Ясный берег
Шрифт:
Козел». Только повтори хорошенько, чтобы не
сбиться.
Первого января был сильный мороз. Солнце светило
так ярко, что все кругом сверкало и искрилось — и снег,
и небо, и воздух. Закутанного Сережу, похожего ка
большой мягкий узел, посадили на саночки, и он поехал на
елку.
Саночки везла мама. Сережа не мог смотреть по
сторонам и видел только мамины валенки, шагающие
быстро и однообразно. Ему надоело смотреть на
и он попросил:
— Поразговаривай со мной.
Но так как он сказал это в шарф, которым был
завязан его рот, то мама не услышала. Сережа вздохнул
и стал повторять басню: «Проказница Мартышка, Осел,
Козел да косолапый Мишка...»
Вдруг произошло непонятное: мамины валенки куда-то
изчезли, и перед саночками зашагали чьи-то чужие,
огромные. Над чужим,и валенками была военная шинель.
Сережа откинул голову, чтобы увидеть, что над
шинелью, и увидел серую армейскую ушанку.
«Здорово!» — подумал Сережа. Ему стало очень
приятно, что его везет военный. Пусть бы это увидел Васька!
Военный побежал, взбивая ногами сверкающий снег.
Сережа взлетел на горку, потом слетел с горки, от
удовольствия громко смеясь в шарф. Военный остановил
саночки, наклонился к Сереже и сказал:
— Ну, брат, хватит с тебя. Уморился конь.
Сережа узнал Коростелева и немножко огорчился,
потому что Коростелев уже не военный, а простой человек,
носящий военную шинель без -погон.
Подошла мама, очень румяная от мороза. Коростелев
что-то ей сказал, она ответила. Он опять сказал, она
опять ответила.
— Мы опоздаем! —сказал Сережа.
Его не услышали, но, к счастью, мама сама вдруг
заторопилась и стала прощаться. Коростелев хотел еще
разговаривать, он задержал ее руку в своей руке, чтобы
она не ушла, но мама отняла руку, сказала «до сви-
данья», и уже без задержек они с Сережей приехали в
школу.
В школьной раздевалке вокруг Сережи сразу
запрыгали девочки и закричали: «Ой, какой закутанный,
какой закутанный!» Женщина в синем халате раздевала
Сережу и спросила:
— Это кто же тебя так упаковал?
— Мама,— ответил Сережа. «Ни за что больше не
дам надевать на меня столько,— подумал он.— Лягу на
пол и не дам».
— Девочки,— сказала мама,— кто возьмет шефство
чад моим сыном?
— Я, я возьму шефство! — закричали девочки и
ринулись на Сережу. Сережа испугался. Но девочка с
рыжими косичками, завязанными крендельками на ушах,
выручила его.
— Я! —сказала она и
Пойдем со мной.
Сережа пошел с нею, оглядываясь на других девочек,
которые страшно шумели.
— Не обращай на них внимания,— сказала девочка с
рыжими косичками.— Я покажу тебе нашего директора,
— А елку? — спросил Сережа.
¦— Фу, елку! — сказала девочка.— Как будто ты
никогда не видел елки. Директор страшно строгая. Один
раз она увидела, что я из крана поливала себе голову,
так сию же минуту вызвала родителей.
Они шли через длинную широкую комнату, где бегало,
прыгало и шумело много мальчиков и девочек. Большой
мальчик, больше Васьки, подмигнул Сереже; подмигнул
необыкновенно — сначала правым глазом, потом левым,
лотом опять правым, потом опять левым...
— Ты всегда так ходишь? — спросила рыжая
девочка,-— Иди, пожалуйста, побыстрее и не оглядывайся. Ну,
Смотри: вот наш директор.
У окна сюяли, разговаривая, две женщины.
— А другая завуч,— сказала девочка.
— А где елка? — спросил Сережа.
— Вот чудак. Мы же мимо нее только что прошли.
— Фима! Фима! — позвал кто-то.
— Постой здесь,— сказала девочка.— Меня зовут.
И она убежала, поставив Сережу у стенки. Сережа
поискал глазами елку и нашел ее: она действительно
была очень близко, и вся была так опутана бусами,
флажками и золотой паутиной, что за этими
украшениями совсем скрылась ее живая, лесная зелень. Местами
в золотой паутине, неяркие в свете солнечного дня,
горели разноцветные электрические лампочки.
«Интересно,— подумал Сережа,— из какого крана она поливала
себе голову? Не из того ли бака, что там у двери?..» И он
стал учиться мигать так, как мигал тот мальчик: закрыл
правый глаз, потом открыл его и закрыл левый. Сначала
дело шло медленно, потом пошло быстрее. Сережа с
увлечением мигал, стоя у стены.
Мигал он и тогда, когда классы выстроились парами
и началась самодеятельность — пение, танцы и чтение
стихов. Вдруг он услышал, что кто-то читает:
«Проказница Мартышка». Он перестал мигать и пошел через
комнату к маме.
— Я тебе что-то скажу,— сказал он.
— Что, Сережа?— спросила она, наклонившись к йему
и хмуря брови.
— Я тоже хочу это читать,— сказал он.— Я повторил.
— Мы с тобой опоздали,— сказала мама.— Нельзя
двоим читать одно и то же. В другой раз прочтешь.