Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Теккерей Уильям Мейкпис

It was on the morning of Waterloo, as the young men stood together in front of their line, surveying the black masses of Frenchmen who crowned the opposite heights, and as the rain was coming down,	Было это в утро сражения при Ватерлоо, когда молодые люди стояли впереди своих солдат, наблюдая сквозь пелену дождя за темными массами французов, занимавших расположенные напротив высоты.
"I have been mixing in a foolish intrigue with a woman," George said.	– Я впутался в глупую интригу с одной женщиной,- сказал тогда Джордж.
"I am glad we were marched away.	– Хорошо, что мы выступили в поход.
If I drop, I hope Emmy will never know of that business.	Если меня убьют, то Эмми, надеюсь, никогда не узнает об этой истории.
I wish to God it had never been begun!"	Эх, если бы ничего этого не было!
And William was pleased to think, and had more than once soothed poor George's widow with the narrative, that Osborne, after quitting his wife, and after the action of Quatre Bras, on the first day, spoke gravely and affectionately to his comrade of his father and his wife.	Уильям любил вспоминать и не раз утешал бедную вдову Джорджа рассказами о том, как Осборн, расставшись с женой, в первый день после сражения у Катр-Бра прочувствованно говорил об отце и жене.
On these facts, too, William had insisted very strongly in his conversations with the elder Osborne, and had thus been the means of reconciling the old gentleman to his son's memory, just at the close of the elder man's life.	Это обстоятельство Уильям особенно подчеркивал в своих беседах с Осборном-старшим, и таким образом ему удалось склонить старого джентльмена хотя бы на самом закате дней примириться с памятью покойного сына.
"And so this devil is still going on with her intrigues," thought William.	"Итак, эта чертовка все еще продолжает свои козни, - думал Уильям.
"I wish she were a hundred miles from here.	– Хотел бы я, чтобы она была за сотни миль отсюда!
She brings mischief wherever she goes."	Она всюду приносит с собой зло".
And he was pursuing these forebodings and this uncomfortable train of thought, with his head between his hands, and the Pumpernickel Gazette of last week unread under his nose, when somebody tapped his shoulder with a parasol, and he looked up and saw Mrs. Amelia.	Сжав руками виски и не видя у себя под носом "Пумперпикельской газеты" недельной давности, Доббин сидел, погруженный в эти мрачные предчувствия и неприятные мысли, как вдруг кто-то дотронулся зонтиком до его плеча. Доббин поднял голову и увидел миссис Эмилию.
This woman had a way of tyrannizing over Major Dobbin (for the weakest of all people will domineer over somebody), and she ordered him about, and patted him, and made him fetch and carry just as if he was a great Newfoundland dog.	У этой женщины была привычка тиранить майора Доббина (ибо и самому слабому человеку хочется над кем-нибудь властвовать), и она командовала им, заставляла его носить поноску и изредка гладила, словно он был большим ньюфаундлендским псом.
He liked, so to speak, to jump into the water if she said	Ему же нравилось, так сказать, бросаться в воду, когда Эмилия кричала:
"High, Dobbin!" and to trot behind her with her reticule in his mouth.	"Доббин, гоп!" - и трусить за нею рысцой, держа в зубах ее ридикюль.
This history has been written to very little purpose if the reader has not perceived that the Major was a spooney.	Наше повествование не достигло цели, если читатель до сих пор не заметил, что майор был порядочным простофилей.

"Why did you not wait for me, sir, to escort me downstairs?" she said, giving a little toss of her head and a most sarcastic curtsey.	– Почему вы не дождались меня, сэр, чтобы проводить по лестнице? – сказала она, вздернув головку и насмешливо приседая перед Доббином.
"I couldn't stand up in the passage," he answered with a comical deprecatory look; and, delighted to give her his arm and to take her out of the horrid smoky place, he would have walked off without even so much as remembering the waiter, had not the young fellow run after him and stopped him on the threshold of the Elephant to make him pay for the beer which he had not consumed.	– Я не мог выпрямиться в этом коридоре, - ответил майор, глядя на нее с забавно виноватым выражением и обрадованный возможностью подать Эмилии руку и вывести ее из этого ужасного, насквозь прокуренного помещения. Он вышел бы из гостиницы, даже не вспомнив про лакея, если бы тот не побежал за ним вдогонку, не остановил на пороге "Слона" и не заставил заплатить за пиво, к которому Доббин и не притронулся.
