Юность Екатерины Великой. «В золотой клетке»
Шрифт:
Пора было прощаться, под окнами великой княжны было тихо, перекличка караула закончилась минут десять назад, и Понятовский решил, что самое время уходить. Он горячо поцеловал любимую женщину, лежащую на кровати, и удалился. Легко сбежав по потайной лестнице, он выскользнул на улицу и спрятался за ствол клена, чтобы осмотреться и прислушаться: до экипажа ему предстояло пройти через половину парка. Помня о прогулке великого князя и пикантной ситуации, которая закончилась весьма болезненно, теперь Понятовский вел себя осторожно, если не был на глазах Екатерины. Он хотел выглядеть настоящим
В парке было тихо, лишь издалека доносились какие-то голоса, но слова и фразы не различались. Понятовский убедился, что караула и слуг не видно, ему ничего не угрожает и вышел из укрытия. Сначала он пробрался вдоль кустарника и отошел от окон Екатерины, потом свернул на узкую аллею, вышел к небольшой клумбе, осталось пересечь открытое пространство, а дальше шел густой парк и где-то на окраине стоял экипаж.
Его ждали. Трое всадников с саблями наголо окружили Понятовского, перекрыв пути к отступлению.
– Стоять! – скомандовал один из них, наезжая на графа конем. – Ступай вперед! Не вздумай сбежать – пеший. Догоним и посечем!
Понятовский понял, что улизнуть не получится, и смирился, подавляя внутри страх.
Его притащили к беседке, на входе стоял великий князь. Едва встретились взглядом, Понятовский понял – его узнали. Лицо Петра Федоровича побелело, он стукнул кнутом по голенищу сапога, покинул беседку и пошел по дорожке в глубь парка, махнув пленнику, чтобы следовал за ним, приказав всадникам оставаться на месте.
Дорожка упиралась в море. За все время великий князь не проронил ни слова, и Понятовский смотрел ему в затылок. Едва они остановились, граф подумал, что настал его последний час, наследник хлопнет в ладоши, свистнет или еще чего, неслышно появятся слуги, накинут ему на голову мешок и бросят в море. Но, дойдя до берега, они свернули к другому павильону. И Понятовский перевел дух – возможность поговорить продлевала шансы на жизнь.
Войдя, великий князь без обиняков обернулся и спросил:
– Мне известно, кто вы! Что вы делали с моей женой?.. Немедленно отвечайте!
– Я не могу. Я ничего не делал с великой княгиней, это какое-то недоразумение!
– Если вы скажете правду, сознаетесь, все уладится. Если нет, я сдам вас в Тайную канцелярию, там умеют получать правду! Если вы не были у великой княгини, то вас признают шпионом, вам придется плохо – идет война. Выбирайте!
– Я не совершил ничего плохого. И я не шпион.
Петр Федорович оскорбленно поджал губы и вышел в другую комнату. Наследника не было некоторое время, через стену стали доноситься звуки голосов, очевидно, он советовался с доверенными людьми. Вернулся он не один, его сопровождал офицер:
– Раз вы так упрямы и не соизволите признаваться, вы останетесь тут до дальнейших распоряжений!
Наследник вышел.
Два часа прошло в глубоком молчании. Наконец дверь открылась, и появился граф Александр Шувалов, двоюродный брат фаворита государыни. Понятовский побледнел, произнес про себя молитву и вверил душу и жизнь богу – этот человек был «великим инквизитором». Кроме имени, граф обладал неприятной наружностью, лицо передергивалось какими-то судорогами, что создавало дополнительный эффект – узник не мог считать по эмоциям Шувалова, что его ждет. Его появление могло означать только одно – императрица Елизавета все знает.
– Милостивый государь, мы прекрасно знаем, кто вы, предлагаю вам признаться, объяснить свои действия, – голос Шувалова был тих, слова он произносил невнятно, отчего приходилось напрягать слух.
– Уверяю: в моих действиях не крылось никакого злого умысла в отношении государства, государыни и наследников. Это нелепая случайность, она не имеет никакого отношения к российскому императорскому двору. Думаю, мне не нужно вас убеждать, что честь вашего собственного двора требует быстрейшего разрешения этой истории, с наименьшей оглаской. Вам нужно извлечь меня отсюда, и как можно скорее.
Шувалов, немного заикаясь, не скрыл удивления, но Понятовский не выглядел ни испуганным, ни нахальным, несколько смущенным и нелепым в костюме, который больше подошел бы для маскарада – в ушанке и старой потертой солдатской шинели. Но опыт таких дел у графа Шувалова имелся, последствия могли оказаться непредсказуемыми, шум, скандал был неминуем. Только перед ним стоял мужчина, который дал понять: он не признается, что привело его в парк Ораниенбаума. Добиться признания можно, но это пытки, кровь, увечья. Шум при европейских дворах может подняться наисильнейший, а если дело лишь в том, что сей господин всего-то наставил рога? Да пусть и наследнику. Не в первой ведь раз-то! Стоит ли поднимать такой шум?
И Шувалов ответил:
– Вы правы, я позабочусь, чтобы недоразумение не вышло из стен этой комнаты, граф Понятовский, – и вышел.
Час спустя Шувалов вернулся и сообщил, что карета подана и можно ехать в Петергоф.
Два дня прошли в тревоге, Понятовский метался от окна к окну, прислушивался к любому шуму у порога. По лицам окружающих он понял: его опасное, чреватое непостижимыми последствиями, приключение всем известно. И окружающие только делают вид – ничего не произошло. Оставалось ждать – факт был, значит, и наказание неминуемо.
Екатерине о происшествии в парке сообщил Левушка через час, ему повезло: Петр Федорович направился к императрице, велел его сопровождать, вот верный друг и воспользовался моментом, чтобы предупредить. Великая княжна прождала всю ночь, но ни императрица не вызвала, ни супруг не зашел. Утром тот же Левушка Нарышкин прошептал, что Шувалов отпустил Понятовского и, по велению государыни, решено не поднимать никаких разбирательств. Это радовало, это был первый знак уравнивания ее, Екатерины, и наследника в свободе на личную жизнь. А раз так, то необходимо действовать смелее. Беседовать с великим князем напрямую было бессмысленно и неразумно – начнет впадать в ревности, из-за упрямства и чисто мужского самодурства все дело порушить может, значит, нужно зайти с такой стороны, где он не ожидает, а потому и отказать не сможет. Если, в очередной раз, прав в своих подозрениях Бестужев, а он редко ошибается, помощь она сможет найти только у фаворитки государя. Партии Воронцова не выгодно устранение Понятовского – он их человек, он их основной вариант в устранении Екатерины.