Йоханнес Кабал, Некромант
Шрифт:
Ещё шаг. Может быть, из-за угла обзора, из-за искривлённой перспективы казалось, что она
занимает больше места, чем может человек.
— ...и всё пройдёт.
Она стояла над ним. Он поднял на неё глаза и, когда она направила на него всю мощь своей
внешности, в его мозгу начали происходить странные вещи. Части рептильного мозга, что окружают
мозговой ствол, начали подавать необычные сигналы. Барроу едва не стошнило от накатившей волны
густой, приторной похоти, окрашенной
"Я всего лишь выполнял приказ" стала любимым оправданием военных преступников всего мира.
Беспричинное желание и беспрекословное подчинение: выигрышная комбинация для более развитого
хищника.
Лейла появилась на свет всего пятьдесят недель назад, но никогда не отметит свой день
рождения. Ну и пусть; за это короткое время она увидела больше, чем большинство за всю свою
жизнь. Компоненты, из которых она состояла, заготовленные в пятисотграммовой банке из-под кофе
с надписью "Лейла", нашёл Хорст Кабал. Он отнёс показать банку Йоханнесу.
— Видал? — спросил он, вытряхивая содержимое Кабалу на стол. Кабал некоторое время
смотрел на предметы, затем сказал:
— Ну и что это?
— Судя по надписи и содержимому, можно предположить, что это Резиновая Лейла. Помнишь,
я показывал тебе вывеску? Должно быть, она один из немногочисленных актёров балагана, которых
отобрали до того, как закрыть проект.
— Что ж, тем меньше тебе работы. Я-то здесь при чём?
— Ты при чём? Да ты просто взгляни, Йоханнес. Не хочется мне её оживлять.
Кабал вопросительно посмотрел на брата, взял карандаш и начал разгребать то, что было в
банке. Ни костей, ни тряпок. Вместо этого — несколько резиновых предметов, в большинстве своём
узнаваемых, иногда — не очень. Кабал заметил небольшой лист латекса, где-то с две дюжины
ластиков, пару предметов, которыми он, к своей радости, никогда не пользовался, и несколько других,
глядя на которые, он подумал, что иным дизайнерам бывает тяжело объяснить в приличном обществе,
над чем конкретно они работают. Из волос — длинный распущенный конский хвост, завязанный на
одном конце в узел. Он поднёс его к свету и подивился многообразию цветов. Аналога костям вроде
бы не было, но потом Хорст указал на тюбик с силиконовым гелем.
— Вот тебе на, — сказал Йоханнес, чтобы вообще хоть что-нибудь сказать.
Затем пошли вырезки из газет. Скреплённые казначейской скрепкой они представляли собой
пёструю коллекцию старых пожелтевших объявлений, рекламирующих корсеты, высокие каблуки и
чулки. Далее — страницы, вырезанные из разделов
фотографии стен в общественных туалетах, покрытых неумелыми рисунками и густо исписанных
всякими выдумками, копии чересчур подробных анонимных писем. Кабал закашлялся и убрал
предметы обратно в банку.
— Людям такое нравится, ты сам говорил.
— До того, как я увидел вот это. Я сомневаюсь.
— Нет времени сомневаться, — сказал Йоханнес, высыпал содержимое банки на пол и в тот же
миг призвал Лейлу.
Кабал вскоре обнаружил, что Лейла — во всех смыслах звезда ярмарки и часто прибегал к её
помощи для достижения лучших результатов. Но находиться рядом с ней он не любил. Она
определённым образом воздействовала на него, а он не хотел поддаваться влиянию столь низкого
уровня.
Ибо Лейла была наилучшим примером, физическим воплощением преступного эротизма: духа
подглядывания, того чувства, когда смотришь украдкой вверх, проходя под стремянкой в библиотеке,
заляпанных открыток, подавленных желаний, дурманящей безвкусицы, запретного возбуждения. На
всём этом в отдельности были сделаны состояния. Собранное в одном теле, нарисованном тысячей
миллионов пылких фантазий и увенчанное лицом, которое пришлось бы по вкусу большинству
мужчин, да и многим женщинам, это производило без преувеличения сногсшибательный эффект.
Мужчины приходили к ней, обнаруживая позднее, что их кое-чего лишили. Лишили достоинства.
Самоуважения. В её присутствии сложная дорожная карта среднего интеллекта упрощалась до шоссе
с односторонним движением без съездов и поворотов. Всё становилось до опасного просто.
В данный момент всё становилось до опасного просто для Барроу. Он начал смотреть на неё с
восхищением. Как вообще можно было подумать, что в ней не было ничего примечательного, когда
везде, куда бы ни упал его взгляд — обнаруживались детали: натуралистичные, идеальные,
возбуждающие и прямо-таки гипнотизирующие? Высшие мозговые центры Барроу, его Эго и Супер-
Эго были в курсе, что дела плохи, и колотили в дверь рубки управления его мозгом. К сожалению,
гадкий мистер Ид гостей сегодня не принимал, так что Барроу просто сидел, дрожа, обливаясь потом,
и едва дыша.
— Вот так, вот так, — приговаривала Лейла, как всегда, одерживая верх.
Она медленно опустилась на колени, сев на него верхом, и взяла его голову в руки. Он слабо
ощущал, как её ногти впиваются в кожу на затылке. Откуда у неё ногти? Её руки ведь покрыты