Emmy laughed: she called him a naughty man, who wanted to run away in debt, and, in fact, made some jokes suitable to the occasion and the small-beer.	Эмми весело смеялась; она заявила, что Доббин гадкий человек - хотел сбежать не расплатившись, и сделала несколько шутливых замечаний по поводу местного пива.
She was in high spirits and good humour, and tripped across the market-place very briskly.	Она была в прекрасном расположении духа и проворно перебежала Рыночную площадь.
She wanted to see Jos that instant.	Ей нужно сию же минуту повидаться с Джозом.
The Major laughed at the impetuous affection Mrs. Amelia exhibited; for, in truth, it was not very often that she wanted her brother "that instant."	Майор посмеялся над проявлением таких бурных чувств: в самом деле, не очень часто бывало, чтобы миссис Эмилия хотела увидеть своего брата "сию же минуту".
They found the civilian in his saloon on the first-floor; he had been pacing the room, and biting his nails, and looking over the market-place towards the Elephant a hundred times at least during the past hour whilst Emmy was closeted with her friend in the garret and the Major was beating the tattoo on the sloppy tables of the public room below, and he was, on his side too, very anxious to see Mrs. Osborne.	Они застали коллектора в его гостиной в бельэтаже. Пока Эмми сидела запершись со своей подругой на чердаке, а майор отбивал барабанную дробь на липких столах в общей зале, Джоз, разгуливая по комнате и грызя ногти, то и дело поглядывал через Рыночную площадь на гостиницу "Слон". Ему тоже не терпелось повидаться с миссис Осборн.
"Well?" said he.	– Ну, что же? – спросил он.
"The poor dear creature, how she has suffered!" Emmy said.	– Бедная, несчастная, как она настрадалась! – сказала Эмми.
"God bless my soul, yes," Jos said, wagging his head, so that his cheeks quivered like jellies.	– О да, разрази меня господь! – произнес Джоз, качая головой, так что его щеки затряслись, словно желе.
"She may have Payne's room, who can go upstairs," Emmy continued.	– Она займет комнату Пейн, а Пейн может перейти наверх, - продолжала Эмми.
Payne was a staid English maid and personal attendant upon Mrs. Osborne, to whom the courier, as in duty bound, paid court, and whom Georgy used to "lark" dreadfully with accounts of German robbers and ghosts.	Пейн была степенная англичанка-горничная при особе миссис Осборн. Проводник Кирш, как полагается, ухаживал за нею, а Джорджи изводил ее страшными рассказами о немецких разбойниках и привидениях.
She passed her time chiefly in grumbling, in ordering about her mistress, and in stating her intention to return the next morning to her native village of Clapham.	Занималась она главным образом тем, что ворчала, помыкала своей хозяйкой и грозила завтра же вернуться в свою родную деревню Клепем.

"She may have Payne's room," Emmy said.	– Она займет комнату Пейн, - сказала Эмми.
"Why, you don't mean to say you are going to have that woman into the house?" bounced out the Major, jumping up.	– Вы хотите сказать, что собираетесь поселить эту женщину у себя в доме? – выпалил майор, вскочив на ноги.
"Of course we are," said Amelia in the most innocent way in the world.	– Да, собираемся, - ответила Эмилия самым невинным тоном.
"Don't be angry and break the furniture, Major Dobbin.	– Не злитесь и не ломайте мебель, майор Доббин!
Of course we are going to have her here."	Конечно, мы собираемся поселить ее здесь.
"Of course, my dear," Jos said.	– Конечно, моя дорогая, - сказал Джоз.
"The poor creature, after all her sufferings," Emmy continued; "her horrid banker broken and run away; her husband--wicked wretch--having deserted her and taken her child away from her" (here she doubled her two little fists and held them in a most menacing attitude before her, so that the Major was charmed to see such a dauntless virago) "the poor dear thing! quite alone and absolutely forced to give lessons in singing to get her bread--and not have her here!"	– Бедняжка так намучилась, - продолжала Эмми,- ее ужасный банкир прогорел и сбежал; ее муж- такой негодяй - бросил ее и отнял у нее ребенка! (Тут она стиснула кулачки и выставила их вперед, приняв самую грозную позу. Майор был очарован зрелищем столь отважной воительницы.) Бедная моя девочка! Совершенно одна, вынуждена давать уроки пения ради куска хлеба... Как же не устроить ее у нас!
