Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Теккерей Уильям Мейкпис

Come away, dear."	Пойдем отсюда, милочка!
And the two women made towards the door.	И обе женщины направились к двери.
William opened it.	Уильям распахнул ее.
As they were going out, however, he took Amelia's hand and said--"Will you stay a moment and speak to me?"	Однако, когда дамы выходили из комнаты, он взял Эмилию за руку и сказал:
"He wishes to speak to you away from me," said Becky, looking like a martyr.	– Пожалуйста, останьтесь на минуту поговорить со мной! – Он не хочет говорить с тобой при мне, - сказала Бекки с видом мученицы.
Amelia gripped her hand in reply.	Эмилия в ответ стиснула ей руку.
"Upon my honour it is not about you that I am going to speak," Dobbin said.	– Клянусь честью, я намерен говорить не о вас, -сказал Доббин.
"Come back, Amelia," and she came.	– Эмилия, вернитесь! – И она вернулась.
Dobbin bowed to Mrs. Crawley, as he shut the door upon her.	Доббин отвесил поклон миссис Кроули, затворяя за нею дверь.
Amelia looked at him, leaning against the glass: her face and her lips were quite white.	Эмилия глядела на него, прислонившись к зеркалу. Лицо и даже губы у нее побелели.
"I was confused when I spoke just now," the Major said after a pause, "and I misused the word authority."	– Я был взволнован, когда говорил здесь давеча, -начал майор после короткого молчания, - и напрасно упомянул о своем значении в вашем доме.
"You did," said Amelia with her teeth chattering.	– Совершенно верно, - сказала Эмилия; зубы у неэ стучали.
"At least I have claims to be heard," Dobbin continued.	– Во всяком случае, у меня есть право на то, чтобы меня выслушали, - продолжал Доббин.
"It is generous to remind me of our obligations to you," the woman answered.	– Это великодушно - напоминать, что мы вам многим обязаны! – ответила Эмми.
"The claims I mean are those left me by George's father," William said.	– Право, которое я имею в виду, предоставлено мне отцом Джорджа, - сказал Уильям.
"Yes, and you insulted his memory.	– Да! А вы оскорбили его память.
You did yesterday.	Оскорбили вчера.
You know you did.	Вы сами это знаете.
And I will never forgive you. Never!" said Amelia.	И я вам никогда этого не прощу... никогда! – сказала Эмилия.
She shot out each little sentence in a tremor of anger and emotion.	Каждая короткая гневная фраза звучала как выстрел.
"You don't mean that, Amelia?" William said sadly.	– Так вот вы о чем, Эмилия! – грустно отвечал Уильям.
"You don't mean that these words, uttered in a hurried moment, are to weigh against a whole life's devotion?	– Вы хотите сказать, что эти нечаянно вырвавшиеся слова могут перевесить преданность, длившуюся целую жизнь?

I think that George's memory has not been injured by the way in which I have dealt with it, and if we are come to bandying reproaches, I at least merit none from his widow and the mother of his son.	Мне кажется, что память Джорджа ни в чем не была оскорблена мною, и если уж нам начать обмениваться упреками, то я, во всяком случае, не заслуживаю ни одного от вдовы моего друга, матери его сына.
Reflect, afterwards when--when you are at leisure, and your conscience will withdraw this accusation.	Подумайте над этим потом, когда... когда у вас будет время, - и ваша совесть отвергнет подобное обвинение.
It does even now."	Да она уже и сейчас его отвергает!
Amelia held down her head.	Эмилия поникла головой.
"It is not that speech of yesterday," he continued, "which moves you.	– Не моя вчерашняя речь взволновала вас, -продолжал Доббин.
That is but the pretext, Amelia, or I have loved you and watched you for fifteen years in vain.	– Это только предлог, Эмилия, или я зря любил вас и наблюдал за вами пятнадцать лет!
Have I not learned in that time to read all your feelings and look into your thoughts?	Разве я не научился за это время читать ваши чувства и заглядывать в ваши мысли?
I know what your heart is capable of: it can cling faithfully to a recollection and cherish a fancy, but it can't feel such an attachment as mine deserves to mate with, and such as I would have won from a woman more generous than you.	Я знаю, на что способно ваше сердце: оно может быть верным воспоминанию и лелеять мечту, но оно не способно чувствовать такую привязанность, какая была бы достойным ответом на мою любовь и какой я мог бы добиться от женщины более великодушной.
