Юность Екатерины Великой. «В золотой клетке»
Шрифт:
Новость вмиг разлетелась по столице, друзья и недруги спешили высказать сожаление, Понятовский удостоился и небывалого внимания от императрицы Елизаветы Петровны.
Екатерина была в страшном расстройстве, Бестужев прилагал усилия и задействовал одному ему известные рычаги, чтобы в дальнейшем Понятовского опять назначили посланником для решения спорных вопросов, которые порою возникали.
Всеми силами Понятовский оттягивал отъезд, стремясь как можно больше времени уделять Екатерине.
В феврале тысяча семьсот пятьдесят восьмого года Понятовский возвратился из театра и застал у себя дома трясущегося от страха Бернарди – ювелира из Венеции. Он был поставщиком драгоценностей
– Я пропал, – всхлипнул ювелир, – Бестужев арестован! У дома стоит стража. Мне сообщили эту новость в доме Далолио. Умоляю вас, помогите мне спрятаться или скрыться! Боже! Меня посадят в тюрьму.
– У вас сейчас при себе есть какие-нибудь бумаги, написанные рукою канцлера или великой княгини? – усилием воли Понятовский постарался взять себя в руки и привести в порядок мысли, чтобы не совершить ошибок.
– Сейчас нет, – похлопал себя по карманам ювелир.
– Тогда не нужно бояться и привлекать к своей особе внимания, отправляйтесь домой, сударь. Вас не смогут обвинить без доказательств! Если же вы спрячетесь, это может ухудшить ваше положение и вызвать подозрение.
Понятовский долго уговаривал и успокаивал Бернарди, сдерживая нетерпение – необходимо было срочно предупредить Екатерину. Наконец ювелир ушел.
Написав записку, Понятовский бросился ко Льву Нарышкину, совершенно позабыв, что приятель готовится к празднику – в эту субботу граф-баламут собирался жениться. Судьба благоволила Понятовскому – Левушка как раз вернулся из императорского дворца, где шли приготовления к свадьбе, он выходил из саней, когда его окликнул Понятовский. В двух словах сообщив новость и передав записку, граф ушел, а Левушка, постояв некоторое время на пороге собственного дома, уж собрался ехать во дворец обратно, но вовремя сообразил, что может этим привлечь внимание, и решил передать послание великой княгине утром.
Ничего не подозревая, Екатерина развернула записку и прочла:
«Человек никогда не остается без помощи; пользуюсь этим путем, чтобы предупредить вас, что вчера вечером граф Бестужев арестован, лишен всех чинов и должностей; с ним арестованы ваш бриллиантщик Бернарди, а еще Елагин и Ададуров».
Лист выпал из рук великой княгини, закрутился и упал бы, но Левочка ловко его подхватил, смял и кинул быстро в камин.
– Чем я могу помочь вам, Ваше Высочество?
– Вы уже помогли. Передайте нашему другу, чтобы сказался больным и, пока все не уляжется, при дворе не появлялся. Так будет лучше.
Предупреждение напугало Екатерину. Она была в панике. Она не знала, что может сказать Бестужев, как он будет вести себя на допросе. Что против него есть у Тайной канцелярии, да и вообще – что ей делать?! Прежде всего нужно срочно сжечь все подозрительные бумаги – Екатерина подошла к тайнику, подумала и без сожаления высыпала, не перечитывая и не перебирая, все. Пусть лучше сожжет лишнее, чем даст ниточку, которая приведет ее в крепость.
Вечером двор перешептывался: свадьба, но императрица отсутствует – небывалый случай. Екатерина делала вид, что ничего не знает и веселится как положено, но в конце вечера не выдержала и все же проявила любопытство. Она подошла к князю Трубецкому – прокурору и главному недоброжелателю Бестужева – и, как бы между делом, спросила:
– Не находите странным, что государыня отсутствует на свадьбе?
– Ее Величество, очевидно, заняты.