"Take lessons, my dear Mrs. George," cried the Major, "but don't have her in the house.	– Берите у нее уроки, дорогая моя миссис Джордж, - воскликнул майор, - но не приглашайте к себе жить!
I implore you don't."	Умоляю вас!
"Pooh," said Jos.	– Вздор! – фыркнул Джоз.
"You who are always good and kind--always used to be at any rate--I'm astonished at you, Major William," Amelia cried.	– Вы всегда такой добрый и отзывчивый... во всяком случае, вы таким были... я изумляюсь вам, майор Уильям! – вскричала Эмилия.
"Why, what is the moment to help her but when she is so miserable?	– Когда же и помочь ей, как не сейчас, когда она так несчастна!
Now is the time to be of service to her.	Теперь-то и нужно оказать ей помощь.
The oldest friend I ever had, and not--"	Самый старинный друг, какой у меня есть, и не...
"She was not always your friend, Amelia," the Major said, for he was quite angry.	– Она не всегда была вам другом, Эмилия, - сказал майор, не на шутку разгневанный.
This allusion was too much for Emmy, who, looking the Major almost fiercely in the face, said,	Этого намека Эмилия не в силах была стерпеть. Взглянув почти с яростью в лицо майору, она сказала:
"For shame, Major Dobbin!" and after having fired this shot, she walked out of the room with a most majestic air and shut her own door briskly on herself and her outraged dignity.	– Стыдитесь, майор Доббин! – и удалилась из комнаты, захлопнув дверь за собой и за своим оскорбленным достоинством.
"To allude to THAT!" she said, when the door was closed.	– Намекать на это! – воскликнула она, когда дверь закрылась.
"Oh, it was cruel of him to remind me of it," and she looked up at George's picture, which hung there as usual, with the portrait of the boy underneath.	– О, как это было жестоко с его стороны! – И она взглянула на портрет Джорджа, висевший, как обычно, в ее спальне, над портретом сына.

"It was cruel of him.	– Это было жестоко.
If I had forgiven it, ought he to have spoken?	Если я простила, то ему и подавно следовало молчать.
No. And it is from his own lips that I know how wicked and groundless my jealousy was; and that you were pure--oh, yes, you were pure, my saint in heaven!"	И ведь из его же собственных уст я узнала, какой гадкой и необоснованной была моя ревность, и что ты чист... о да! Ты был чист, мой святой, вознесшийся на небеса!
She paced the room, trembling and indignant.	Она прошлась по комнате, вся дрожа от негодования.
She went and leaned on the chest of drawers over which the picture hung, and gazed and gazed at it.	Потом оперлась на комод, над которым висело изображение мужа, и долго, не отрываясь, смотрела на него.
Its eyes seemed to look down on her with a reproach that deepened as she looked.	Глаза Джорджа, казалось, глядели на нее с упреком, и взгляд их становился все печальнее.
The early dear, dear memories of that brief prime of love rushed back upon her.	Давние бесценные воспоминания о краткой поре их любви опять нахлынули на нее.
The wound which years had scarcely cicatrized bled afresh, and oh, how bitterly!	Рана, едва затянувшаяся с годами, снова сочилась кровью, - о, как мучительно!
She could not bear the reproaches of the husband there before her.	Эмилия не в силах была вынести укоризненного взгляда своего мужа.
It couldn't be.	Это невозможно!..
Never, never.	Нет, нет!
Poor Dobbin; poor old William!	Бедный Доббин! Бедный старый Уильям!
That unlucky word had undone the work of many a year--the long laborious edifice of a life of love and constancy-raised too upon what secret and hidden foundations, wherein lay buried passions, uncounted struggles, unknown sacrifices--a little word was spoken, and down fell the fair palace of hope--one word, and away flew the bird which he had been trying all his life to lure!	Одно злосчастное слово уничтожило кропотливый труд стольких лет - здание, воздвигнутое бог знает на каких тайных и скрытых основаниях, где таились сокровенные страсти, нескончаемая борьба, неведомые жертвы... Произнесено одно слово - и рушится в прах дивный дворец надежды; одно слово - и прочь улетает птичка, которую ты всю свою жизнь старался приманить!