No, you are not worthy of the love which I have devoted to you.	Нет, вы не стоите любви, которую я вам дарил!
I knew all along that the prize I had set my life on was not worth the winning; that I was a fool, with fond fancies, too, bartering away my all of truth and ardour against your little feeble remnant of love.	Я всегда знал, что награда, ради которой я бился всю жизнь, не стоит труда; что я был просто глупцом и фантазером, выменивавшим всю свою верность и пыл на жалкие остатки вашей любви.
I will bargain no more: I withdraw.	Я прекращаю этот торг и удаляюсь.
I find no fault with you.	Я вас ни в чем не виню.
You are very good-natured, and have done your best, but you couldn't--you couldn't reach up to the height of the attachment which I bore you, and which a loftier soul than yours might have been proud to share.	Вы очень добры и сделали все, что было в ваших силах. Но вы не могли... не могли подняться до той привязанности, которую я питал к вам и которую с гордостью разделила бы более возвышенная душа.
Good-bye, Amelia!	Прощайте, Эмилия!
I have watched your struggle.	Я наблюдал за вашей борьбой.
Let it end. We are both weary of it."	Надо ее кончать: мы оба от нее устали.
Amelia stood scared and silent as William thus suddenly broke the chain by which she held him and declared his independence and superiority.	Эмилия стояла безмолвная, испуганная тем, как внезапно Уильям разорвал цепи, которыми она его удерживала, и заявил о своей независимости и превосходстве.
He had placed himself at her feet so long that the poor little woman had been accustomed to trample upon him.	Он так долго был у ее ног, что бедняжка привыкла попирать его.

She didn't wish to marry him, but she wished to keep him.	Ей не хотелось выходить за него замуж, но хотелось его сохранить.
She wished to give him nothing, but that he should give her all.	Ей не хотелось ничего ему давать, но хотелось, чтобы он отдавал ей все.
It is a bargain not unfrequently levied in love.	Такие сделки нередко заключаются в любви.
William's sally had quite broken and cast her down. HER assault was long since over and beaten back.	Вылазка Уильяма совершенно опрокинула и разбила ее. Ее же атака еще раньше потерпела неудачу и была отражена.
"Am I to understand then, that you are going--away, William?" she said.	– Должна ли я понять это в том смысле, что вы... что вы уезжаете... Уильям? – сказала она.
He gave a sad laugh.	Он печально рассмеялся.
"I went once before," he said, "and came back after twelve years.	– Я уезжал уже однажды и вернулся через двенадцать лет.
We were young then, Amelia.	Мы были молоды тогда, Эмилия.
Good-bye.	Прощайте.
I have spent enough of my life at this play."	Я потратил достаточную часть своей жизни на эту игру.
Whilst they had been talking, the door into Mrs. Osborne's room had opened ever so little; indeed, Becky had kept a hold of the handle and had turned it on the instant when Dobbin quitted it, and she heard every word of the conversation that had passed between these two.	Пока они разговаривали, дверь в комнату миссис Осборн все время была приоткрыта: Бекки держалась за ручку и повернула ее, как только Доббин ее отпустил. Поэтому она слышала каждое слово приведенного выше разговора.
"What a noble heart that man has," she thought, "and how shamefully that woman plays with it!"	"Какое благородное сердце у этого человека, -подумала она, - и как бесстыдно играет им эта женщина!"
She admired Dobbin; she bore him no rancour for the part he had taken against her.	Бекки восхищалась Доббином; она не питала к нему зла за то, что он выступил против нее.
It was an open move in the game, and played fairly.	Это был ход, сделанный честно, в открытую:
"Ah!" she thought, "if I could have had such a husband as that--a man with a heart and brains too!	"Ах, - подумала она, - если бы у меня был такой муж... человек, наделенный сердцем и умом!
I would not have minded his large feet"; and running into her room, she absolutely bethought herself of something, and wrote him a note, beseeching him to stop for a few days--not to think of going--and that she could serve him with A.	Я бы и не посмотрела на его большие ноги!.." И, быстро что-то сообразив, Ребекка убежала к себе и написала Доббину записочку, умоляя его остаться на несколько дней... отложить отъезд... она может оказать ему услугу в деле с Э.