– Ах да, такое происшествие: арест произведен, а за что арестовали, не найдено, – улыбнулась Екатерина, внимательно наблюдая за реакцией Трубецкого.
– Мы сделали то, что нам было велено, Ваше Высочество. Но не сомневайтесь – мы
Раскланявшись, они разошлись. Екатерина отправилась на поиски супруга и нашла его в добром расположении духа. С некоторым удовлетворением она обрадовалась, что может ему испортить настроение.
– Вчера арестовали Бестужева.
– Как?! И вы мне говорите это только сейчас?! – возмутился наследник.
– Вы были заняты, вы просили никого к себе не допускать, полагаю, ваша занятость связана с одной из моих фрейлин. Не могла же я врываться к вам?
Великий князь вспыхнул, по лицу поползли красные пятна, но он быстро взял себя в руки.
– Что нам угрожает?
– Вас могут лишить главной игрушки – вашей личной гвардии. Проверьте, нет ли каких опасных бумаг, Ваше Высочество. – Екатерина сделала реверанс и постаралась быстрее отойти – к ним приближалась фаворитка Петра, с весьма недовольным видом, а вступать в разговор с фрейлиной и слушать глупости не входило в ее планы.
На следующий день Екатерину посетил саксонский советник Штамбке, он был дружен с Бестужевым. Улучив момент, он сообщил:
– Вам просили передать: все опасные бумаги сожжены. Вам ничего не угрожает.
– Благодарю вас, достаточно не замышлять ничего худого, чтобы жить в мире с собою и ничего не опасаться. Верно? – Екатерина не знала, насколько можно доверять Штамбке. Да и не считала нужным показывать свою озабоченность и причастность к каким-либо делам Бестужева: двое – это заговор, а раз он открыт, то лучше проявить мудрость и постоять в сторонке, ведь ее пока не арестовали. Канцлер молчит, сохраняя ее, Екатерину. И все ж она решила через своих людей, коих знала как шпионов Бестужева, предупредить Бестужева. Через свою юнг-фрау Владиславову Екатерина послала записку: «Вам нечего бояться, успели все сжечь».
Несколько дней Екатерина и все делали вид, что ничего не произошло, но шепот придворных о чрезвычайном событии слышался во всех закоулках дворца. Через того же Штамбке Екатерина узнала, что Тайная канцелярия нашла переписку Бестужева с Понятовским. Разлука с любимым человеком становилась неминуемой. И тут великокняжескую чету постигло горе – их дочь Анна Петровна заболела и умерла…
Екатерина не выдержала, плакала часами, ее вновь одолела ипохондрия, она никого не желала видеть и довела себя до такого состояния, что вынуждены были вызвать лекаря. Проснувшись утром, она узнала, что Владиславову уволили по распоряжению императрицы. Очевидно, прознали о записке, которую Екатерина передала через нее Понятовскому, назначив встречу в русском театре. Долго искать виноватого не пришлось – великий князь отказался ехать и запретил давать супруге карету.
Все это возмутило Екатерину, она взялась за перо и написала императрице, что больше жить в таких условиях, пытаться наладить отношения с супругом не в силах и просит отпустить ее домой. Навсегда.
Отчаяние и слезы стали спутницами на долгие дни, великая княгиня желала одного – пусть ее отпустят, ведь всем тогда будет хорошо. Она надеялась втайне, что в случае развода и ее отъезда сможет соединиться с Понятовским. Именно этого она желала больше всего. Быть просто женщиной. К тому же Екатерина не питала иллюзий, что Бестужев сможет быстро выкрутиться и освободиться. А без его поддержки ей не выстоять. Но ответа от императрицы все не было, так же, без причины. После некрасивой ссоры прекратил общение с нею и великий князь. Следствие по делу Бестужева продолжалось, но никаких новостей к ней не поступало. И в тот момент отчаяния вдруг, внезапно появился новый друг, который протянул руку помощи, по собственной воле и чистосердечно, ничего не требуя взамен.