William, though he saw by Amelia's looks that a great crisis had come, nevertheless continued to implore Sedley, in the most energetic terms, to beware of Rebecca; and he eagerly, almost frantically, adjured Jos not to receive her.	Уильям хотя и видел по выражению лица Эмилии, что наступила критическая минута, однако продолжал в самых энергических выражениях умолять Седли остерегаться Ребекки и не принимать ее.
He besought Mr. Sedley to inquire at least regarding her; told him how he had heard that she was in the company of gamblers and people of ill repute; pointed out what evil she had done in former days, how she and Crawley had misled poor George into ruin, how she was now parted from her husband, by her own confession, and, perhaps, for good reason.	Он молил Джоза хотя бы навести о ней справки, рассказал, как ему довелось услышать, что она знается с игроками и всякими подозрительными людьми; напомнил, сколько зла она причинила в былые дни: как она вместе с Кроули обирала бедного Джорджа. Теперь она, по ее же собственному признанию, живет врозь с мужем, -и, быть может, на это есть причины...
What a dangerous companion she would be for his sister, who knew nothing of the affairs of the world!	Как опасно будет ее общество для Эмилии, которая ничего не понимает в житейских делах!

William implored Jos, with all the eloquence which he could bring to bear, and a great deal more energy than this quiet gentleman was ordinarily in the habit of showing, to keep Rebecca out of his household.	Уильям заклинал Джоза не допускать Ребекку в свою семью со всем красноречием, на какое только был способен, и с гораздо большей энергией, чем обычно выказывал этот невозмутимый джентльмен.
Had he been less violent, or more dexterous, he might have succeeded in his supplications to Jos; but the civilian was not a little jealous of the airs of superiority which the Major constantly exhibited towards him, as he fancied (indeed, he had imparted his opinions to Mr. Kirsch, the courier, whose bills Major Dobbin checked on this journey, and who sided with his master), and he began a blustering speech about his competency to defend his own honour, his desire not to have his affairs meddled with, his intention, in fine, to rebel against the Major, when the colloquy--rather a long and stormy one--was put an end to in the simplest way possible, namely, by the arrival of Mrs. Becky, with a porter from the Elephant Hotel in charge of her very meagre baggage.	Будь Доббин менее порывист и более ловок, ему, возможно, удалось бы уговорить Джоза, но коллектор немало досадовал на майора, который, как ему казалось, постоянно подчеркивал свое превосходство над ним (он даже поделился своим мнением с мистером Киршем, курьером, а так как майор Доббин всю дорогу проверял счета мистера Кирша, тот вполне согласился со своим хозяином). И Джоз разразился хвастливой речью о том, что он сам сумеет защитить свою честь, и просит не вмешиваться в его дела, и не намерен слушать майора... Но тут их разговор - довольно продолжительный и бурный - был прерван самым естественным образом, а именно: прибыла миссис Бекки в сопровождении носильщика из гостиницы "Слон", нагруженного тощим багажом гостьи.
She greeted her host with affectionate respect and made a shrinking, but amicable salutation to Major Dobbin, who, as her instinct assured her at once, was her enemy, and had been speaking against her; and the bustle and clatter consequent upon her arrival brought Amelia out of her room.	Она приветствовала хозяина с ласковой почтительностью; майору Доббину, который, как сразу же подсказало ей чутье, был врагом и только что пытался восстановить против нее Джоза, она поклонилась дружески, но сдержанно. На шум, вызванный ее прибытием, вышла из своей комнаты Эмми.
Emmy went up and embraced her guest with the greatest warmth, and took no notice of the Major, except to fling him an angry look--the most unjust and scornful glance that had perhaps ever appeared in that poor little woman's face since she was born.	Она подошла к гостье и с жаром расцеловала ее, не обращая внимания на майора, если не считать того, что на него был брошен гневный взгляд, - вероятно, самый презрительный и самый несправедливый взгляд, в каком была повинна эта кроткая женщина со дня своего рождения.
But she had private reasons of her own, and was bent upon being angry with him.	Но у нее имелись на это свои причины, она намерена была продолжать сердиться на Доббина.
And Dobbin, indignant at the injustice, not at the defeat, went off, making her a bow quite as haughty as the killing curtsey with which the little woman chose to bid him farewell.	И Доббин ушел, негодуя на такую несправедливость (а не на свое поражение) и отвесив Эмилии столь же высокомерный поклон, сколь высокомерен был убийственно вежливый реверанс, которым маленькой женщине угодно было с ним попрощаться.
