Ярко пылая
Шрифт:
Один шлюп все еще горел зелено-голубым. Одному из них почти удалось погасить огонь. Она щелкнула, и он вспыхнул сильнее, чем прежде. Пламя поглотило третий шлюп, и люди кричали и прыгали из него в море, где исчезали из поля зрения. За это Элинор не чувствовала ни вины, ни сожаления; У нее не было времени на такие индульгенции.
Один из кораблей получил удар из орудий «Афины». Его паруса были измельчены, а носовая часть треснула, но он все еще мужественно пытался нацелить свои пушки. Когда она заметила это, два из этих орудий взлетели с палубы и упали в море, одно тащило с собой кричащего пирата. Очевидно, они были достаточно
Палуба «Афины» была завалена упавшими предметами и щепками древесины, а несколько человек лежали окровавленные и без сознания там, где до них не могли добраться товарищи. Судно содрогнулось, когда его орудия снова дали залп по поврежденному кораблю. Элинор потушила очередной пожар на главной верхушке «Афины» и приложила усилия к поджиганию паруса вражеского корабля.
– Мисс Пемброук!
– крикнул капитан.
Элинор очнулась и поняла, что один из шлюпов, тот, чья команда почти погасила огонь, плыл к ним, несмотря на залпы стрелкового оружия «Афины». Это было хорошо для правого борта, убрать с дороги обоих пиратских кораблей. Элинор не думала, что стоит тратить свой талант, чтобы сделать больше, чем держать палубу в огне. Теперь его неуклонно сносило ветром к «Афине». Либо его капитан был храбрым, либо безрассудным, но Элинор узнала в нем умного противника, который потребовал бы, чтобы она изменила тактику. Она уверяла себя, что два других огня горели устойчиво: тот корабль, у которого палуба была в огне, тяжело перекосился в одну сторону и больше не представлял угрозы, а затем обратила внимание на последний шлюп.
Они что-то сделали с палубой - ох, они полили ее смолой, и огонь не мог распространиться по ней. Умно. Элинор надеялась, что никто другой не придумает такое решение. Они подходили ближе, и она не смогла бы зажечь обработанные паруса вовремя. Оружие... она смогла бы растопить оружие? Протянула руку, чтобы огонь ласкал медную бочку, и поняла, что может заставить его побежать как жидкость, но опять же слишком долго. Конечно, они могли нанести небольшой урон «Афине», но Элинор не могла вынести мысли о том, что потеряет даже те немногие жизни, которые мог отнять шлюп.
Ей потребовалась всего секунда, чтобы понять, что нужно делать, еще одна секунда, чтобы оттолкнуться, и третья, чтобы вызвать огонь и превратить каждого человека на палубе шлюпа в кричащую огненную колонну.
Ей даже не пришлось поддерживать контроль. Они пошатывались и махали руками, и некоторые из них падали за борт, оставляя судно тлеть позади них. Другие упали на палубу, сотрясаясь и вскрикивая. Она смотрела, бесстрастно, потому что ничего не имело смысла. Кричащие люди, похожи на ночных зверей.
Тогда один из мужчин, плывущий в океане, казалось, посмотрел на нее, хотя он едва мог увидеть именно ее с такого расстояния, а его лицо было почерневшим и непохожим на человеческое. Она дернулась, словно просыпаясь от кошмара, прикусила кулак, чтобы не закричать, и погасила оставшиеся человеческие огни. Затем ее вырвало прозрачной жидкостью и желтой желчью на кормовые окна.
Она попыталась не представлять, как должно пахнуть на той палубе жареное мясо, растопленный лак, сгоревшая краска и дымный, обугленный лес, и ее снова вырвало, пока девушка не почувствовала,
«Это не конец. Я должна спасти «Афину». Это стоит того!»
Она превратила зелено-голубые паруса в пепел, который просыпался над несгоревшими пиратами, запустила на мачту огонь и опустила его на палубу шлюпа, а затем развела пламя, чтобы покрыть каждый дюйм доски, заставляя себя не слушать крики, когда люди прыгали с горящего корабля в неприветливые воды Карибского моря. Она прожгла дыру возле ватерлинии шлюпочного шлюза, чтобы он тихо опустился, и некоторое время наблюдала, как вокруг него бурлила вода. На палубе не осталось никого.
Элинор огляделась, чтобы посмотреть, чем заняты осиальные. Рамси исчез. Все лейтенанты пропали. Казалось, пушки смели экипаж с палубы, чтобы унести их в море или, возможно, на окружающие их Багамские острова. Рулевой господин Уинн был все еще там, невозмутимый, как блок из гранита, и несколько матросов укомплектовали 12-фунтовые на носу, а горстка других пыталась делать те же непостижимые вещи, что и всегда.
Разрушенный пиратский корабль покачивался в стороне, и Элинор слышала отдаленные крики, звон металла об металл и эхо выстрелов из стрелкового оружия. «Афина» была привязана к другому кораблю, но Элинор не услышала шума.
Она положила ладонь на бизань-мачту4 и обнаружила, что нуждается в поддержке, потому что у нее болела спина, как будто девушка сорвала ее, и на неё тяжело опираться, когда она спросила:
– Мистер Винн, что случилось?
– Ха взял ун, - сказал он, кивнув на корабль с бортовым кораблем, - Не все равно, но скрап. Йон Гив'ун 'т цвета, как серо-коричневый, - он указал на безмолвный корабль по правому борту.
Элинор еле разобрала два слова.
– Это значит ... мы победили?
Винн кивнул.
– Аюх.
Элинор сделала несколько шагов в сторону более близкого корабля, взглянула на другой, и ее ноги подкосились. Она опустилась на палубу, так сильно вздрагивая, что подумала, что может удариться об доски.
– Скажите капитану Рамси, что я спустилась вниз, - произнесла она в сторону и поползла по трапу, пока не встала и не пошла, продолжая трястись уже на кровати.
Мисс Пемброук легла, но не собиралась спать. Когда она закрыла глаза, все еще могла видеть палубу шлюпа, объятую короткими огненными столбами, которые крушили и сжигали.
«У меня не было выбора, это была их вина, я должна была спасти корабль, что я наделала?»
Это почерневшее лицо, плывущее в серо-зеленой воде, смотрело на нее.
«Я убила его. Я убила человека. Милостивый Бог, я убила десятки людей.»
Сколько столбов? Она не могла удержаться от подсчета, затем сбилась и начала снова, прежде чем сдаться. Как минимум, шестьдесят. Как они могут посадить так много мужчин на эти крошечные корабли? И всех тех, кто утонул, потому что они не умели плавать, разве они тоже не были на ее счету? Она была дурой, проклятой дурой, так беспечно идти на войну, не понимая, что основной целью войны было убить врага, чтобы он не убил вас.