The parting was over.	Разговор был окончен.
Once more poor William walked to the door and was gone; and the little widow, the author of all this work, had her will, and had won her victory, and was left to enjoy it as she best might.	Еще раз бедный Уильям дошел до двери - и на этот раз удалился. А маленькая вдовушка, виновница всей этой кутерьмы, добилась своего, одержала победу, - и теперь ей оставалось по мере сил наслаждаться плодами этой победы.
Let the ladies envy her triumph.	Пусть дамы позавидуют ее триумфу!

At the romantic hour of dinner, Mr. Georgy made his appearance and again remarked the absence of "Old Dob."	В романтический час обеда "появился мистер Джорджи и снова обратил внимание на отсутствие "старого Доба".
The meal was eaten in silence by the party.	Обед прошел в полном молчании.
Jos's appetite not being diminished, but Emmy taking nothing at all.	Аппетит Джоза не уменьшился, но Эмми ни к чему не притрагивалась.
After the meal, Georgy was lolling in the cushions of the old window, a large window, with three sides of glass abutting from the gable, and commanding on one side the market-place, where the Elephant is, his mother being busy hard by, when he remarked symptoms of movement at the Major's house on the other side of the street.	После обеда Джорджи развалился на подушках дивана у большого старинного окна фонарем, выходившего одной створкой на Рыночную площадь, где находится гостиница "Слон"; мать сидела рядом с сыном и что-то шила. Вдруг мальчик заметил признаки движения перед домом майора через улицу.
"Hullo!" said he, "there's Dob's trap--they are bringing it out of the court-yard."	– Смотрите! – воскликнул он. – Вот рыдван Доба... его выкатили со двора.
The "trap" in question was a carriage which the Major had bought for six pounds sterling, and about which they used to rally him a good deal.	"Рыдваном" назывался экипаж, приобретенный майором за шесть фунтов стерлингов. Все вечно потешались над ним по поводу этой покупки.
Emmy gave a little start, but said nothing.	Эмми слегка вздрогнула, но ничего не сказала.
"Hullo!" Georgy continued, "there's Francis coming out with the portmanteaus, and Kunz, the one-eyed postilion, coming down the market with three schimmels.	– Вот так штука! – продолжал Джорджи. – Фрэнсис выходит с чемоданами, а по площади идет Кунц, одноглазый форейтор, и ведет трех Schimmels {Белых, или сивых, лошадей (нем.).}.
Look at his boots and yellow jacket--ain't he a rum one?	Посмотрите-ка на его сапоги и желтую куртку: чем не чучело?
Why--they're putting the horses to Dob's carriage.	Что такое? Они запрягают лошадей в экипаж Доба?
Is he going anywhere?"	Разве он куда-нибудь уезжает?
"Yes," said Emmy, "he is going on a journey."	– Да, - сказала Эмми, - он уезжает в путешествие.
"Going on a journey; and when is he coming back?"	– В путешествие? А когда он вернется?
"He is--not coming back," answered Emmy.	– Он... он не вернется, - ответила Эмми.
"Not coming back!" cried out Georgy, jumping up.	– Не вернется! – воскликнул Джорджи, вскакивая на ноги.
"Stay here, sir," roared out Jos.	– Останьтесь здесь, сэр! – взревел Джоз.
"Stay, Georgy," said his mother with a very sad face.	– Останься, Джорджи! – произнесла мать, и лицо ее было печально.
The boy stopped, kicked about the room, jumped up and down from the window-seat with his knees, and showed every symptom of uneasiness and curiosity.	Мальчик остановился, потом начал прыгать по комнате, то вскакивая коленями на подоконник, то спрыгивая на пол, и выказывал все признаки беспокойства и любопытства.
The horses were put to.	Лошадей впрягли.
The baggage was strapped on.	Багаж увязали.

Francis came out with his master's sword, cane, and umbrella tied up together, and laid them in the well, and his desk and old tin cocked-hat case, which he placed under the seat.	Фрэнсис вышел из дому с хозяйской саблей, тростью и зонтиком, связанными вместе, и уложил их в багажный ящик, а письменный прибор и старую жестяную коробку для треугольной шляпы поставил под сиденье.
