесса, к моему удивлению, промолчала. Я был уверен, что она ответить какой-нибудь колкостью этому дерзкому пареньку.
– Генри, чего встал?! – закричал он на своего тугодума-напарника – Тащи поднос этому здоровяку в углу.
Они закрыли камеру Тессы и подошли к моей.
– Надеюсь, ты нашел ключ? – осведомился я, поднимаясь.
– Ах да, точно. Вот же он – он достал ключ из своего нагрудного кармана и продемонстрировал мне – Представляешь, он всегда здесь лежал. Вот я растяпа.
Парень ударил себя ладонью по лбу.
– Но ты же не в обиде, правда?
– Ни в коем случае – проговорил я.
– Вот и отлично.
Он отпер мою камеру и сказал своему напарнику:
– Давай Генри, поставь поднос и сними с него наручники.
С лица второго наконец-то сползла идиотская ухмылка, и он уставился на своего друга.
– Чего смотришь? – первый бросил ему на поднос ключ от моих наручников – Заноси! Давай, живее!
Полицейский занес в мою камеру поднос и, наклонившись, поставил его на пол.
– Теперь, Генри, дружище, сними с нашего приятеля кандалы, чтобы он мог вкусить столь аппетитные явства.
Генри взял с подноса ключ и посмотрел на меня с опаской. Он боялся меня и, хоть я никогда не был озлобленным или злорадным человеком, признаюсь честно, мне это доставило определенное удовольствие.
– Шевелись, Генри! Нам тут вечно торчать придется?! – закричал на него напарник, стоящий за пределами моей камеры и готовый в любую минуту закрыть дверь клетки, прояви я хоть малейшие признаки агрессии. Он тоже боялся, и мне это льстило, пусть я и не мог всерьез представлять для них какой-либо угрозу.
Я вытянул руки и улыбнулся, предлагая Генри снять с меня наручники. Тот, пару секунд поколебавшись, неуверенно направился в мою сторону.
– Не волнуйся дружище – подначивал его напарник – Я тебя прикрою. Пусть только дернется. Я пущу ему пулю в лоб. Ты же знаешь, как хорошо я стреляю. Пусть только попробует напасть, и я всажу ему пулю аккурат между глаз.
По виду Генри, который дрожащими руками вставил ключ в замок на моих кандалах и медленно провернул его, становилось ясно, что он отнюдь не так уверен в способностях своего напарника, как тот хвастает. Но я, конечно же, не собирался ничего предпринимать, и когда оковы спали с моих запястий, лишь тихо произнес:
– Благодарю.
Генри сделал два шага назад, затем развернулся и быстро покинул камеру.
– Ну, вот видишь – оскалился его друг, закрывая мою камеру – Никаких проблем. Кроткий как ягненок.
Когда они покинули наш подвал, я подошел к подносу. В тарелке была налитка какая-то неприятно пахнущая похлебка, по-видимому, состоящая из одной только вареной капусты. К ней я притрагиваться не стал, а взял лишь стакан воды и ломтик белого хлеба и снова вернулся в свой угол камеры.
– Отвратительный запах – сообщила Тесса, сморщив носик над похлебкой – Как такое вообще можно есть?