You raped my heart

salander.

— Кристина, — тяжелая рука ложится на ее плечо, и девушка вздрагивает всем телом. Так отчетливо и резко, что чужой человек это чувствует. — Кристина? — Теперь уже более обеспокоенно, чуть сжимая длинные пальцы на ее выпирающей косточке плеча.

Девушка оборачивается, чуть поворачивает голову, чтобы вскинуть свои зеленые глаза на случайного собеседника. Юрай улыбается звонко. Она смотрит на него и думает о том, что его энергетику, ту энергию, что хлещет из этого парня, можно пощупать руками. Она искрится и льет, бьет ключом, как что-то истое и ярое. Юрая так много. И он такой теплый, верный, надежный. Кристина боится, что она ошибается, что

за маской улыбающегося юноши скрывается дикий зверь. Но девушка смотрит в его обеспокоенные глаза, где чувство заботы теснится рядом с природной веселостью. И ощущает такое облегчение, что у нее, кажется, подкашиваются ноги.

Этот порыв. И не более. Кристина знает. Но ничего не может с собой поделать. Она как-то тонко, протяжно всхлипывает и резко прижимается к Юраю, вытягивая свои руки, смыкая их замком на крепкой шее. Девушка чувствует, что молодой человек теряется на мгновение, замирает. И она ощущает, как в его груди гулко бьется молодое и сильное сердце. А потом его руки крепко смыкаются на ее талии. Одна поднимается выше, гладит спину. Ладони у него теплые, практически жаркие и такие широкие. Кристина сцепляет пальцами его плечи и упирается носом в выступающую под смуглой кожей кость.

— Эй, — его голос тихий, ласковый, — все хорошо?

Девушка поспешно кивает и лишь сильнее прижимается к нему. Он теплый, настоящий, искренний. Он — это то, что ей сейчас нужно. И в это мгновение Кристина чувствует к себе такое отвращение. Стоит здесь, обнимает юношу, которому так нравится, пользуется тем, что он с легкостью дарит ей свое тепло. А может так и надо? По крайней мере, с Юраем, в кольце его рук ей хорошо. И мерное, верное сердце в его груди, его уверенный стук — все это дарит ей тонкое чувство покоя.

Кристина поворачивает голову и видит несколько удивленный взгляд Трис. Она едва улыбается подруге, чуть приподнимая кончики губ. Приор деланно-возмущенно вскидывает брови, а потом широко улыбается. Рука Четыре за талию увлекает ее куда-то, и подруга отворачивается. Кристина же натыкается взглядом на другую руку на женской талии. На ней мелькают черные татуировки — выжженный уголь фракции огня — кожанка черная, заклепки на ней отливаются серебром. Эрик сжимает талию Тори сильно и властно, так собственнически, что пальцы Кристины входят в плечо Юрая еще сильнее. Если ему больно, то виду молодой человек не показывает.

Она стоит и смотрит, как легко и просто Ву прижимается к этому человеку, как что-то слетает с ее губ, а он — надо же! — прислушивается и даже, кажется, улыбается. Кристине все видно ярко и отчетливо, на двух фигурах это горит яркими, красными буквами — они близки. Эрик и Тори близки. И в душу словно нож всадили. Боже, когда она закончит быть такой тупой, непроходимой идиоткой?

— Кристина? — Это Юрай. Он хочет отстраниться. И его ладони чуть едут вниз по ее спине, а голова едва откидывается назад. Но женские руки крепко обхватили его плечи. Молодой человек улыбается и оставляет мокрый, влажный поцелуй на ее виске. Кристина этого не замечает. Эгоистка. Она смотрит лишь на руку Эрика на талии Тори. И ее пронзает осознание — он нормально относится к Ву. Она видит, что ладонь его так легко и просто покоится на чужой коже. Без боли. И хочется взвыть. Кристина — дура. И тут Эрик поворачивает голову. Он окидывает Кристину безразличным взглядом, застывшую в объятиях Юрая. Глаза мужчины обезличенные и холодные. Лишь пальцы на талии Тори Ву едва стягивают кожу. Но Кристина этого не замечает, отворачивая

свою голову. — Идем? — Снова Юрай.

