Юся и эльф
Шрифт:
— Не позволь им... двоим... они... хотят... как древние... он и Марисса... вместе... не позволь... Юся...
Меня оттолкнули, а к Глену потянулись руки, много белых эльфийских рук, которые опоздали. Я знала это, а они, упрямые, пытались удержать душу в мертвом уже теле.
Я знала, что эти двое, отец Эля и высокий худой мужчина с по-человечески унылым лицом способны на многое. И вот раны затягиваются. И кровь темнеет. Грудная клетка вздымается. Опадает. И снова... и снова.
Опять.
Меня
Эль?
— Идем, — тихо сказал он. — Ты ему не поможешь.
И я расплакалась.
Ненавижу слезы.
Слезы высохли самой, стоило услышать шепоток:
— Убила.
Это слово повторяли на разные лады. Кто-то с удивлением, кто-то с восхищением, с недоумением, кто-то... так, что становилось понятно: стоит ли ждать от людей иного?
Низкие существа, которым неведома честь. И дело отнюдь не в том, что убивать плохо, отнюдь. Плохо убивать на чужом празднике, ибо редкая смерть способна этот праздник украсить.
— Не слушай, — тихо произнес Эль. И я кивнула.
Не буду.
Только слушать не нужно, достаточно оглянуться, все написано на лицах и...
— Я не убивала.
— Я знаю.
— Я его... нашла. Понимаешь? Просто нашла и...
Он молча коснулся губами виска.
И ком в груди растаял. Остальные? Плевать. Пусть думают, что хотят, но главное, что Эль точно знает: я не убивала. Дышать и то стало легче. Я уткнулась в грудь мужа. Не хочу никого видеть. Просто не хочу.
— Уйдем? — предложил Эль. И я кивнула. Уйдем. Его бабушка поймет. Она показалась мне способной понимать, и потом, позже, я попрошу у нее прощения. Быть может, в лавке отыщется еще один полумертвый цветок драконьих кровей или что-то иное... но я просто не могу оставаться здесь.
Вот только уйти нам не позволили.
Отчего-то я не удивилась, увидев дорогого папеньку во главе городской стражи. И пару своих прихватил. Эшварт, которого я полагала если не другом, то всяко человеком порядочным. А вот Дункан, как был дерьмом, так и остался... ишь, подбрасывает на ладони комок тьмы, будто намекая, что в любой момент готов его отпустить.
— Надеюсь, вы осознаете всю сложность вашего положения? — осведомился папенька, разглядывая, правда, не меня, но моего супруга.
— Надеюсь, и вы осознаете всю сложность вашего положения, — спокойно отозвался Эль.
— Совершено убийство.
— Совершено.
Было бы странно отрицать очевидное. Хотя, признаюсь, мелькнула мыслишка от тела избавиться, жаль, запоздалая... мне бы раньше сообразить. Простейшее заклинание пепла, и пусть доказывают, что мой дорогой бывший просто-напросто не сбежал.
Иногда некромантом быть удобно.
Особенно удобно быть сообразительным некромантом. И я вздохнула.
— Убит подданный империи.
—
— Этот дом не является посольством.
— Однако согласно договору о благих намерениях, подписанном в году тысяча семьсот тридцать восьмом от Восшествия, любая территория, на которой произрастает мэллорн, является неотъемлимой частью Вечного леса, — Эль слегка наклонил голову.
— Да что вы... — Дункан почти отпустил тьму, но Эшварт взмахом руки развеял клубок.
Он силен.
Куда сильнее меня и в прямой стычке шансов у меня нет. В прямой стычке, пожалуй, меня одолеет почти любой, а потому сопротивление бесполезно.
— Расследование будет проведено, — Эль смотрел на отца, а тот... тот выглядел донельзя довольным, будто все шло именно так, как должно.
— Не сомневаюсь. Но мы заявим протест.
— Пожалуйста.
— А также потребуем выдать убийцу.
Я спрятала руки за спину, запоздало вспомнилось, что на них кровь. И стоило коснуться ткани, как руки обвили тонкие нити. Испугаться я не успела: нити исчезли, а с ними исчезло и ощущение грязи на коже.
— Думаю, сперва следует его найти.
— Думаю, вы знаете, о ком речь, — наконец, я была удостоена насмешливого взгляда. — Я понимаю, что вы оказались перед непростым выбором... и пытаетесь сохранить лицо. Но, право слово, все ведь очевидно. Вашу жену застали над телом с ножом в руках...
...а он откуда знает?
Все ведь произошло быстро. И в доме мы не задерживались. Даже если кто-то из приглашенных послал за стражей, что само по себе сомнительно, эльфы не особо любят, когда посторонние вмешиваются во внутренние дела их, то подробности... или...
— Клянусь тьмой, я не убивала, — и тьма отозвалась, обвила ладони, чтобы впитаться в кожу. Эшварт нахмурился, а вот Дункан сплюнул.
Не поверил?
Или, скорее, плевать ему было на то, кто там действительно убил. Дункану главное, как это дело на карьере отразиться, которая у него во многом не складывалась. И отнюдь не потому, что специалистом он был дерьмовым. Не был. А вот засранцем, умудряющимся на ровном месте отношения с людьми портить, очень даже был. Но я-то здесь при чем?
— Клятва — это хорошо, — протянул отец громко. — Вот только... насколько мы знаем, связь с Вечным лесом не может не сказаться... в том числе на клятвах. Поэтому... с вашей стороны было бы весьма благоразумно оставить человеческие дела людям.
— Я бы оставил, — Эль задвинул меня за спину. — Если бы они касались только людей.
— Что ж... возможно, так оно и будет?
— Будет ли?
Стража притворялась глухой. Или... они слышат совсем другой разговор? У Мариссы всегда получались красивые щиты.