Francis brought out the stained old blue cloak lined with red camlet, which had wrapped the owner up any time these fifteen years, and had manchen Sturm erlebt, as a favourite song of those days said.	Вынес Фрэнсис и старый синий плащ на красной камлотовой подкладке, который не раз за эти пятнадцать лет укутывал своего владельца и hat manchen Sturm erlebt {Испытал немало бурь (нем.).}, как говорилось в популярной песенке того времени.
It had been new for the campaign of Waterloo and had covered George and William after the night of Quatre Bras.	Он был куплен для ватерлооской кампании и укрывал Джорджа и Уильяма в ночь после битвы у Катр-Бра.
Old Burcke, the landlord of the lodgings, came out, then Francis, with more packages--final packages--then Major William--Burcke wanted to kiss him. The Major was adored by all people with whom he had to do.	Показался старик Бурке, хозяин квартиры, затем Фрэнсис еще с какими-то пакетами... последними пакетами... затем вышел майор Уильям. Бурке хотел расцеловаться с ним, -майора обожали все, с кем он имел дело.
It was with difficulty he could escape from this demonstration of attachment.	С большим трудом удалось ему избавиться от таких проявлений приязни.
"By Jove, I will go!" screamed out George.	– Ей-богу, я пойду! – завизжал Джорджи.
"Give him this," said Becky, quite interested, and put a paper into the boy's hand.	– Передай ему вот это! – сказала Бекки, с интересом наблюдавшая за приготовлениями к отъезду, и сунула мальчику в руку какую-то бумажку.
He had rushed down the stairs and flung across the street in a minute--the yellow postilion was cracking his whip gently.	Тот стремглав ринулся вниз по лестнице и мигом перебежал улицу; желтый форейтор уже пощелкивал бичом.
William had got into the carriage, released from the embraces of his landlord.	Уильям, высвободившись из объятий хозяина, усаживался в экипаж.
George bounded in afterwards, and flung his arms round the Major's neck (as they saw from the window), and began asking him multiplied questions.	Джорджи вскочил вслед за ним, обвил руками его шею (это хорошо было видно из окна) и засыпал его вопросами.
Then he felt in his waistcoat pocket and gave him a note.	Затем он порылся в жилетном кармане и передал Доббину записку.
William seized at it rather eagerly, he opened it trembling, but instantly his countenance changed, and he tore the paper in two and dropped it out of the carriage.	Уильям торопливо схватил ее и вскрыл дрожащими руками, но выражение его лица тотчас изменилось, он разорвал бумажку пополам и выбросил из экипажа.
He kissed Georgy on the head, and the boy got out, doubling his fists into his eyes, and with the aid of Francis.	Потом поцеловал Джорджи в голову, и мальчик с помощью Фрэнсиса вылез из коляски, утирая глаза кулаками.
He lingered with his hand on the panel.	Он не отходил, держась рукой за дверцу.
Fort, Schwager! The yellow postilion cracked his whip prodigiously, up sprang Francis to the box, away went the schimmels, and Dobbin with his head on his breast.	Fort, Schwager! {Погоняй, ямщик! (нем.).} Желтый форейтор яростно защелкал бичом, Фрэнсис вскочил на козлы, лошади тронули. Доббин сидел понурив голову.

He never looked up as they passed under Amelia's window, and Georgy, left alone in the street, burst out crying in the face of all the crowd.	Он так и не поднял глаз, когда проезжал под окнами Эмилии. А Джорджи, оставшись один на улице, залился громким плачем на глазах у всех.
Emmy's maid heard him howling again during the night and brought him some preserved apricots to console him.	Ночью горничная Эмми слышала, как он опять рыдал и всхлипывал, и принесла засахаренных абрикосов, чтобы утешить его.
She mingled her lamentations with his.	Она тоже поплакала вместе с ним.
All the poor, all the humble, all honest folks, all good men who knew him, loved that kind-hearted and simple gentleman.	Все бедные, все смиренные, все честные, все хорошие люди, знавшие майора, любили этого доброго и простого человека.
As for Emmy, had she not done her duty?	А что касается Эмилии, то разве она не исполнила своего долга?