He being gone, Emmy was particularly lively and affectionate to Rebecca, and bustled about the apartments and installed her guest in her room with an eagerness and activity seldom exhibited by our placid little friend.	Когда он удалился, Эмми стала особенно оживленной и нежной с Ребеккою и принялась хлопотать и устраивать свою гостью в отведенной для нее комнате с таким пылом и энергией, какие при своем спокойном характере редко обнаруживала.

But when an act of injustice is to be done, especially by weak people, it is best that it should be done quickly, and Emmy thought she was displaying a great deal of firmness and proper feeling and veneration for the late Captain Osborne in her present behaviour.	Но когда людям, в особенности людям слабым, нужно совершить какой-нибудь несправедливый поступок, то лучше уж, чтобы он совершился быстро. К тому же Эмми воображала, что своим поведением она выказывает большую твердость и надлежащую любовь и уважение к памяти покойного капитана Осборна.
Georgy came in from the fetes for dinner-time and found four covers laid as usual; but one of the places was occupied by a lady, instead of by Major Dobbin.	К обеду явился с гуляния Джорджи и увидел, что стол накрыт, как обычно, на четыре прибора, но одно место занято не майором Доббином, а какой-то дамой.
"Hullo! where's Dob?" the young gentleman asked with his usual simplicity of language.	– О! А где Доб? – спросил юный джентльмен, выражаясь, по своему обыкновению, чрезвычайно просто.
"Major Dobbin is dining out, I suppose," his mother said, and, drawing the boy to her, kissed him a great deal, and put his hair off his forehead, and introduced him to Mrs. Crawley.	– Майор Доббин, должно быть, обедает в городе, -ответила ему мать и, притянув мальчика к себе, осыпала поцелуями, откинула ему волосы со лба и представила его миссис Кроули.
"This is my boy, Rebecca," Mrs. Osborne said--as much as to say--can the world produce anything like that?	– Это мой сын, Ребекка! – произнесла миссис Осборн с таким выражением, словно хотела сказать: "Может ли что на свете сравниться с ним?"
Becky looked at him with rapture and pressed his hand fondly.	Бекки упоенно взглянула на Джорджи и нежно пожала ему руку.
"Dear boy!" she said--"he is just like my--" Emotion choked her further utterance, but Amelia understood, as well as if she had spoken, that Becky was thinking of her own blessed child.	– Милый мальчик! – сказала она. – Как он похож на моего... Волнение помешало ей договорить, но Эмилия и без слов поняла, что Бекки подумала о своем собственном обожаемом ребенке.
However, the company of her friend consoled Mrs. Crawley, and she ate a very good dinner.	Впрочем, общество приятельницы утешило миссис Кроули, и она пообедала с большим аппетитом.
During the repast, she had occasion to speak several times, when Georgy eyed her and listened to her.	Всякий раз, как она что-нибудь говорила, Джорджи внимательно смотрел на нее и прислушивался.
At the desert Emmy was gone out to superintend further domestic arrangements; Jos was in his great chair dozing over Galignani; Georgy and the new arrival sat close to each other--he had continued to look at her knowingly more than once, and at last he laid down the nutcrackers.	За десертом Эмми вышла из-за стола отдать какое-то распоряжение по хозяйству; Джоз дремал в глубоком кресле над номером "Галиньяни"; Джорджи и гостья сидели друг возле друга; мальчик продолжал хитро поглядывать на нее и наконец отложил в сторону щипцы для орехов.
"I say," said Georgy.	– Послушайте, - сказал Джорджи.
"What do you say?" Becky said, laughing.	– Что такое? – ответила Бекки, смеясь.
"You're the lady I saw in the mask at the Rouge et Noir."	– Ведь вы та дама, которую я видел в маске за rouge et noir!
"Hush! you little sly creature," Becky said, taking up his hand and kissing it.	– Тс! Ах ты, маленький проказник! – ответила Бекки, беря его руку и целуя ее.

"Your uncle was there too, and Mamma mustn't know."	– Твой дядя там тоже был, и твоя мамочка не должна этого знать.
"Oh, no--not by no means," answered the little fellow.	– О нет... ни в коем случае, - ответил мальчуган.
