Ярко пылая

МакШейн Мелисса

– Я... Я принимаю, - ответила Элинор. Она почти не чувствовала, как рядом с ней Рамси дрожал от ярости. Она не хотела смотреть на Ливингстона, но боялась смотреть на других, опасаясь увидеть выражение их лиц.

– Вам повезло, что мне не разрешают вышвырнуть вас, Ливингстон, - прорычал Рамси, его голос был похож на заостренную сталь.
– Делая такие заявления о моем характере. Мне все равно, кто ваш отец, вы вернетесь в Лондон так же быстро, как мистер Херви может вас понести. Убирайтесь из этой каюты, и я не хочу вас

больше видеть, пока вы не достаточно трезвы, чтобы следить за своим языком.

Ливингстон отодвинул стул и встал, шатаясь.

– Сэр, - откланялся он, затем развернулся и покинул комнату, позволяя двери захлопнуться за ним.

– Я искренне прошу прощения, мисс Пемброук, - сказал Рамси, поставив свой стул и усевшись.

– Это не ваша вина, капитан, - произнесла она, гордясь, что ее голос оставался спокойным. Идея, что любой человек может думать, что она и Рамси...такая невинная вещь, потратив один час вместе...кто знал, что моя репутация может быть такой зыбкой, даже здесь?
– Мистер Ливингстон явно не в своей тарелке, и я уверена, что он бы никогда не сказал таких слов, если бы был трезв.

– Это не оправдание, но вы более великодушны, чем я, - Рамси поставил пустую бутылку вертикально и попытался вытереть пятно салфеткой.
– Дольф будет злиться, что я испортил скатерть.

– Уверяю вас, мисс Пемброук, никто не поверил в то, что вы или капитан Рамси, - сказал Селкирк, протягивая руку через стол, чтобы погладить ее руку. Элинор успешно сопротивлялась желанию вырваться.

– Ливингстон - осел, - произнес Браун, не отрываясь от тарелки.
– Всегда так считал.

– Он - осел со связями, - ответил Бомонт и нервно взглянул на Элинор.
– Простите мой язык, мисс. Капитан.

Элинор махнула рукой.

– Я думаю, что для него нет лучшего слова в английском языке, - сказала она, - и не понимаю, почему вы с ним миритесь. Разве его не могут перевести в другое место?

– Вест-Индия или нет, это отличная возможность продемонстрировать себя, - сказал Рамси, - и мы, скорее всего, получим много наград, прежде чем закончим, что означает возможную рекламу моих лейтенантов. Лорд Копли хочет великих подвигов для сына и черкнул несколько строк, чтобы отправить его на «Афину».

– Вы должны были отдать ему «Джойе», Майлз, - сказал Бомонт.
– Это бы избавило вас от этой желчи.

– У меня были все основания не делать этого, - сказал Рамси, кратко взглянув на Элинор.
– И я думаю, что нелюбовь Ливингстона ко мне глубоко укоренилась настолько, что ничто не изменит его чувств.

– Должен ли я беспокоиться о мятеже?
– сказал Гиббонс.

Рамси покачал головой.

– Враждебность Ливингстона не простирается дальше меня. Он хочет, чтобы его карьера процветала, и если у него есть мозги, то он работает над красивой речью, которая убедит меня не губить его карьеру.

– Вы можете это сделать?
–

спросила Элинор.

– Он, наверное, верит, что могу. Я, безусловно, многое могу сделать, чтобы помешать его продвижению.

– Мальчик все еще осел,- сказал Браун.

– Следите за языком, мистер Браун. Но я согласен с вами.

Элинор снова подняла вилку, увидела, как дрожат ее руки, и положила ее обратно, прежде чем та смогла выдать ее.

– Вы бы бросили ему вызов на дуэль, капитан?

– Дуэль запрещена, и вдвойне незаконна для Необычных, - сказал Рамси, похоже, что он откусил что-то острое.
– Но...
– он схватил горло бутылки, как шпагу.
– Я заставлю его меня бояться, и он больше не будет беспокоить вас, мисс Пемброук.

Он встал с бокалом в руке.

– Господа, давайте тост за короля.

Элинор никогда не знала, что делать во время этого маленького ритуала, но, казалось, сидеть спокойно было достаточно, потому что Рамси никогда не поправлял ее. Многое из того, что они делали было ей не доступно.

– Что ж, капитан, я должен сказать, что это самая увлекательная трапеза, которая у меня была за долгое время, - сказал Хейс, откидывая назад свой стул.
– Я не думаю, что останусь пить, если вы не возражаете.

– И я думаю, что покину вас, - сказала Элинор, - так что, добрый вечер, джентльмены. Они встали со стульев, и, сделав реверанс, она пошла в свою комнату, где села на кровати и уставилась в стену. Белое лицо Ливингстона стояло перед ее мысленным взором. Она не думала, что его комментарий появился исключительно из-за алкоголя. Должно быть, он уже об этом думал раньше. Воспоминание о ее приятной прогулке по пляжу померкло. Она часто бывала в компании Рамси. Их спальни расположены рядом - другие бы сделали такой же вывод?

«Я слишком беспечна, - думала она, - и я не могу позволить себе забыть, что я единственный хранитель репутации здесь, на корабле.»

Все же ее отношения с Рамси совершенно невинны. Что ей было наплевать, если низшие умы подумали иное? Пусть многие верят, что ваша добродетель... бесконечна... и вы будете терпеть больше, чем просто сплетни. Плохо, что вы не можете избегать господина Селкирка. Представьте себе, что вы пытаетесь не попадать в поле зрения кого-то, чьи намерения гораздо мрачнее. Капитан Рамси не может заставить замолчать всех на этом корабле.

Раздался стук в дверь.

– Мисс Пемброук. Вы не могли бы выйти сюда?
– после паузы Рамси добавил: - Учитывая все обстоятельства, я, вероятно, не должен входить в вашу спальню, даже если поблизости нет никого, кто мог бы это увидеть.

Элинор распахнула дверь. Рамси уже отвернулся и стоял, сжимая руки на спинке стула.

– Я прошу прощения, - произнес он, не глядя на нее.
– Мне и в голову не приходило, что кто-то может подвергнуть сомнению мою честь, не говоря уже о вашей.