She had her picture of George for a consolation.	Ей в утешение остался портрет Джорджа.
CHAPTER LXVII	ГЛАВА LXVII,
Which Contains Births, Marriages, and Deaths	трактующая о рождениях, браках и смертях
Whatever Becky's private plan might be by which Dobbin's true love was to be crowned with success, the little woman thought that the secret might keep, and indeed, being by no means so much interested about anybody's welfare as about her own, she had a great number of things pertaining to herself to consider, and which concerned her a great deal more than Major Dobbin's happiness in this life.	Какие бы ни лелеяла Бекки тайные планы, согласно которым преданная любовь Доббина должна была увенчаться успехом, маленькая женщина считала, что разглашать их пока не следует; к тому же отнюдь не будучи заинтересована в чьем бы то ни было благополучии больше, чем в своем собственном, она хотела сперва обдумать множество вопросов, касавшихся ее самой и волновавших ее гораздо больше, чем земное счастье майора Доббина.
She found herself suddenly and unexpectedly in snug comfortable quarters, surrounded by friends, kindness, and good-natured simple people such as she had not met with for many a long day; and, wanderer as she was by force and inclination, there were moments when rest was pleasant to her.	Нежданно-негаданно она очутилась в уютной, удобной квартире, окруженная друзьями, лаской и добродушными, простыми людьми, каких давно уже не встречала; и хотя она была бродягой и по склонности, и в силу обстоятельств, однако бывали минуты, когда отдых доставлял ей удовольствие.
As the most hardened Arab that ever careered across the desert over the hump of a dromedary likes to repose sometimes under the date-trees by the water, or to come into the cities, walk into the bazaars, refresh himself in the baths, and say his prayers in the mosques, before he goes out again marauding, so Jos's tents and pilau were pleasant to this little Ishmaelite.	Как арабу, всю жизнь кочующему по пустыне на своем верблюде, приятно бывает отдохнуть у родника под финиковыми пальмами или заехать в город, погулять по базару, понежиться в бане и помолиться в мечети, прежде чем снова приняться за свои набеги, так шатры и пилав Джоза были приятны этой маленькой измаильтянке.
She picketed her steed, hung up her weapons, and warmed herself comfortably by his fire.	Она стреножила своего скакуна, сняла с себя оружие и с наслаждением грелась у хозяйского костра.
The halt in that roving, restless life was inexpressibly soothing and pleasant to her.	Передышка в этой беспокойной бродячей жизни была ей невыразимо мила и отрадна.

So, pleased herself, she tried with all her might to please everybody; and we know that she was eminent and successful as a practitioner in the art of giving pleasure.	И оттого, что самой ей было так хорошо, она изо всех сил старалась угодить другим; а мы знаем, что в искусстве делать людям приятное Бекки порой достигала подлинной виртуозности.
As for Jos, even in that little interview in the garret at the Elephant Inn, she had found means to win back a great deal of his good-will.	Что касается Джоза, то даже во время краткого свидания с ним на чердаке гостиницы "Слон" Бекки ухитрилась вернуть себе значительную часть его расположения.
In the course of a week, the civilian was her sworn slave and frantic admirer.	А через неделю коллектор сделался ее рабом и восторженным поклонником.
He didn't go to sleep after dinner, as his custom was in the much less lively society of Amelia.	Он не засыпал после обеда, как бывало прежде -в гораздо менее веселом обществе Эмилии.
He drove out with Becky in his open carriage.	Он выезжал с Бекки на прогулки в открытом экипаже.
He asked little parties and invented festivities to do her honour.	Он устраивал небольшие вечера и выдумывал в ее честь всякие празднества.
Tapeworm, the Charge d'Affaires, who had abused her so cruelly, came to dine with Jos, and then came every day to pay his respects to Becky.	Солитер, поверенный в делах, столь жестоко поносивший Бекки, явился на обед к Джозу, а потом стал приходить ежедневно -свидетельствовать свое уважение блистательной миссис Кроули.
Poor Emmy, who was never very talkative, and more glum and silent than ever after Dobbin's departure, was quite forgotten when this superior genius made her appearance.	Бедняжка Эмми, которая никогда не отличалась разговорчивостью, а после отъезда Доббина стала еще более унылой и молчаливой, совершенно перед нею стушевалась.
