Юность в яловых сапогах
Шрифт:
– Все! Я постелила можете ложиться! – женщина появляется в дверях и ласково улыбается.
Какая же она добрая и милая. Я весь оставшийся век мог бы прожить здесь у нее под боком, как у Христа за пазухой. Я словно дома. Так хорошо и спокойно. Никто и ничто не раздражает. Славные люди кругом. Дядя Семен, сидит и пьет чай. Женька рядом клюет носом и что-то бормочет себе под нос. Бобер глупо улыбается и смотрит на меня. Игорь, выпив только две рюмки, пьян в доску. Так пьют либо алкоголики, либо совсем не пьющие люди. Он точно не алкоголик, но развезло его с двух рюмок сильно.
Мы по очереди посещаем туалет и в такой же очередности ныряем на матрацы в другой
– Спокойной ночи, ребята! – говорит ласковая женщина, закрывая дверь в комнату.
– Спокойной ночи, тёть Лен! – отвечаем мы и моментально засыпаем, не мешая друг другу.
За неплотно закрытой дверью слышится звон убираемой посуды. Хозяйка есть хозяйка, она наводит порядок, ей спать еще рано.
* * *
Яркий луч света бьет мне в глаза. Я никак не могу спрятаться от него, кручусь в разные стороны, закрываю лицо рукой, но все напрасно. Бесперспективная борьба вконец пробуждает меня от легкого словно пушинка сна. Хочется пить. В квартире тишина, только в нашей комнате ее нарушают перепевы храпа троих молодых и здоровых людей. Мне очень хочется пить. Жажда не мучила меня всю ночь, пока этот солнечный луч не стал меня будить. Собравшись силами, я вылезаю из-под одеяла, натягиваю джинсы и батник, выходить из комнаты в одних трусах очень неприлично. Я ведь не дома, хоть мне и хорошо здесь почти, как дома.
Я тихонько закрываю за собой дверь в комнату, оставляя храп и запахи мужских тел по ту сторону, и проскальзываю в туалет. Сделав свое дело, моя дорога лежит на кухню, именно здесь хранится запас питьевой жидкости. На кухне тихо, но я слышу, что там кто-то есть, кухня не безлюдна.
Боже! Я ослеплен и застываю будто окаменевший под взглядом медузы Горгоны. Я словно попадаю под лучи сверхъестественного божества, доброго и прекрасного. Так бывает, когда не ждешь ничего и вдруг видишь нечто такое прекрасное, что не можешь оторвать взгляд, руки опускаются и ты обездвижен на какое-то время. Она! Она - мечта, которая теплится в нас с самого рождения. Она, что чудится нам в любой красивой девушке, но не оказывается в ней, улетает, ускользает, исчезает. Она – та, что, кажется, предназначена тебе судьбой, с которой ты готов жить вечно и не смотреть по сторонам. Она стоит на фоне окна. Солнце заливает маленькую кухоньку безудержным, ярким светом лета и любви. Любви всеобъемлющей, всепоглощающей, какой-то вселенской, неземной и в тоже время самой земной, какая может только существовать. Эта любовь высокая, способная на героические поступки и в то же время плотская до кончиков пальцев, до корней волос. Она стоит, положив одну стройную ножку на табуретку, в потертых джинсах, закатанных на пару оборотов и оголяющих стройные икры и в майке, выделяющей небольшую, но очень привлекательную грудь. Стройная до умопомрачения, красивая необыкновенно. Короткие волосы до плеч, густые и слегка вьющиеся не успевают за ее поворотом головы и как в замедленной съемке приходят вторыми, ударяясь о ее лицо при торможении. Какие у нее глаза! Карие? Серые? Какие? Я не могу различить их цвет, но от этого они не менее глубоки, бархатны и прекрасны. В них может утонуть не один человек, да что там ни один! В нем утонет вся наша рота! Маленький слегка вздернутый носик. Пухленькие губки бантиком меняют форму растягиваясь, но не худея при этом, в обворожительной улыбке. Маленькие
– Доброе утро! А почему вы не спите?
– Э… - я ничего не могу сказать. Я как дурак забыл все слова, я растерян и в одну минуту побежден ее красотой.
– Вы забыли слова, - смеется девушка и ставит на подоконник свою чашку.
– Забудешь тут… - бормочу я себе под нос.
– Я не кусаюсь! – продолжает смеяться это божественное создание.
– Я… попить… вот… вода здесь, а там нет воды..- начинаю я нести какую-то чушь.
– А! Вам сделать кофе или чай?
– Воды…
Она с пониманием кивает головой и, оставив свой табурет, перелетает к кухонному шкафу, достает из него стакан. Потом также легко перепархивает к пустому пространству между мойкой и холодильником, достает оттуда бидон и наливает из него в стакан воду.
– Эта вода из колодца, она всегда холодная и очень вкусная, - звенит ее голосок, а она протягивает мне полный стакан.
– Спасибо… - я опустошаю стакан досуха.
– Меня зовут Наташа. Я дочь Елены Кузьминичны…
– Я понял…
– А вас как зовут?
– Владимир.
– Очень приятно! Вы приехали на стажировку?
– Да.
– На месяц? Вы с третьего курса?
– Ага…
– Вот видите я все знаю. А я учусь в Калинине, педучилище. У нас коротенькие каникулы. Вот я и приехала домой. Как вам наш городок?
– Понравился, - вру я, втайне любуясь ею. Я уже немного отошел от шока и ко мне возвратился дар речи.
– Вы обманываете меня! Наша дыра не может нравиться! – смеется она и я не понимаю, шутит ли она или говорит искренне.
– Отчего же? Славный городок, прекрасная природа, клюква, болота…гадюки…
– Вы уже ходили в лес?
– Да уже сходили.
– Ой! Рано еще! Осенью у нас грибов, видимо не видимо!
– Да мы не за грибами, а за клюквой, ее цветами…
– А! Я слышала эту байку, будто заваривать надо и от всех болезней помогает. Ерунда это. Мама говорит, что только плоды полезные.
– А тёть Лена разбирается в травах?
– О, да. И в травах, и в других вещах… А у меня брат на летном учится, как-то сразу меняет тему девушка.
– Я знаю.
– Павлика?!
– Нет, не его, а то, что он учиться у нас на летном.
– Ну, конечно! Откуда вам его знать! Он у нас тёха!
– Кто? – не понимаю я слово, которым она обозвала брата.
– Тёха! Тюфяк!
– А, тюфяк! А почему вы так считаете?
– Так, он замкнутый, боится девушек, никогда не будет драться… в общем тюфячок, такой милый. Но он очень добрый.
В комнату тихонько вошла Елена Кузьминишна. Она с секунду постояла в дверях, а потом, когда мы ее заметили, она подошла к нам, встала между нами и обняла нас своими сильными, но женственными руками.
– Уже познакомились, мои родные! Вот и славно!
– Да, мам! – немного стеснительно улыбнулась Наташа.
– Все еще спят? – спросила меня хозяйка дома.
– Да, наверное. Когда я выходил, они спали еще.
– Ну, не будем их будить! Время еще раннее. Пусть поспят. Мой Семен тоже улегся. Встретил доченьку и лег дальше спать. Тоже высыпается. Завтра на работу. А вы не хотите лечь?
– Нет, мам. Я в поезде поспала.
– В поезде? А что, из Калинина можно и на поезде? – удивился я.