Йоханнес Кабал, Некромант
Шрифт:
Кабал с какого-то момента пребывает в мёртвом состоянии".
— Вы мертвы, — сказал Барроу, надеясь, что правильно понял, что представляет собой
личность Хорста.
— Технически, я нежить. Йоханнес тут ни при чём, спешу добавить. Во всяком случае, не
напрямую. Когда-то он пообещал найти способ вернуть меня в мир живых. Не то, чтобы я сейчас где-
то ещё, понимаете? Фигурально выражаясь. Теперь же я не уверен. Мне нужно немного подумать.
— Не понимаю
— Боюсь, я и сам не понимаю. Потому-то мне и нужно подумать. Так или иначе, сегодня ночью
вся эта затея подойдёт к логическому завершению. А что делать с Йоханнесом, я больше не знаю.
Хочу, чтобы вы помнили одно, — Хорст подошёл ближе и заговорщицки прошептал, — это
отчаявшийся человек. Больше, чем вы могли бы подумать. Гораздо больше, чем думал я.
— Почему бы вам не остановить его?
— Я его брат. Я не могу. Просто не могу. Я сделал, всё, что в моих силах и это ни к чему не
привело. Вам, однако, быть может, удастся сделать что-то, пока ещё не поздно. Пока не поздно, —
повторил он, как будто поделать уже ничего нельзя. — Мне пора. Удачи, мистер Барроу.
— Подождите! Секунду! — Барроу пока не хотел, чтобы Хорст снова проделал свой трюк с
исчезновением. — Я ещё кое-чего не понимаю. Что делает ваш брат? Почему он здесь?
— Предлагаю спросить об этом мисс Уиншоу.
— Она ничего не скажет.
— А нужно ли?
Барроу восстановил в памяти всё, что знал о её деле. Факты не проливали света на эту
ситуацию. Возможно, он смотрит слишком пристально. Когда её задержали по подозрению в
убийстве, она выглядела потрясённой содеянным. Сам этот поступок вызывал в ней ужас. Она во
всём немедленно призналась, очевидно, надеясь на своего рода искупление в том, что выбрасывает
свою жизнь на помойку. Ей как будто бы полегчало, как только она подписалась под признанием.
Затем явился Йоханнес Кабал. И тут, одно за другим: её ребёнок оказывается не таким уж и
мёртвым, как полагали двое опытных врачей, признание её чудесным образом исчезает, а сама она
начинает всё отрицать. Что ещё? А, ну конечно же! Её поведение полностью изменяется. Теперь её
абсолютно точно что-то гнетёт. Если она и выказывала какое-то оживление, так по поводу
выздоровления ребёнка. Не потому что это означало снятие с неё обвинений, а потому лишь, что
ребёнок её был жив. Для неё самой собственные перспективы вырисовывались яснее некуда. Что
помешало им осуществится? Что такого мог сказать Кабал? Что мог сказать некромант? Что было
предметом их сделки? Жизнь и смерть.
— Ему нужны души, — наконец сказал Барроу.
— И у нас победитель, —
Он помолчал и огляделся.
— Вот теперь будьте крайне осторожны, — спешно произнёс он и растаял в ночи.
Барроу не пришлось долго гадать над молниеносным исчезновением Хорста.
— Мистер Барроу, что вы здесь делаете?
Он повернулся на звук голоса Йоханнеса Кабала.
— Да так, прогуливаюсь, мистер Кабал. Осматриваю достопримечательности.
Кабал слегка улыбнулся и обвёл рукой вокруг.
— Осматривать здесь нечего, мистер Барроу. Только всё веселье пропускаете.
Он поглядел по сторонам.
— Где же ваша дочь, мистер Барроу? Где прелестная Леони?
Барроу совсем не понравилось то, как он это произнёс.
— Леони дома. Она просила передать, что вынуждена отклонить приглашение.
— Вынуждена отклонить приглашение. Звучит очень формально, мистер Барроу. Ну, конечно,
вы ведь служили в полиции.
— Я в отставке.
— Да, в отставке. Некоторым, по всей видимости, бывает очень сложно распрощаться со
старым занятием. Старые профессиональные привычки постоянно дают о себе знать. Взять, к
примеру, — он посмотрел вокруг, как будто примеры летали в воздухе; нашёл он его, однако, прямо
перед собой, — вас. Никогда не ловили себя на том, что ищите преступление там, где его нет? На том,
что вам трудно при встрече с людьми не предположить, а не задумали ли они чего подлого? На том,
что тайком пробираетесь, куда не просят?
— Нет, — честно ответил Барроу. — Не в этот раз.
Двое мужчин стояли в тени павильонов, должно быть, в полудюжине ярдов друг от друга, их
разделяли полдюжины ярдов травы. Барроу это казалось бездной между галактиками. Но ему и такое
расстояние казалось недостаточно большим. Между человеком, который стоял сейчас перед ним и
тем, с которым он говорил сегодня утром, была какая-то неуловимая разница. В том Кабале было что-
то несовершенное, что-то человеческое. Этот же вёл себя как театральный злодей. Его лукавые
манеры и склонность к словесному фехтованию начинали раздражать Барроу. Нужно быть
осторожнее — запросто можно сболтнуть лишнего. Почему бы просто не устроить Кабалу показ
слайдов под названием "Всё, что я о вас знаю", раз он так этого хочет?
— Только если дело того стоит.
— Экая загадочность. А я был уверен, что мы пришли к определённому взаимопониманию. И
вот вы что-то вынюхиваете на задворках, когда вокруг ни души.
— Выходит, нечем вам поживиться, — сказал Барроу, и тут же выругался, едва эти слова