The French Minister was as much charmed with her as his English rival.	Французский посланник был так же очарован Бекки, как и его английский соперник.
The German ladies, never particularly squeamish as regards morals, especially in English people, were delighted with the cleverness and wit of Mrs. Osborne's charming friend, and though she did not ask to go to Court, yet the most august and Transparent Personages there heard of her fascinations and were quite curious to know her.	Немецкие дамы, снисходительные во всем, что касается морали, особенно у англичан, были в восторге от талантов и ума обворожительной приятельницы миссис Осборн. И хотя она не добивалась представления ко двору, однако сами августейшие и лучезарные особы прослышали о ее чарах и не прочь были с нею познакомиться.
When it became known that she was noble, of an ancient English family, that her husband was a Colonel of the Guard, Excellenz and Governor of an island, only separated from his lady by one of those trifling differences which are of little account in a country where Werther is still read and the Wahlverwandtschaften of Goethe is considered an edifying moral book, nobody thought of refusing to receive her in the very highest society of the little Duchy; and the ladies were even more ready to call her du and to swear eternal friendship for her than they had been to bestow the same inestimable benefits upon Amelia.	Когда же стало известно, что Бекки дворянка, из старинного английского рода, что муж ее гвардейский полковник, его превосходительство и губернатор целого острова, а с женой разъехался из-за пустяковой ссоры, каким придают мало значения в стране, где до сих пор читают "Вертера" и где "Сродство душ" того же Гете считается назидательной и нравственной книгой, то никто в высшем обществе маленького герцогства и не подумал отказать ей от дома; а дамы были склонны говорить ей "du" и клясться в вечной дружбу даже больше, чем Эмилии, которой они в свое время оказывали те же неоценимые почести.

Love and Liberty are interpreted by those simple Germans in a way which honest folks in Yorkshire and Somersetshire little understand, and a lady might, in some philosophic and civilized towns, be divorced ever so many times from her respective husbands and keep her character in society.	Любовь и Свободу эти простоватые немцы толкуют в таком смысле, которого не понять честным жителям Йоркшира или Сомерсетшира; и в некоторых философски настроенных и цивилизованных городах дама может разводиться сколько угодно раз и все-таки сохранить свою репутацию.
Jos's house never was so pleasant since he had a house of his own as Rebecca caused it to be.	С тех пор как Джоз обзавелся собственным домом, там никогда еще не бывало так весело, как теперь, благодаря Ребекке.
She sang, she played, she laughed, she talked in two or three languages, she brought everybody to the house, and she made Jos believe that it was his own great social talents and wit which gathered the society of the place round about him.	Она пела, она играла, она смеялась, она разговаривала на трех языках, она привлекала в дом всех и каждого и внушала Джозу уверенность, что это его выдающиеся светские таланты и остроумие собирают вокруг него местное высшее общество.
As for Emmy, who found herself not in the least mistress of her own house, except when the bills were to be paid, Becky soon discovered the way to soothe and please her.	Что касается Эмми, которая совсем не чувствовала себя хозяйкой в собственном доме, кроме тех случаев, когда приходилось платить по счетам, то Бекки скоро открыла способ услаждать и развлекать ее.
She talked to her perpetually about Major Dobbin sent about his business, and made no scruple of declaring her admiration for that excellent, high-minded gentleman, and of telling Emmy that she had behaved most cruelly regarding him.	Она постоянно беседовала с нею об опальном майоре Доббяне, не уставала восхищаться этим замечательным, благородным человеком и уверять Эмилию, что та обошлась с ним страшно жестоко.
Emmy defended her conduct and showed that it was dictated only by the purest religious principles; that a woman once, &c., and to such an angel as him whom she had had the good fortune to marry, was married forever; but she had no objection to hear the Major praised as much as ever Becky chose to praise him, and indeed, brought the conversation round to the Dobbin subject a score of times every day.	Эмми защищала свое поведение и доказывала, что оно было подсказано ей высокими религиозными правилами, что женщина, которая однажды... и так далее, да еще за такого ангела, как тот, за кого она имела величайшее счастье выйти замуж, остается его женою навсегда. Но она охотно предоставляла Бекки расхваливать майора и даже сама по многу раз в день наводила ее на разговор о Доббине.