— Да, — кивает девушка, и голос ее звучит так хрипло, что приходится прокашляться, прочистить свое горло. Она спускает ладонь с плеча юноши, но находит пальцами его пальцы и вцепляется в его теплую кожу.

— Я не буду спрашивать о том, что это было, — с привычной веселостью отзывается он.

— Спасибо, — произносят ее губы. — Мне просто надо. — Сама добавляет Кристина. И взгляд Юрая вмиг становится серьезнее.

— Хорошо, — говорит он и крепко сжимает ее руку. И тогда девушка чувствует, как сила приходит к ней. И от этого отрадно дышать. Вдох за вдохом.

Район афракционеров страшен, сер, глух и лют. Здесь нет ничего приветливого и теплого. Даже стены словно кусачие. Их каменная кладка лишена ровности. Камни выпирают как попало, выставляют свои оранжевые или серые бока, острые концы. И прижаться к ним нельзя — оцарапают. Под ногами земля и галька. Ни асфальтированных дорог, ни чего-то иного. Кое-где мелькает бетон. Травы нет никакой. Ни куцего деревца, ни зеленых отросточков, торчащих меж камней. Казалось бы, ботинки ступают по земле. Но она словно выжжена ядохимикатами и ничего на ней более не растет. Кристине становится не по себе. Она сосредотачивает все свое внимание на окружающем пространстве. Не думает о том, что было с ней и что стало с фракцией. Но иногда, все же не выходит.

— Как думаешь, это конец? — Она поворачивает голову к Юраю и поднимает на него взгляд.

Тот задумчив. Кусает свою нижнюю губу, а потом смотрит на девушку.

— Нет, — вдруг улыбается он. — Это только лишь начало. — И есть что-то невероятно правильное и правдивое в его словах. Кристина верит.

Грянет гром. Она знает. Он расчертит полосами небо, и Чикаго уже никогда не станет прежним. И заплачут небеса, прольются кровавым дождем. Потому что войны без боли и крови не бывает. А война будет. Кристина в этом не сомневается.

Они идут меж зданий. Кривых, косых, с наглухо заколоченными окнами и забитыми дверьми. Нет признака жизни в этом районе. Они уже так углубились во все эти улочки и широкие улицы, что девушка понимает, что никогда во время патрулирования не заходила так далеко. Она неосознанно прижимается к Юраю, а он легко и просто обнимает ее за плечо. По-дружески. А может и не совсем. Но чувствовать его тепло и тяжесть руки — это то, что она сейчас хочет.

Наконец, вдалеке сереет каменная громада. Высокое, вытянутое в длину здание, бывшее когда-то каким-то административным или торговым центром. Небольшая группа людей отправляется прямо к нему. Кое-кто ранен, и девушка видит, как людям помогают идти, а то и вообще несут. И она очень счастлива, что осталась цела. При всех руках и ногах. Спасибо за это Эрику. И снова что-то колет. Она едва поворачивает голову, но рядом с Тори не замечает высокой, широкоплечей фигуры. Переводит взгляд дальше и чуть не спотыкается о камень.

— Осторожнее, — руки Юрая прижимают ее тело к себе, удерживая в вертикальном положении.

— Спасибо, — роняет Кристина, продолжая смотреть на то, как нога в ногу идут и о чем-то разговаривают Эрик и Четыре. Серьезно? Вашу мать, серьезно? Чуть поодаль на шага полтора идет Трис. Губы ее так неодобрительно поджаты, и в спину, обтянутую кожей, подруга бросает красноречивые, яркие и колкие взгляды. Кристина почему-то улыбается. Она не видит лиц Четыре и Эрика, но, судя по всему, говорить спокойно они умеют. Удивительно.