"You see we are quite good friends already," Becky said to Emmy, who now re-entered; and it must be owned that Mrs. Osborne had introduced a most judicious and amiable companion into her house.	– Видишь, мы уже совсем подружились! – сказала Бекки, обращаясь к Эмми, когда та вернулась в столовую. Что и говорить, миссис Осборн ввела к себе в дом очень подходящую и милую компаньонку!
William, in a state of great indignation, though still unaware of all the treason that was in store for him, walked about the town wildly until he fell upon the Secretary of Legation, Tapeworm, who invited him to dinner.	Пылая негодованием, хотя еще и не ведая, сколь гнусная против него замышляется измена, Уильям бесцельно бродил по городу, пока не наткнулся на посланника Солитера, который и пригласил его обедать.
As they were discussing that meal, he took occasion to ask the Secretary whether he knew anything about a certain Mrs. Rawdon Crawley, who had, he believed, made some noise in London; and then Tapeworm, who of course knew all the London gossip, and was besides a relative of Lady Gaunt, poured out into the astonished Major's ears such a history about Becky and her husband as astonished the querist, and supplied all the points of this narrative, for it was at that very table years ago that the present writer had the pleasure of hearing the tale.	Во время обеда он как бы невзначай спросил посланника, не слыхал ли тот про некую миссис Родон Кроули, которая, как ему помнится, наделала немало шуму в Лондоне. И тут Солитер, разумеется, знакомый со всеми лондонскими сплетнями и к тому же состоявший в родстве с леди Гонт, преподнес изумленному майору такую историю о Бекки и ее супруге, которая совершенно его ошеломила, а заодно сделала возможным наше повествование (ибо за этим-то столом много лет тому назад автор настоящей книги и имел удовольствие слышать сей увлекательный рассказ).
Tufto, Steyne, the Crawleys, and their history--everything connected with Becky and her previous life passed under the record of the bitter diplomatist.	Тафто, Стайн, семейство Кроули - все, связанное с Бекки и ее прежней жизнью, - все получило должную оценку в устах язвительного дипломата.
He knew everything and a great deal besides, about all the world--in a word, he made the most astounding revelations to the simple-hearted Major.	Он знал все решительно - и даже больше - обо всем на свете! Словом, он сделал простодушному майору самые изумительные разоблачения.
When Dobbin said that Mrs. Osborne and Mr. Sedley had taken her into their house, Tapeworm burst into a peal of laughter which shocked the Major, and asked if they had not better send into the prison and take in one or two of the gentlemen in shaved heads and yellow jackets who swept the streets of Pumpernickel, chained in pairs, to board and lodge, and act as tutor to that little scapegrace Georgy.	Когда же Доббин сказал, что миссис Осборн и мистер Седли приняли миссис Кроули в свой дом, дипломат расхохотался так, что майора покоробило, и заявил, что с тем же успехом можно было бы послать в тюрьму пригласить оттуда одного из тех бритоголовых джентльменов в желтых куртках, которые, скованные попарно, подметают улицы Пумперникеля, предоставить им кров и стол и поручить им воспитание маленького сорванца Джорджи!
This information astonished and horrified the Major not a little.	Эти сведения немало изумили и перепугали майора.
It had been agreed in the morning (before meeting with Rebecca) that Amelia should go to the Court ball that night.	Еще утром (до свидания с Ребеккой) было решено, что Эмилия отправится вечером на придворный бал.
There would be the place where he should tell her.	Вот там-то он и поговорит с нею.

The Major went home, and dressed himself in his uniform, and repaired to Court, in hopes to see Mrs. Osborne.	Майор пошел домой, надел парадный мундир и появился при дворе, надеясь увидеть миссис Осборн.
She never came.	Она не приехала.
When he returned to his lodgings all the lights in the Sedley tenement were put out.	Когда майор вернулся к себе, все огни в помещении, занятом Седли, были потушены.
He could not see her till the morning.	Доббин не мог повидаться с нею до утра.
I don't know what sort of a night's rest he had with this frightful secret in bed with him.	Уж не знаю, хорошо ли он отдохнул наедине со своей страшной тайной.
At the earliest convenient hour in the morning he sent his servant across the way with a note, saying that he wished very particularly to speak with her.	Утром, в самый ранний час, какой позволяло приличие, майор послал своего слугу через улицу с записочкой, в которой писал, что ему необходимо побеседовать с Эмилией.
A message came back to say that Mrs. Osborne was exceedingly unwell and was keeping her room.	В ответ пришло сообщение, что миссис Осборн чувствует себя очень плохо и не выходит из спальни.