Means were easily found to win the favour of Georgy and the servants.	Средства завоевать расположение Джорджи и слуг были найдены легко.
Amelia's maid, it has been said, was heart and soul in favour of the generous Major.	Горничная Эмилии, как уже говорилось, была всей душой предана великодушному майору.
Having at first disliked Becky for being the means of dismissing him from the presence of her mistress, she was reconciled to Mrs. Crawley subsequently, because the latter became William's most ardent admirer and champion.	Сперва она невзлюбила Бекки за то, что из-за нее Доббин разлучился с ее хозяйкой, но потом примирилась с миссис Кроули, потому что та показала себя самой пылкой поклонницей и защитницей Уильяма.
And in those nightly conclaves in which the two ladies indulged after their parties, and while Miss Payne was "brushing their 'airs," as she called the yellow locks of the one and the soft brown tresses of the other, this girl always put in her word for that dear good gentleman Major Dobbin.	И во время тех ночных совещаний, на которые собирались обе дамы после званых вечеров, мисс Пейн, расчесывая им "волоса", как она называла белокурые локоны одной и мягкие каштановые косы другой, всегда вставляла словечко в пользу этого милого, доброго джентльмена, майора Доббина.

Her advocacy did not make Amelia angry any more than Rebecca's admiration of him.	Ее заступничество сердило Эмилию так же мало, как и восторженные речи Ребекки.
She made George write to him constantly and persisted in sending Mamma's kind love in a postscript.	Она постоянно заставляла Джорджи писать ему и велела приписывать в постскриптуме, что "мама шлет привет".
And as she looked at her husband's portrait of nights, it no longer reproached her--perhaps she reproached it, now William was gone.	И когда по ночам она смотрела на портрет мужа, он уже не упрекал ее, - быть может, она сама упрекала его теперь, когда Уильям уехал.
Emmy was not very happy after her heroic sacrifice.	Нельзя сказать, чтобы Эмми чувствовала удовлетворение от своей героической жертвы.
She was very distraite, nervous, silent, and ill to please.	Она была очень distraite {Рассеянна (франц.).}, нервна, молчалива и капризна.
The family had never known her so peevish.	Родные никогда не видели ее такой раздражительной.
She grew pale and ill.	Она побледнела и прихварывала.
She used to try to sing certain songs ("Einsam bin ich nicht alleine," was one of them, that tender love-song of Weber's which in old-fashioned days, young ladies, and when you were scarcely born, showed that those who lived before you knew too how to love and to sing) certain songs, I say, to which the Major was partial; and as she warbled them in the twilight in the drawing-room, she would break off in the midst of the song, and walk into her neighbouring apartment, and there, no doubt, take refuge in the miniature of her husband.	Не раз она пробовала петь некоторые романсы (одним из них был "Einsam bin ich und alleine" {"Я одинока и одна" (нем.).} - этот нежный любовный романс Вебера, который в стародавние дни, о юные дамы, когда вы только-только родились на свет, доказывал, что люди, жившие до вас, тоже умели и петь и любить), - некоторые романсы, повторяю, к которым питал пристрастие майор. Напевая их в сумерках у себя в гостиной, она вдруг смолкала, уходила в соседнюю комнату и там, без сомнения, утешалась созерцанием миниатюры своего супруга.
Some books still subsisted, after Dobbin's departure, with his name written in them; a German dictionary, for instance, with	После отъезда Доббина осталось несколько книг, помеченных его фамилией: немецкий словарь с надписью
"William Dobbin, --th Reg.," in the fly-leaf; a guide-book with his initials; and one or two other volumes which belonged to the Major.	"Уильям Доббин *** полка" на первом листе, путеводитель с его инициалами и еще один-два тома, принадлежавших ему.
Emmy cleared these away and put them on the drawers, where she placed her work-box, her desk, her Bible, and prayer-book, under the pictures of the two Georges.	Эмми поставила их на комод, где, под портретами обоих Джорджей, помещались ее рабочая коробка, письменный прибор, Библия и молитвенник.
And the Major, on going away, having left his gloves behind him, it is a fact that Georgy, rummaging his mother's desk some time afterwards, found the gloves neatly folded up and put away in what they call the secret-drawers of the desk.	Кроме того, майор, уезжая, забыл свои перчатки; и вот Джорджи, роясь как-то в материнских вещах, нашел аккуратно сложенные перчатки, спрятанные в так называемом потайном ящичке.
Not caring for society, and moping there a great deal, Emmy's chief pleasure in the summer evenings was to take long walks with Georgy (during which Rebecca was left to the society of Mr. Joseph), and then the mother and son used to talk about the Major in a way which even made the boy smile.	Не интересуясь обществом и скучая на балах, Эмми больше всего любила в летние вечера совершать с Джорджи далекие прогулки (на это время Бекки оставалась в обществе мистера Джозефа), и тогда мать с сыном беседовали о майоре в таком духе, что даже мальчик улыбался.

She told him that she thought Major William was the best man in all the world--the gentlest and the kindest, the bravest and the humblest.	Эмилия говорила сыну, что не знает человека лучше майора Уильяма - такого благородного, доброго, храброго и скромного.
Over and over again she told him how they owed everything which they possessed in the world to that kind friend's benevolent care of them; how he had befriended them all through their poverty and misfortunes; watched over them when nobody cared for them; how all his comrades admired him though he never spoke of his own gallant actions; how Georgy's father trusted him beyond all other men, and had been constantly befriended by the good William.	Снова и снова она твердила ему, что они обязаны всем, что только у них есть, вниманию и заботам этого доброго друга, что он помогал им в годину их бедности и несчастий, пекся о них, когда никому не было до них дела; что все его товарищи восторгались им, хотя сам он никогда не упоминал о своих подвигах; что отец Джорджи доверял ему больше, чем кому-либо другому, и всегда пользовался дружбой доброго Уильяма.
"Why, when your papa was a little boy," she said, "he often told me that it was William who defended him against a tyrant at the school where they were; and their friendship never ceased from that day until the last, when your dear father fell."	– Твой папа часто рассказывал мне, - говорила она, - как еще в школе, когда он был маленьким мальчиком, Уильям не дал его в обиду одному забияке и драчуну. И дружба между ними не прекращалась с того самого дня и до последней минуты, когда твой дорогой отец пал на поле брани.
"Did Dobbin kill the man who killed Papa?" Georgy said.	– А Доббин убил того человека, который убил папу? – спросил Джорджи.
"I'm sure he did, or he would if he could have caught him, wouldn't he, Mother?	– Я уверен, что убил или убил бы, если бы только поймал его. Правда, мама?
When I'm in the Army, won't I hate the French?--that's all."	Когда я буду солдатом, и буду же я ненавидеть французов! Вот увидишь!
In such colloquies the mother and the child passed a great deal of their time together.	В таких беседах мать и сын проводили большую часть своего времени, когда оставались вдвоем.
The artless woman had made a confidant of the boy.	Бесхитростная женщина сделала мальчика своим наперсником.
He was as much William's friend as everybody else who knew him well.	Он был таким же другом Уильяма, как и всякий, кто хорошо знал его.
By the way, Mrs. Becky, not to be behind hand in sentiment, had got a miniature too hanging up in her room, to the surprise and amusement of most people, and the delight of the original, who was no other than our friend Jos.	Тем временем миссис Бекки, чтобы не отстать в проявлении чувств, тоже повесила у себя в комнате портрет, чем вызвала немало веселого удивления среди своих знакомых и великую радость самого оригинала, которым был не кто иной, как наш приятель Джоз.
On her first coming to favour the Sedleys with a visit, the little woman, who had arrived with a remarkably small shabby kit, was perhaps ashamed of the meanness of her trunks and bandboxes, and often spoke with great respect about her baggage left behind at Leipzig, which she must have from that city.	Осчастливив семейство Седли своим вторжением, маленькая женщина, прибывшая с более чем скромным багажом, должно быть, стыдилась невзрачного вида своих чемоданов и картонок и потому часто с большим уважением упоминала о вещах, оставшихся в Лейпциге, откуда она собиралась их выписать.
When a traveller talks to you perpetually about the splendour of his luggage, which he does not happen to have with him, my son, beware of that traveller!	Если путешественник постоянно твердит о своем роскошном багаже, который по чистой случайности оказался не при нем, -остерегайся такого путешественника, о сын мой!