She, too, had been awake all that night.	Эмилия тоже не спала всю ночь.
She had been thinking of a thing which had agitated her mind a hundred times before.	Она думала все о том же, что волновало ее ум уже сотни раз.
A hundred times on the point of yielding, she had shrunk back from a sacrifice which she felt was too much for her.	Сотни раз, уже готовая сдаться, она отказывалась принести жертву, представлявшуюся ей непосильной.
She couldn't, in spite of his love and constancy and her own acknowledged regard, respect, and gratitude.	Она не могла решиться, несмотря на его любовь и постоянство, несмотря на свою собственную привязанность, уважение и благодарность.
What are benefits, what is constancy, or merit?	Что проку в благодеяниях? Что проку в постоянстве и заслугах?
One curl of a girl's ringlet, one hair of a whisker, will turn the scale against them all in a minute.	Один завиток девичьих локонов, один волосок бакенбард мгновенно перетянет чашу весов, хотя бы на другой лежали все эти достоинства.
They did not weigh with Emmy more than with other women.	Для Эмми они имели не больше веса, чем для других женщин.
She had tried them; wanted to make them pass; could not; and the pitiless little woman had found a pretext, and determined to be free.	Она подвергла их испытанию... хотела их оценить... не могла... И теперь безжалостная маленькая женщина нашла предлог и решила стать свободной.
When at length, in the afternoon, the Major gained admission to Amelia, instead of the cordial and affectionate greeting, to which he had been accustomed now for many a long day, he received the salutation of a curtsey, and of a little gloved hand, retracted the moment after it was accorded to him.	Когда майор был наконец допущен к Эмилии, то вместо сердечного и нежного приветствия, к какому он привык за столько долгих дней, его встретили вежливым реверансом, и ему была подана затянутая в перчатку ручка, которую тотчас же вслед за тем и отдернули.
Rebecca, too, was in the room, and advanced to meet him with a smile and an extended hand.	Ребекка находилась тут же и пошла навстречу майору, улыбаясь и протягивая ему руку.
Dobbin drew back rather confusedly,	Доббин в смущении сделал шаг назад.

"I--I beg your pardon, m'am," he said; "but I am bound to tell you that it is not as your friend that I am come here now."	– Прошу... прошу извинить меня, сударыня, -сказал он, - но я обязан предупредить вас, что явился сюда не в качестве вашего друга.
"Pooh! damn; don't let us have this sort of thing!" Jos cried out, alarmed, and anxious to get rid of a scene.	– Вздор! О черт, оставим это! – воскликнул встревоженный Джоз, до смерти боявшийся всяких сцен.
"I wonder what Major Dobbin has to say against Rebecca?" Amelia said in a low, clear voice with a slight quiver in it, and a very determined look about the eyes.	– Интересно знать, что может майор Доббин сказать против Ребекки? – произнесла Эмилия тихим, ясным, чуть дрогнувшим голосом и с весьма решительным видом.
"I will not have this sort of thing in my house," Jos again interposed.	– Я не допущу никаких таких вещей у себя в доме!- опять вмешался Джоз.
"I say I will not have it; and Dobbin, I beg, sir, you'll stop it."	– Повторяю, не допущу. И, Доббин, прошу вас, сэр, прекратите все это!
And he looked round, trembling and turning very red, and gave a great puff, and made for his door.	Он густо покраснел, огляделся по сторонам и, дрожа и пыхтя, направился к двери своей комнаты.
"Dear friend!" Rebecca said with angelic sweetness, "do hear what Major Dobbin has to say against me."	– Дорогой друг, - произнесла Ребекка ангельским голоском, - выслушайте, что майор Доббин имеет сказать против меня.
"I will not hear it, I say," squeaked out Jos at the top of his voice, and, gathering up his dressing-gown, he was gone.	– Я не желаю этого слушать! – взвизгнул Джоз срывающимся голосом и, подобрав полы своего халата, удалился.
"We are only two women," Amelia said.	– Остались только две женщины, - сказала Эмилия.
"You can speak now, sir."	– Теперь вы можете говорить, сэр!
"This manner towards me is one which scarcely becomes you, Amelia," the Major answered haughtily; "nor I believe am I guilty of habitual harshness to women.	– Такое обращение со мной едва ли подобает вам, Эмилия, - высокомерно ответил майор, - и, я думаю, мне никто не поставит в вину грубого обращения с женщинами.
It is not a pleasure to me to do the duty which I am come to do."	Мне не доставляет никакого удовольствия исполнить тот долг, который привел меня сюда.
"Pray proceed with it quickly, if you please, Major Dobbin," said Amelia, who was more and more in a pet.	– Так, пожалуйста, исполните его поскорее, прошу вас, майор Доббин, - сказала Эмилия, раздражаясь все больше и больше.
The expression of Dobbin's face, as she spoke in this imperious manner, was not pleasant.	Выражение лица у Доббина, когда она заговорила так повелительно, было не из приятных.
"I came to say--and as you stay, Mrs. Crawley, I must say it in your presence--that I think you--you ought not to form a member of the family of my friends.	– Я пришел сказать... и раз вы остались здесь, миссис Кроули, то мне приходится говорить в вашем присутствии... что я считаю вас... что вам не подобает быть членом семейства моих друзей.
A lady who is separated from her husband, who travels not under her own name, who frequents public gaming-tables--"	Общество женщины, живущей врозь со своим мужем, путешествующей под чужим именем, посещающей публичные азартные игры...
"It was to the ball I went," cried out Becky.	– Я приехала туда на бал! – воскликнула Бекки.

"--is not a fit companion for Mrs. Osborne and her son," Dobbin went on: "and I may add that there are people here who know you, and who profess to know that regarding your conduct about which I don't even wish to speak before--before Mrs. Osborne."	– ...не может быть подходящим для миссис Осборн и ее сына, - продолжал Доббин. – И я могу прибавить, что здесь есть люди, которые вас знают и заявляют, что им известны такие вещи о вашем поведении, о которых я даже не желаю говорить в присутствии... в присутствии миссис Осборн.
"Yours is a very modest and convenient sort of calumny, Major Dobbin," Rebecca said.	– Вы избрали очень скромный и удобный вид клеветы, майор Доббин, - сказала Ребекка.
"You leave me under the weight of an accusation which, after all, is unsaid.	– Вы оставляете меня под тяжестью обвинения, которого, в сущности говоря, даже не предъявили.
What is it?	В чем же оно состоит?
Is it unfaithfulness to my husband?	Я неверна мужу?
I scorn it and defy anybody to prove it—I defy you, I say.	Неправда! Пусть кто угодно попробует доказать это, хотя бы вы сами!
My honour is as untouched as that of the bitterest enemy who ever maligned me.	Моя честь так же незапятнана, как и честь тех, кто чернит меня по злобе.
Is it of being poor, forsaken, wretched, that you accuse me?	Может быть, вы обвиняете меня в том, что я бедна, всеми покинута, несчастна?
Yes, I am guilty of those faults, and punished for them every day.	Да, я виновна в этих преступлениях, и меня наказывают за них каждый день.
Let me go, Emmy.	Позволь мне уехать, Эмми.
It is only to suppose that I have not met you, and I am no worse to-day than I was yesterday.	Стоит только предположить, что я с тобой не встречалась, и мне будет не хуже сегодня, чем было вчера.
It is only to suppose that the night is over and the poor wanderer is on her way.	Стоит только предположить, что ночь прошла и бедная страдалица снова пустилась в путь...
Don't you remember the song we used to sing in old, dear old days?	Помнишь песенку, которую мы певали в былые дни - милые былые дни?
I have been wandering ever since then--a poor castaway, scorned for being miserable, and insulted because I am alone.	Я с тех самых пор скитаясь по свету - бедная, отверженная, презираемая за свои несчастия и оскорбляемая, потому что я одинока.
Let me go: my stay here interferes with the plans of this gentleman."	Позволь мне уехать: мое пребывание здесь мешает планам этого джентльмена!
"Indeed it does, madam," said the Major.	– Да, сударыня, мешает, - сказал майор.
"If I have any authority in this house--"	– Если мое слово что-нибудь значит в этом доме...
"Authority, none!" broke out Amelia	– Ничего оно не значит! – перебила Эмилия.
"Rebecca, you stay with me.	– Ребекка, ты останешься у меня.
I won't desert you because you have been persecuted, or insult you because--because Major Dobbin chooses to do so.	Я-то тебя не покину из-за того, что все тебя преследуют, и не оскорблю из-за того... из-за того, что майору Доббину заблагорассудилось так поступить.